Всему миру вопреки (СИ) - Евдокимов

чай. Он молчал и смотрел в окно. Я помыла руки и собиралась пойти в кабинет, где я обычно делаю университетские проекты, закрыться там и забыться. Но услышала голос Саида.

— Иди сюда. — я медленно вошла на кухню и села за стол. Давящая тишина повисла в воздухе. Никто не решался заговорить первым. Наконец, Саид спросил. — Что это сегодня было?

— Ты ведь всё видел.

— Что с тобой происходит в последнее время, Лейла? Когда ты изменилась настолько, что смогла нагрубить собственному отцу? А невестки, они ведь ничего плохого тебе не сделали. Зачем ты оскорбила Санию?

Я молчала. Глубоко внутри я не считала себя виноватой. Так почему все вокруг ополчились именно на меня? Они видят то, чего не вижу я? Или это я настолько глупа или надменна, что не замечаю очевидного?

— Ты считаешь, что это полностью моя вина, что сегодняшний ужин так закончился? — ответила я.

— А ты считаешь, что виноват кто-то другой?

— Я считаю, что виноваты обе стороны. Я тоже не белая и пушистая. Но этот конфликт начала не я.

— Лейла, здесь нет никаких сторон. Тебе напомнили о том, что главное предназначение женщины- быть матерью, и в этом нет ничего оскорбительного. А ты накинулась на своего отца и невестку. Унизила Санию. Твой отец был в ярости. Ещё никто и никогда не разговаривал с ним в таком тоне. Ты даже не извинилась.

— Потому что я не чувствую себя виноватой. Единственное, о чём я сожалею, так это о слезах моей мамы.

— Тебя бесполезно переубеждать. Ты считаешь, что ты этакая бедняжка, которую вечно пытаются несправедливо задеть. Хотя все вокруг просто желают тебе добра.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад.

— Ты энциклопедия ходячая что-ли? Можешь нормально разговаривать? Иногда ты бываешь просто невыносимой.

— Ты тоже.

— Вот и поговорили. — Саид встал из-за стола, оделся и ушёл из квартиры. Я зашла в кабинет, легла на ковёр и уставилась в потолок. Хочу просто раствориться в воздухе, забыться, чтобы никто меня не трогал. Пусть я стану привидением и никому больше не причиню боли.

Ближе к полуночи вернулся Саид. Я вышла из душа и зашла в спальню. Саид лежал на кровати и что-то смотрел в телефоне. Увидев меня, он убрал гаджет в сторону и сказал:

— Лейла, я понимаю, что тебе всегда будет некогда и для тебя всегда всё невовремя. Но сегодня на ужине у твоих родителей я был вполне серьёзен. Нам пора подумать о ребёнке. — я мысленно остолбенела. У Саида амнезия или он так безответственно относится к рождению детей? Мало того, что сегодняшняя ситуация показала насколько мы с Саидом разные, насколько отличаемся друг от друга и по взглядам на жизнь, и в целом. Так ещё и вчера утром мы переругались с ним в пух и прах, меня почти выгнали из дома и чуть не прибили. А сейчас он как ни в чём не бывало предлагает нам родить ребёнка. Он точно в своём уме?

— Саид, я понимаю твоё желание стать отцом. Но, пожалуйста, давай подождём ещё чуть чуть. Я закончу университет, и мы подумаем об этом.

— Я не хочу ждать так долго.

— А я не могу забеременеть сейчас. Я не готова.

— Я итак ждал целых 2 года, использовал презервативы, как ты и просила. — В моих мыслях тут же пронеслось язвительное: "ага, только я всё равно на всякий случай принимала оральные контрацептивы. В таких вопросах, как предохранение, женщина может надеяться только на себя".

— И я благодарна тебе за это. Но я просила дождаться окончания моей учёбы. Я не хочу защищать диплом, будучи на сносях.

— Что ты за женщина такая. Жена из тебя никудышная, хозяйка тоже. Матерью быть не хочешь. — во мне поднималась волна ярости. Я еле сдерживала себя, чтобы не сказать какую-нибудь колкость и не испортить отношения окончательно.

— Саид, — начала я. Но муж меня перебил.

— Когда мы занимались с тобой сексом последний раз? Я мужчина, Лейла. И мне необходимо удовлетворять свои потребности. Я обеспечиваю нашу семью, потакаю твоим прихотям, прощаю твои заскоки. А ты не хочешь родить мне наследника. Мне 25 лет. У моих друзей уже есть дети. А у некоторых и вовсе несколько. Ты позоришь меня и перед семьёй, и перед друзьями.

Я развернулась и молча покинула спальню. Закрылась в кабинете, расстелила простынь. Саиду нужны наследники… Наследники чего? Дивана? Я посмеялась над собственными мыслями. Мой супруг кое-как закончил университет, потом его отец пристроил сына работать к себе. Никаких личных достижений у Саида не было. Квартиру, в которой мы живём, и то подарили Саиду родители. О каком наследии может идти речь? Возможно, сравнивать мужчин не хорошо. Но я всё равно начала проводить параллели между Русланом и Саидом. Мой начальник многого достиг, бывал во многих странах, проектировал крутые вещи. Он начитанный, умный, образованный, харизматичный, сексуальный. Если когда-нибудь я бы и решилась родить ребёнка, то только от такого как Руслан. Саид уж точно не вписывается в мои стандарты.

Я ещё какое-то время проворочалась, думая о сегодняшнем дне, а потом заснула.

«Всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас любит».

(Лев Толстой)

Я стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение. На мне было нежно- розовое платье, длины чуть ниже колена. Глаза подкрашены, помада нюдового оттенка.

— Ты очень красивая, — сказал мой муж, когда зашёл в спальню. На нём был классический костюм, чёрные туфли. Сегодня суббота и мы приглашены на банкет в честь строительства больницы.

— Спасибо, ты тоже, — ответила я и посмотрела на него через зеркало.

Я взяла сумочку, и мы вышли из квартиры, сели в машину и поехали в ресторан. Здание, в котором проводился банкет, напоминал скорее дворец. У огромных дверей стояли 2 швейцара, они проверяли есть ли приходящие люди в списке приглашённых. Мой муж подал мне руку, я взяла его под локоть, и мы прошли вперёд по красной дорожке. Наши фамилии, как и предполагалось, были внесены в список. Когда мы вошли в главный зал, то увидели большое скопление людей. Девушки и женщины были в роскошных платьях, мужчины в костюмах. В воздухе витали ароматы дорогих духов. Я пыталась найти глазами своего начальника, но в такой толпе это было довольно сложно. Я ещё раз оглядела зал и, наконец, увидела Руслана. Он стоял в другом конце комнаты и разговаривал с