Марти, должно быть, уже устала от игры, которую сама же начала и в которую втянула Кэрол, и готова была смириться с мыслью, что Санта Сент-Клер все-таки станет членом их семьи.
Кэрол поняла, что сделать ничего не может, и ей остается только исчезнуть.
Назад в Париж, к своей работе в пансионе? Она содрогнулась при одной мысли об этом. Но ведь можно заняться чем-нибудь другим, ведь она многое умеет… Но вдруг ее охватила такая апатия, что думать о чем-либо серьезном она не могла. Она могла думать только о неизбежной разлуке с Джеймсом, человеком, который поцеловал ее однажды, а затем отпустил на все четыре стороны, решив, что она больше ему не нужна.
Прежде чем спуститься к обеду, Кэрол потратила довольно много времени на то, чтобы заставить свои чувства успокоиться и постараться выглядеть так, словно ничего не произошло. Подарки Джеймса она решила оставить на столе в библиотеке поздно вечером, когда все уже разойдутся по спальням.
День выдался жаркий, и все окна в гостиной были раскрыты настежь. Когда девушка вошла, все остальные уже собрались. Джеймс стоял у камина спиной к гостям. В его позе, повороте головы и движениях рук чувствовалась какая-то давящая тяжесть. Он вовсе не походил на человека, обретшего свое счастье в капитуляции перед любимой женщиной. Сердце девушки сжалось тоской.
Джеймс стоял к ней спиной, но порывистое движение графа, который встал, чтобы поприветствовать Кэрол, заставило его обернуться.
Граф стремительно направился к Кэрол, но Марти не менее проворно отрезала ему путь и отозвала в сторону, сказав, что собирается ему кое-что показать. Поле битвы осталось за Джеймсом, и он заговорил с Кэрол.
— Что с вами случилось, когда мы все собрались к чаю? Никто не мог сказать, где вы.
— Я была наверху, — ответила девушка.
Она заставила себя поднять глаза и встретила взгляд Джеймса. На мгновение у нее перехватило дыхание, и ей показалось, что она тонет в ледяной темно-синей пучине его глаз.
— Забудьте все эти глупости о возвращении подарков, — серьезно сказал Джеймс. — Если вы сделаете это, я все выкину в озеро.
— Это будет очень неразумная потеря, — возразила девушка, — а я ненавижу потери.
— Вы прекрасно знаете, я всегда хотел, чтобы все подарки остались у вас. Все, что я когда-либо купил для вас, включая кольцо, принадлежит вам. И если вы не хотите нанести мне глубокой обиды, перестаньте вести себя так, словно я вас оскорбил этими подарками. Постарайтесь вспомнить то время, когда нам было совсем неплохо вместе, то недолгое время в Париже, когда вы пытались мне помочь. Вы, быть может, забыли его, но я не забыл!
Она смотрела на него, и сердце ее бешено колотилось. В противоположном конце гостиной Марти изо всех сил старалась удерживать на себе внимание Санты и графа.
Кэрол судорожно глотнула. Да, тогда в Париже Джеймсу была нужна помощь, но теперь она не нужна ему. Сейчас он уже не сомневается в своей любви к Санте, следовательно, поддержки Кэрол он больше не ищет. И если раньше она еще на что-то надеялась, то теперь стала ему безразлична, и он просто старается быть добрым.
— Моя попытка помочь вам не стоила мне большого труда. — Кэрол старалась говорить быстро, потому что знала, — вряд ли ей представится еще когда-нибудь случай высказать ему все. — Мне было очень скучно в пансионе мисс Доув, и я всегда завидовала тому, какие веселые развлечения вы устраиваете Марти, поэтому, когда она попросила меня помочь вам, не было никакой надобности обещать мне награду за помощь. Уже то, что я стала куда-то выходить из пансиона, уже было наградой. А ведь вы часто забирали меня оттуда…
Он смотрел на нее серьезно и пытливо и тоже старался говорить быстрее, опасаясь, что к ним вот-вот подойдет Санта.
— Послушайте меня, Кэрол. Вы говорите сейчас, как какая-нибудь золушка. Мне это совсем не нравится. За всю свою жизнь я ни разу не встречал женщины, похожей на вас, и видеться с вами было для меня огромным удовольствием и великолепной наукой. И если мне приходилось тратить на вас деньги, поверьте, они были потрачены не зря! — В тоне голоса Джеймса звучали какие-то странные нотки. Казалось, для него очень важно, чтобы девушка поверила ему. Он даже положил руку ей на плечо. — Кэрол! О том, чтобы вы вернули мне мои подарки, не может быть и речи. Вы понимаете меня?
Она отрицательно покачала головой.
— Я должна вернуть их вам, а главное — кольцо, прежде, чем уеду отсюда.
Джеймс нетерпеливо нахмурил брови.
— Почему вы все время продолжаете твердить о своем отъезде? Ведь наш договор с вами по-прежнему в силе…
— Разве?
— Вы самая близкая подруга Марти и можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете. То, что сегодня утром сюда приехала Санта, еще не значит, что мы с ней опрометью бросимся под венец. Может быть, она этого и хочет, но я не хочу. Ситуация изменилась, появилось много вопросов, которые требуют безотлагательного решения. О бегстве от Санты теперь не должно быть и речи.
Джеймс бросил через плечо быстрый взгляд назад. Санта настороженно наблюдала за ним. Она сделала движение, словно собиралась встать и подойти к нему.
— Только дураки спасаются от женщин бегством, — быстро сказал он Кэрол.
— Быть может, это, скорее, бегство от собственной совести, — отозвалась та, и в его синих глазах сверкнула досада.
— Вы маленькая идиотка, Кэрол, — сказал он. — Если вы думаете, что обретете с Арманом долгое счастье, то очень здорово ошибаетесь. Я убегаю от женщин, а у него на них просто нет времени. Он предпочитает их в виде мумий или каменных изваяний. Для женщин из плоти и крови у него остаются лишь крошечные промежутки между поездками по свету. Арман почти целиком принадлежит идее.
— И, тем не менее, он мне нравится, — неожиданно для самой себя сказала Кэрол и сразу же осознала всю непростительную глупость этой неправды.
Граф, освободившись наконец от болтовни Марти, направлялся к ним.
— Отлично, — сказал Джеймс — Если это так, то я действительно хотел бы получить назад свое кольцо. А все остальное, что я подарил вам, можете раздать прислуге или собственноручно утопить в озере!
Он повернулся спиной к Кэрол, подошел к Санте и обнял ее за плечи. Она соблазнительно улыбнулась.
— Я когда-нибудь говорил тебе, Санта, что ты — самая прелестная женщина на свете? — громко произнес Джеймс, делая ударение на каждом слове.
— Да, ты говорил что-то в этом роде, причем не раз, — ответила она, прикрыв глаза своими длинными ресницами, и снова улыбнулась.
— Что ж, готов повторить это снова. Ты так прелестна, что я просто обязан показать тебе перед обедом наш розовый сад. Передай на кухню, что мы задержимся минут на пятнадцать, — бросил он на ходу сестре. — Если кто-нибудь голоден, то может начинать без нас, а мы с Сантой в данный момент выше потребностей желудка!
