— Я постараюсь вырваться до рождения ребенка. Не могу бросить тебя одну в таком положении.
— Я буду ждать! — улыбаюсь я мужчине, но на душе совсем не весело.
Провожаю Джейка и со слезами падаю на кровать.
Вот и все. Все меня бросают. Я останусь одна на всю жизнь…
С этими мыслями я засыпаю. А в понедельник, выйдя на работу, уже даже не ожидаю увидеть Максима, но тот вдруг появляется на пороге кабинета.
— Здравствуй, Василиса! — совершенно спокойно говорит Вишневский и садится за стол. — Ты уже разобралась с объемом работы?
— Да, и даже успела много чего сделать! — киваю я.
— Отлично! Молодец! Принеси мне, пожалуйста, документы по последней встрече, хочу кое-что посмотреть.
Я выполняю поручение и уже хочу вернуться к себе, как вдруг Максим останавливает меня, нежно взяв за руку.
— Останься, мне нужна твоя помощь.
Глава 19
Глава 19
Я удивлена такой просьбой, но все же сажусь за стол рядом с Вишневским и включаюсь в работу. Все идет так, будто мы никогда и не ссорились. Максим не переступает черту личного, а я не спешу ему об этом напоминать.
В душе возникает надежда, что, может, и выйдет доработать до его отъезда спокойно. Хотя когда Максим узнает о беременности, а это должно произойти довольно скоро, то абсолютно никто не предугадает его реакцию.
Дни проходят спокойно. Максим не нагружает меня работой, да и токсикоз полностью прошел. Я ездила на второе УЗИ, где мне сказали, что малыш развивается хорошо.
Я много гуляю и стараюсь не нервничать. Приехав к Нине Михайловне, я все же не решаюсь рассказать о своем положении, но она, кажется, обо всем и так догадывается.
— Вася, ты все же не хочешь вернуться ко мне? — спрашивает женщина, помешивая чай.
— Нет, я уже привыкла к своей квартире. Да и помните, как мы договаривались, что я, как только найду работу, сразу же перееду на свое жилье?
— Ну, когда это было…
— Вот именно! Я давно должна была съехать. И так сколько жила на чужом хлебе!
— Перестань, Вася, ты же мне как родная…
— И вы мне очень дороги! — грустно выдыхаю я, расстроенная, что все так складывается.
— Не расскажешь, что с тобой происходит? — вдруг спрашивает Нина Михайловна, а я опускаю взгляд.
— Все хорошо, с чего вы взяли, что со мной что-то не так?
— Да знаю я тебя как облупленную. Вася, признайся, ты беременна, да?
Я нервно закусываю губу, раздумывая, говорить ли. Ну а как тут скроешь? Да и какой смысл…
— Да… — выдыхаю обреченно.
— И я так понимаю, Вишневский не знает? — строго спрашивает женщина.
— Почему вы решили, что отец он?
— Да у тебя же на лбу написано! Ты влюбилась в своего Вишневского, как кошка. Думаешь, я поверю, что ты могла быть еще с кем-то, кроме него?
— Да, вы правы. Отец моего ребенка Максим. Но я ему не говорила…
— Почему?
— Ох, Нина Михайловна, все так сложно… Он уезжает…
— Да к черту его отъезд! К черту сложности! Ничего не бывает сложнее, чем вырастить ребенка в одиночестве! Я вообще не понимаю, почему ты не сказала! — почти кричит женщина, а потом выдыхает: — Извини…
— Ничего, я понимаю… Я не сказала, потому что он бы все равно меня выгнал. А я не хочу унижаться!
— Да с чего ты взяла, что он бы тебя выгнал?
— С того, что я однажды подслушала его разговор с уже бывшей невестой…
— Ну и что? Удиви! — отпивает глоток чая Нина Михайловна.
— А то, что он выгнал ее!
— Так, может, ребенок не его, вот и выгнал!
— Вы не понимаете! Она же не глупая – приносить такую новость, не высчитав даты! Но он даже проверить не захотел! Максим просто выставил ее за дверь, как последнюю…
— Ох, беда… — тянет Нина Михайловна.
— Вот поэтому я и не сказала! Не захотела быть на месте его бывшей!
— Ну ладно, ты не сказала, но он сам не додумался? Не смог высчитать по датам, что ли?
— А он вообще пока что не знает! — задираю нос я.
— А, вон оно в чем дело! А я-то думаю, чего ты перестала носить каблуки и обтягивающие платья. Все время свитера какие-то балахонистые.
— Вот вам и ответ…
— Да уж… Ну ничего, Васенька! Пусть уезжает этот козел в свою Америку. Я тебя не брошу. Поднимем, вырастим и сделаем человека. Очень надеюсь, ребенок не буде похож на своего папочку!
— Угу… — роняю я и всхлипываю.
Мне-то как раз хотелось, чтобы он был похож. Чтобы я каждый день в ребенке видела своего любимого, ведь он оставил мне частичку себя.
— Ну-ну, не плачь! Опять я, старая, что-то сказала не то!
Нина Михайловна встает и подходит ко мне. Мы обнимаемся, и женщина хитро прищуривается.
— Ну, покажи мне своего богатыря. Какой, говоришь, уже месяц?
— Пятый! — отвечаю я и приподнимаю свитер.
Под ним скрывается округлый и уже довольно заметный животик.
— Какое чудо! — всхлипывает женщина, а я удивляюсь:
— Нина Михайловна, вы чего? Вы же не плакали, даже когда разбился ваш любимый заварник!
— Тьфу на тебя, заварник! Сравнила такое с какой-то посудиной!
Мы смеемся и обнимаемся. Нина Михайловна рассказывает мне свою историю беременности. Только вот в ее случае она была неудачной. Она рассказывает, как потеряла ребенка на ранних сроках и больше никогда не могла иметь детей. Вскоре муж ушел, а она смирилась с тем, что никогда не услышит веселого детского смеха в своей квартире и топота маленьких ножек. Она признается, что восхищена, что я при всей своей плачевной ситуации не сделала аборт, а решила рожать.
Мы еще долго болтаем, а потом я вызываю такси и еду домой, надеясь, что завтра не просплю на работу.
Но реальность оказывается именно такова. Успешно забыв поставить будильник, я сплю, разнеженная в кровати, до самого обеда, даже не думая просыпаться. Никогда не была соней, но беременность превратила меня в настоящую сову.
Будит меня настойчивый звонок в дверь. Я подрываюсь и несусь к выходу, забыв, что одета лишь в шорты и маечку.
Открываю дверь, спросонья забыв спросить даже, кто пришел, и вижу на пороге Вишневского.
— Максим… Александрович? Как вы нашли, где я живу? — выдыхаю я, пытаясь прикрыть живот, но поздно.
— Секретарь подсказала! Она отправляла вам документы однажды… — ошарашенно отвечает мужчина и переводит взгляд на мой живот.
Тишина окутывает нас на долгих пять минут, и наконец Максим оттаивает:
— Василиса, вы беременны?!
***
— Проходите, не будем на пороге стоять. Да и тут холодно! — предлагаю я Вишневскому, и тот быстро кивает:
— Конечно…
Мы проходим на кухню, и мужчина снимает пальто, повесив его на дверь.
— Чаю?
— Лучше кофе, — заторможенно отвечает Максим, а я смущенно пожимаю плечами:
— К сожалению, кофе нет. Нельзя мне…
— Ох, понимаю…
Сделав чай, я сажусь напротив мужчины и поднимаю на него неуверенный взгляд.
— Значит, Джейк счастливый отец! — констатирует Максим, а я чуть не давлюсь от эмоций.
— Почему? — вылетает у меня.
Черт! Кто тянул за язык? Ну вот сама же хотела скрыть от него все. Выставить Джейка отцом, а сейчас так глупо подставляюсь.
— Что почему? — не понимает Вишневский. — Не он?!
В глазах мужчины появляются злые огоньки, но я быстро успокаиваю его:
— Да, он… Просто неожиданно спросила.
На самом деле мне было интересно, почему Максим не подумал, что отец он, а сразу предположил другого. Задумываться над этим нет времени, ведь Вишневский снова спрашивает:
— И какой срок?
— М-м.. почти пять месяцев. — Отворачиваюсь к окну, чтобы мужчина не заметил моих пылающих щек.
Сейчас он обо всем догадается! Блин, нужно было соврать насчет срока…
— О, даже так… Значит, у вас все было во время того, как мы с тобой…
— Нет! — резко вставляю я.
Пусть думает, что я выбрала другого, но то, что я могла спать с ними двумя одновременно, — никогда!
— У нас с ним все стало серьезно после встречи, где с тобой заключили контракт.
