Ознакомительная версия.
– Да? – нетерпеливо сказал он и нажал на кнопку. Домофон закурлыкал, пропуская визитера в дом.
– Это Егор? – спросила Инна.
Димка затряс головой так интенсивно, что нечесаные вихры на голове заметались в причудливом танце…
Егор ввалился в квартиру и со вздохом уселся на диване. Его лицо было усталым, с глубоко запавшими глазами – не то от бесконечной работы, не то от беседы с отцом.
Инна почувствовала, что паника снова накрыла ее душной тряпкой…
– Получилось? – нервно спросила Инна.
Егор выдерживал паузу так долго, что она взмолилась:
– Ты меня специально мучаешь?
– Да получилось, успокойся, – поморщился Егор, вяло махнув рукой. Его слова потонули в радостных воплях Инны и Димки, которые, обнявшись, как школьники, начали выплясывать вокруг столика какой-то дикий разбойничий танец. Выждав, когда они немного успокоятся, Егор сказал:
– Кстати, Диман, я, кажется, ее только что видел.
Димка замер и испуганно посмотрел на него:
– Где видел? Ее пропустили во двор?
Егор мотнул головой в сторону окна.
Инна тоже посмотрела туда. Ничего особенного. Окно как окно. с унылым московским пейзажем: крыши, громоотводы, антенны. И только наверху кусочек неба с рваными комьями облаков, наливающимися снизу чернильной синевой.
– Посмотри, вон там она стоит, под деревом. Эта или другая?
Димка метнулся на балкон, откуда вернулся спустя мгновение повеселевшим.
– Нет, это другая, постарше. Я же тебе сказал, что та – совсем малолетка…
– Вы о чем? – вмешалась Инна.
Егор и Димка переглянулись с одинаково загадочным видом, показавшимся ей подозрительным. Потом Егор опустил глаза и внимательно рассмотрел пятно от пролитого чая на ее брюках. И хотя пасынок не сказал ни слова, Инна почувствовала, что краснеет.
Чертов сноб!
– Надо сказать, – заявил Егор.
– Думаешь? – засомневался Димка.
– Думаю. В конце концов, она теперь твой продюсер, и решать проблемы придется именно ей.
Голос Егора на миг показался Инне злорадным, но она выбросила это из головы, озаботившись неожиданной и таинственной проблемой, которую ей предстояло решить.
– Я узнаю, наконец, что происходит? – сурово спросила она, глядя на Димку. – Давайте, выкладывайте!
Димка помялся:
– Честно говоря, я не хотел. Кто же знал, что так получится…
Его рассказ поверг Инну в тягостное размышление.
Две пары глаз сверлили ее столь настойчиво, что, казалось, вот-вот пробуравят дырки.
Димка смотрел с отчаянием и надеждой, Егор – с легкой насмешкой.
«Хорошо ему, – зло подумала Инна, – скинул на меня проблему и сидит, зубы сушит. А тут думай, как разруливать…»
Разруливать не хотелось, хоть ты тресни!
Сама история гроша ломаного не стоила, если бы не одно маленькое, но неприятное обстоятельство, затягивающее Димку, а вместе с ним и Инну в мерзкое болото. И теперь она мрачно глядела в пол, не зная, что делать. Будучи типичной маменькиной дочкой, она совершенно не умела решать проблемы! Для уборки существовала горничная, для приготовления обеда – кухарка. На звонки отвечал секретарь, о фигуре заботился личный тренер. А за всем этим великолепием монолитной скалой высился муж, на которого всегда можно было не только опереться, но и свалить все проблемы. Удивительно даже, что при такой жизни она родила дочь сама, не воспользовавшись услугами суррогатной матери!..
С новым спутником жизни – фигуристом Евгением Романенко – все было по-другому.
Женя был нежным и жестким одновременно, дисциплинированным до мозга костей, что вызывало у Инны уважение и оторопь. Однако с тех пор как они стали жить вместе, она столкнулась с некоторыми чертами характера, которые Евгений от нее скрывал, а может, просто не афишировал. Во-первых, он был невероятно эмоционален и мог устроить настоящую истерику из-за упавшего маслом вниз бутерброда. Во-вторых, в быту Евгений оказался полным нулем. И хотя Инна посмеивалась: мол, подумаешь – не умеет забивать гвозди! Для этого существуют специалисты. Но все чаще проблемы приходилось решать ей. Рассказывая направо и налево, как она рада избавиться от диктата бывшего мужа, Инна не хотела признаваться даже себе, что иногда диктатура – это очень даже удобно, особенно в сложных ситуациях.
Например, таких, как эта.
– Егор, как же быть? – беспомощно пролепетала она.
– Ты меня спрашиваешь? – осведомился пасынок и даже брови поднял точно так же, как бывший муж.
Инна мгновенно разозлилась. Димка с несчастным лицом хлопал ресницами, а в испуганных глазенках мелькало что-то вроде слез. Злость помогла Инне думать.
Ситуация была тривиальной: будучи на гастролях, Димка, пребывавший под солидной мухой, привел в номер девочку. Дело, как говорится, житейское, с кем не бывает! Пьяный Димка не заметил, что вертлявая красотка засняла их художества на мобильный. А спустя несколько дней он получил первое сообщение-картинку: голый Димка, на котором скачет пронырливая девица.
То, что подобные фото просочились бы в прессу – полбеды. Беда была в том, что девица оказалась, во-первых, несовершеннолетней, во-вторых, дочкой начальника УВД – хоть и не Москвы, но тоже мало приятного…
– У тебя это видео есть? – угрюмо спросила Инна.
Димка кивнул.
– Покажи.
– Но там же я…
– Дима, я – твой продюсер! – жестко сказала она. – Так что прекрати дергаться. Считай, что это нужно для дела.
Его беспомощное блеяние раздражало. Чтобы не сорваться, она задрала голову и уставилась в потолок, разглядывая кристаллы на люстре. Сваровски, конечно, куда без него! У нее самой была похожая, за которую она отдала бешеные деньги в салоне переулка Коробейников. Кристаллы весело переливались, отражая электрический свет…
Димка притащил свой телефон, нашел видеоролик и сунул Инне под нос, сопя, как еж. Егор пристроился на подлокотник кресла и заглянул через ее плечо на мельтешившую вакханалию. От пасынка пахло сигаретами и туалетной водой «Нео» от «Живанши», точно такой же, как у бывшего мужа. Инна вдохнула знакомый запах и отодвинулась от Егора подальше.
– Да, – задумчиво произнес он. – Беда!
Она с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить ему. Зачем он вообще сидит тут и сотрясает эфир, если не хочет помогать? О том, что Егор только что договорился с Боталовым, чтобы тот фактически подарил ей фирму, она уже благополучно позабыла, взбешенная его равнодушием.
– Чего же она хочет? – спросила Инна. – Денег? Сколько?
– Ты будешь смеяться, но она замуж за него хочет, – пояснил Егор. – А иначе папе пожалуется. И тогда Дима сядет за совращение малолетних.
И Димке, и Инне одновременно показалось: Егор безумно рад, что Димку посадят в тюрьму, и только спустя мгновение они сообразили: он так пошутил, чтобы скрыть неловкость. Инна прищурилась, разглядывая руки пасынка, когда он стал прикуривать очередную сигарету. Пальцы тряслись, словно от холода.
Ознакомительная версия.
