Мне не интересно все то вранье, что Егор собирается на меня вылить, все, эта страничка закрыта. Надо идти дальше!
Я с Евой выхожу из квартиры и сажусь в такси, называю адрес.
— Вернулась! — ахает мама, — ну слава Богу! Ну заходи, заходи.
Мама хлопочет, накрывает на стол, но я то знаю, что совсем скоро она снова запоет свою песню, но мне уже безразлично. Это самое малое, что сейчас меня беспокоит. Сейчас мне нужно подумать, на что нам с Евой жить.
Я замечаю, что у мамы уровень жизни не снизился, в холодильнике также дорогие деликатесы, сама она как всегда с маникюром, укладкой. Значит Славка еще поддерживает любимую тещу, для чего только, неизвестно. Надеется, что она убедит меня вернуться?
Я в кормлю Еву и хожу с ней по комнате, малышка капризничает, все таки ей мои нервотрепки тоже на пользу не идут. Делаю дыхательные упражнения, чувствую как силы ко мне возвращаются. Любовь к дочери, как всегда исцеляет меня, желание выбраться из этого всего дерьма становится только сильнее, плевать на Егора, плевать на весь мир, что восстал против меня, я буду счастливой, потому что у меня есть Ева. Доченька, словно чувствует мою уверенность, успокаивается и засыпает.
Наскоро перекусив, я открываю ноутбук и начинаю искать предложения о работе, удаленно. Не получилось в одном месте, значит попробую в другом. Вон их сколько, весь мир передо мной.
Собственно, а почему мне надо именно на кого-то работать? Я ведь прекрасно могу работать как фрилансер, брать частные проекты. Решено, работаю на себя! Вот только как это сделать?
Ох, нужно перелопатить огромное количество информации, но я полна решимости и не отступлюсь. У меня даже руки чешуться от предвкушения интересной работы, заодно и мозги очищу от всяких Егоров и их шикарных жен.
Следующие несколько дней у меня проходят как день сурка. Я просыпаюсь, занимаюсь Евой, быстро ем и сажусь за ноутбук, иногда даже поесть забываю, тогда мама начинает ворчать и я быстренько запихиваю в себя что-то полезное и продолжаю изучать, выписывать, смотреть вебинары. Даже на прогулке с Евой я слушаю полезные подкасты.
Я глотаю информацию огромными кусками, стараюсь узнать как можно больше об удаленной работе дизайнером, я общаюсь в чатах и блогах, задаю вопросы, я вступаю во все тематические группы, я изучаю аккаунты уже успешных и состоявшихся коллег. Я вижу, что у людей получается, значит и у меня получится, оказывается, работать удаленно не так уж и трудно, но очень интересно, и почему я раньше этого не знала?
Егор много раз пытался со мной связаться, но я не брала трубку, а потом и вовсе заблокировала, он приходил, но я вызвала полицию и его увел наряд. Надеюсь ему подробно объяснили, что не надо ходить в гости когда тебя не ждут.
Теперь меня не пугают мысли о будущем, я вполне смогу заработать денег и для дочки и для себя, я даже немного забыла и о разводе и о пакостях Славки, но сегодня вместо плача Евы, меня разбудил голос мамы:
— Василиса, дочка, там с опеки пришли…
Глава 47
Василиса...
— Василиса, вставай, там с опеки пришли! — будит меня мама.
Я быстро вскакиваю с постели, не могу понять, кошмар это или реальность и щипаю себя за руку, больно. Это реальность, они пришли, ну а что я хотела? Чтобы меня все забыли, потому что я про всех забыла. Нет, с этим мне придется разбираться.
Я быстро приглаживаю волосы, хлопаю себя по щекам, чтобы проснуться. Замечаю как дрожат у меня руки. Спокойно, мне надо успокоиться, а то они решат что я что-то скрываю, а я ни в чем не виновата. Так, что там нужно делать в первую очередь? От испуга все мысли разбежались в разные стороны. Я делаю глубокий вдох и выдох, и еще раз, вдох и выдох, вроде отпускает. Ага, вспомнила, нужно позвонить адвокату.
Я отправляю маму разговаривать с проверяющими, а сама набираю Роберта Генриховича. Повезло, он сразу отвечает и тут же обещает приехать. Я встряхиваю головой, расправляю плечи и уверенной походкой выхожу в гостиную.
Там уже стоят трое инспекторов или проверяющих, я даже не знаю как их называют. Испуганная мама присела на краешек дивана, вот-вот лишится чувств, но не до нее сейчас.
Смотрю на строгих женщин, стараюсь угадать кто главный.
— Ольга Сергеевна, инспектор службы опеки и попечительства. — представляется одна из дам, я понимаю что она главная.
— Добрый день, Василиса Арсеньевна Белова, — я неосознанно представляюсь девичьей фамилией, — чем обязана?
Ольга Сергеевна внимательно смотрит на меня, в глазах мелькает удивление, но через секунду ее лицо снова приобретает строгие, непроницаемое выражение.
— Жалобы на вас, Василиса Арсеньевна, пьете говорят, гуляете напропалую, за ребенком не следите.
— Я кормлю грудью, совершенно не употребляю спиртное и другие вещества, готова сдать все анализы, — спокойно отвечаю я, а у самой даже веко запульсировало, надеюсь незаметно, — за ребенком я слежу очень хорошо, она абсолютно здорова и развивается согласно норме. У нас есть еда, у ребенка есть все необходимое.
Ольга Сергеевна недоверчиво поджимает губы, видимо моя речь ее не впечатлила.
— Хорошо, мы сейчас все проверим, — говорит она и они проходят на кухню.
Я киваю маме, чтобы она шла с ними и бегу к проснувшейся Еве. Да где же юрист?!
Я отчаянно боюсь показывать дочь этим людям, боюсь что они выхватят ее у меня из рук и я ее больше не увижу. Мелькает мысль схватить малышку, прокрасться к дверям и убежать, но наконец-то раздается спасительный звонок в дверь. Беру дочь на руки и иду открывать.
— Роберт Генрихович, наконец-то, они уже здесь, не дайте забрать у меня дочь, умоляю, — судорожно шепчу я.
— Не переживайте, милочка, все будет хорошо, вам не нужно присутствовать, я сам — Роберт Генрихович как всегда спокоен. Он невозмутимо проходит на кухню и заводит беседу с инспекторами.
Я с Евой остаюсь в гостинной, слышу негромкий разговор адвоката с строгими дамами и пытаюсь угадать о чем речь. Вроде бы все спокойно, я выдыхаю, но гораздо лучше мне станет когда они уйдут, без моего ребенка.
Наконец-то все возвращаются в гостинную. Разрумянившаяся Ольга Сергеевна подходит ко мне и осматривает Еву, просит раздеть ее. Я понимаю, ей нужно убедится, что на дочке нет синяков и послушно снимаю с малышки боди, а Ева внимательно смотрит на незнакомую тетю и внезапно улыбается ей беззубой, смешной улыбкой.
— Чудная девочка, — умиляется Ольга Сергеевна, — и на вид вполне здоровая и счастливая. Хорошо, мы не будем ее сейчас забирать, но будьте осторожны Василиса Арсеньевна, еще одна жалоба и мы ограничим вас в правах и передадим ребенка отцу.
— Спасибо, спасибо, — шепчу я. Горло перехватило, голос стал сиплым, слезы облегчения щиплют глаза.
Инспекторша кивает и понимающе смотрит на меня.
— Желаю вам поскорее развестись с вашим мужем, — она ободряюще похлопывает меня по плечу и уходит, на прощание кокетливо стрельнув глазками в Роберта Генриховича.
— Невероятно! Что вы им сказали? — спрашиваю я, закрыв дверь за женщинами.
— Правду… — пожал он плечами, — они же не звери какие-то, очень приличные дамы, с ними можно вести диалог. Повезло вам, но больше не подставляйтесь!
— Я очень осторожна! А когда следующее заседание? Очень уж хочется, чтобы все закончилось побыстрее.
— Через два дня, все свидетели готовы дать показания, готовы вас защищать, особенно Егор Александрович, он очень за вас переживает, — адвокат внимательно смотрит на меня.
— У него жена есть, беременная, пусть за нее переживает — выпаливаю я и тут же прикусываю язык. Ну зачем? Детский сад, ей-богу, я уже все пережила и забыла.
— Я не знаю подробностей, но мой вам совет, милочка, всегда все лучше перепроверить, иногда и не один раз. Не верьте глазам, верьте фактам.
— Я и верю фактам — с горечью говорю я.
Роберт Генрихович качает головой, но больше ничего не говорит и уходит, словно давая мне возможность самой поразмыслить над его словами. А что тут размышлять?
