Однако в вопросе безопасности Яси меня не столько пугают неожиданно возникшие журналисты и та же Лазарева, сколько беспокоит Динара. Вот кому точно не нужно ничего знать о Ясе, так это ей и её отцу. Именно из-за своей жёнушки я вынужден оборвать любое общение с Ясминой и Кнопкой, чтобы у Динары не возникло желания им как-то навредить. И чем позже о них узнают, тем лучше.
Из лифта я выхожу в твёрдой уверенности, что всё делаю правильно. Я просто не имею права на ещё одну ошибку.
В холле больницы меня ждёт недовольный Ян. Ему категорично не нравится перспектива личного телохранителя, но какие бы доводы он ни приводил, ему придётся лично контролировать всех посетителей Яси и Кнопки.
***
На нашей с Динарой свадьбе было сказано много громких слов, что отец невесты, наконец, обрёл сына, которому доверяет самое ценное, что у него есть. Речь шла не только о его дочери, но и о семейном бизнесе, в котором я становился его правой рукой.
Однако я не сразу заметил, что все полномочия, которыми «наградил» меня отец Динары, всего лишь видимость той свободы и власти, которую он предоставил мне в своём бизнесе. На самом деле я оказался связанным по рукам и ногам, марионеткой в умелых руках кукловода, и не мог даже чихнуть без разрешения своего тестя. Строго контролировался каждый мой шаг, не позволяя отклониться чуть влево или вправо. И чем больше я барахтался, пытаясь самостоятельно встать на ноги, тем сильнее меня затягивало гиблое болото семейной династии Асхадовых. Единственный выход из которого – это уйти ни с чем. Но даже это мне вряд ли позволили бы делать. Поэтому я просто смирился со своей участью.
В итоге Динара получила желанную игрушку, её отец – пожизненного раба, а о моих желаниях речи не шло совсем.
Моя жена права, я находился не в том положении, чтобы выставлять какие-то условия её отцу. Меня, в лучшем случае, оставив без ничего, вышвырнут на улицу, а в худшем – несчастный случай может случится с каждым.
Но, как и в любой борьбе за выживание, приоритеты могут поменяться. И, раз мне не оставили возможности выйти из игры, остаётся лишь её закончить.
В век современных технологий любую проблему можно списать на сбой, произошедший в системе, и далеко не всегда можно обнаружить настоящую причину такого затора. Никто не даст гарантированной защиты от тех же электромагнитных помех или скачков напряжения во время грозы или перегрузки сети, которые приводят к различным проблемам и выходу из строя электронных приборов.
Именно во время такого «скачка напряжения», повлёкшего за собой выгорание электроники и был запущен троян в систему. Мой «Огненный Червь», как я назвал созданный модуль, ничем не выдал своего присутствия, однако надёжно прописался в скетчах, затаился и терпеливо ждал сигнала к запуску.
Но прежде, чем топить «Титаник» Асхадова, который потянет за собой на дно всё, что только можно, нужно было хотя бы близких вывести из-под удара. Поэтому мои родители уже четыре года живут за границей.
Встреча с Ясей лишь ускорила то, что было и так неизбежно. Отправленная Яном «посылка» не что иное как запуск вредоносной программы, на создание которой у меня ушло очень много времени. Но «Червь» безупречен. Если «отрубить» ему голову, он поползёт в две стороны, и так до бесконечности, пока не уничтожит всё на своём пути.
У меня есть в запасе пара дней, пока умный вирус начнёт свою разрушительную деятельность. Асхадов будет занят спасением того, что ещё можно будет спасти. Но ему будет явно не до меня и уж точно не до истеричных капризов Динары.
Единственную дочь Виталия Асхадова никогда не интересовало откуда берутся деньги, поэтому когда они вдруг перестанут поступать на её счёт, ей станет очень сложно диктовать мне свои условия. Без поддержки своего всемогущего папеньки, у неё не получится вечно затягивать бракоразводный процесс. По крайней мере, я очень рассчитываю, что она не станет усугублять его обнародованием скандальных фактов со своим непосредственным участием, которых у меня предостаточно, а будет рада тому, что сможет получить после развода.
– Алан, ты не можешь так со мной поступить, – злится Ян, когда мы выходим с ним на улицу. – Я хочу лично видеть, как эта мразь пустит себе пулю в лоб.
У Яна свои счёты с Асхадовым, который довёл до помешательства его сестру.
– Могу, Ян. Иначе ты сорвёшься и наломаешь дров, а Лине ты ещё будешь нужен.
– Она живёт в своём выдуманном мире, и ей уже никто не нужен, Алан.
– Это не так. Поэтому присмотри, пожалуйста, за Ясминой и Настей.
Глава 34
Ясмина
Благодаря проницательной предусмотрительности Алана наше с Настей пребывание в больнице протекало совершенно спокойно. Всё время я посвящала исключительно дочери, максимально ограничив себя от любых контактов.
А вот Яну, оставленному Аланом ради нашего спокойствия, прилично досталось хлопот, хотя я была уверена, что ничего подобного не будет. И ладно бы только из-за Олега, настойчиво пытавшегося попасть в отделение, чтобы сначала поговорить со мной, а, когда это не получилось, добивавшегося свидания с Настей на правах её отца. Но, когда и здесь ничего не вышло, он как-то резко исчез, и больше я о нём ничего не слышала.
Я решила, что он, наконец, уехал, и можно выдохнуть. Даже подумала, что услуги Яна больше не понадобятся. Однако помощнику Алана пришлось отбиваться от других любопытных, выдававших себя за родственников, медицинских работников и даже представителей администрации города, вдруг проявившей интерес к нашему случаю. Были ли это посланники Олега, или же зашкаливала находчивость журналистов, атаковавшие больницу после поднятой Суржановской шумихи, я не знала, да и, по большому счёту, не хотела знать. Всё, что меня по-настоящему волновало – это здоровье моей дочери.
Только скандальная новость не осталась без внимания общественности. В клинику для лечения Насти начали поступать разные денежные переводы от совершенно незнакомых людей, и общая сумма за всё время уже превысила стоимость Настиной операции. Я оказалась совершенно не готовой к такому повороту, когда Лев Алексеевич сообщил мне об этом.
Поскольку операцию Насте уже сделали, то деньги на неё как бы уже стали не нужны, и на них я не имела никакого права. Однако денежный поток продолжал поступать. Поэтому, посоветовавшись с родителям, Яном (вместо Алана) и Петром Николаевичем, получив от всех одобрение, я просто написала отказ в пользу клиники. Нет, это не безрассудство. Я на себе испытала весь ужас от безысходности, когда ты ничем не можешь помочь своему ребёнку. Моей Насте очень повезло. Так пусть повезёт и какому-нибудь другому ребёнку.
Таким образом у клиники появился небольшой благотворительный счёт помощи, названный «Настёна», средства которого будут использоваться на операции детей, у чьих родителей нет возможности оплатить стоимость услуг.
Авилов только качал головой, когда узнал о таком решении. Это была ещё одна новость, которую, как сообщила мне Майка, тоже показали по центральным новостям.
Я наотрез отказалась участвовать в каких-либо интервью, и вот Льву Алексеевичу пришлось делать официальное заявление, что полученные клиникой средства пошли на операции и реабилитации уже двух детей.
Настя чувствовала себя замечательно, и я замечала, как моей непоседе с каждым днём всё сложнее находиться в одном месте. Моя общительная девочка умудрялась за день заболтать всех медсестёр, Льва Алексеевича, когда тот приходил на обход, и даже неразговорчивого Яна атаковала своими бесконечными расспросами.
Прогнозы её лечения давали самые благоприятные, и это не могло не радовать. Дочка строила грандиозные планы и не умолкая тараторила о том, что она будет делать, когда мы вернёмся домой. Время приближалось к выписке, но я, в отличие от Насти, старалась не загадывать, что будет завтра.
