Ознакомительная версия.
– Он, знаете, тоже не всегда помнит об этом…
Я хмыкнула и принялась вселять жизнь в маленькое серебристое тельце своего мобильника, отдыхавшего вместе со мной остаток ночи и все утро. Расстроенная Настя тем временем отложила листок бумаги и стала задумчиво исследовать содержимое конверта, внутри что-то явно мешалось…
– Хм-м… Тут еще билеты…
– Билеты?
– Он написал в письме, что хочет Катеньку увидеть… Я испугалась. Встала и вышла на балкон, лихорадочно набирая знакомый московский номер.
– Сейчас… Настя… Я сейчас…
Гудок. Второй. Еще гудок. Еще. Господи, ну же! Щелк – кто-то наконец поднял трубку, произнеся: «Алло?..»
«Слава Богу, жив!» – облегченно вздохнула я и отключилась, как велел мне Лешка. Вернее, Лешкин водитель, вручая мне конверты перед моим отъездом, два раза повторил, что Алексей просил меня так делать. Мол, если я буду звонить, не разговаривать с ним пока. Мол, врачи запрещают. Мол, как услышу его голос, так и отключаться. Ответил он? Значит, все в порядке, сердце держится молодцом, хотя врачи и считают, что могут быть осложнения. Ну а если нет…
– Настя… – медленно начала я, присаживаясь на покрывало. – Дело в том, что Алексей в больнице. В субботу у него… был… сердечный приступ…
Молодая женщина охнула, хватаясь за живот.
– Ради Бога, не волнуйся! Все в порядке. Врачи рядом. Лекарства есть. Вот видишь – он в воскресенье письмо тебе написал, о билетах позаботился. Все нормально, я только что с ним разговаривала! Ты же слышала?
– Я слышала, что ты не сказала ни слова… От волнения мы незаметно перешли на ты.
– Не сказала, верно! Он мне сам сказал, мол… у меня все о'кей.
Настя недоверчиво покосилась на мои порозовевшие от вынужденного вранья щеки, но предпочла поверить.
– Как же мы в Москву поедем? Я же…
– Билеты с открытой датой. – Я взяла их из рук Анастасии и внимательно изучила. – Ты можешь вылететь в любое время. Кажется, в течение года.
– Господи! – Она, словно очнувшись, вскочила с кресла, охнула и понесла свой живот к дверям, переваливаясь с ноги на ногу. – Мне же столько успеть сделать надо… Мухаммед…
– Настя! Билеты! И телефон мой запиши, мало ли что?
– Да, да! Спасибо. Я должна бежать… Мне надо… – И, оборачиваясь ко мне: – Спасибо вам. Я обязательно полечу в Москву. Что бы ни случилось… И не через год, а сразу!
Я молча кивала. Только бы ничего не случилось. Только бы она успела.
Хлопнула дверь. Тренькнул телефон. «Началось!» – подумала я.
Первыми дозвонились мамулька с папочкой, поздравляли меня с днем рождения душевно и с великой нежностью. Как же мне повезло, что у меня такие родители! Прав был Мишка – нужная я, очень нужная! Им, да и Пашке моему, сынишке. Все-таки именно родители и дети – это семья! И здорово было бы, если бы взрослое «я» повторялось в каждой семье, как когда-то давно, семь раз в детях и внуках.
А у нас – цивилизация! А у нас – эмансипация! А у нас феминистки, а у нас мужчины современные разными бывают… Знаете, чем Париж от мужчин отличается? Париж – он всегда Париж…
Вот и получается, семья – не семь раз моего «я», а чужие дядя и тетя, которые договорились жить под одной крышей, кое-как ведут совместное домашнее хозяйство с помощью электричества и питающихся от него многочисленных приборов и кое-когда проводят друг с другом какое-то свободное время. Симбиоз какой-то, а не семья! То есть, по-научному, полезное сожительство двух организмов. Нет, еще лучше назвать современную семью – «СЕМЬ-БИОЗ», то есть полезное сожительство двух организмов, пытающихся выполнить семь биологических задач!
Так какие же задачи берется решать современный институт симбиозной семьи? Нет, ради шутки, в которой есть доля голой правды, попробуем про-ана-ли-зировать – по-иро-ни-зировать…
Задача номер один, которая толкает многих в объятия семьи, – максимальное удовлетворение основного инстинкта с минимальными затратами сил и времени.
Очень утомительно искать себе партнера. Еще труднее найти постоянного. Нашел – береги – веди в ЗАГС. Чтобы всегда и под боком!
Во-вторых, в наше безумное время, когда все бегают с ускорением и находятся под вечным напряжением, страдают от шума, пыли, перенасыщенных трудовых графиков или всякого отсутствия работы, от излишнего общения или полного одиночества, очень важно, чтобы было с кем поделиться, кому поплакаться, с кем поругаться… Причем желательно, чтобы это средство снятия стрессов было живым существом, а не телевизором.
Вот вам и задача номер два – минимально сократить время на утомительные поиски постоянного партнера для удовлетворения духовных потребностей.
А раз цивилизованная жизнь так трудна для нас, а мы все от природы так ленивы, значит, поставим под третьим номером задачу максимального облегчения своей жизни, в смысле – жизнедеятельности… Святое дело – свалить на партнера по «семьбиозу» выполнение той работы, которая вызывает у самого аллергию, тошноту, желание напиться, забыться… и так далее в зависимости от индивидуальных пристрастий.
Мужчинам, например, может тяжело даваться постоянство.
Привык он, допустим, с детства каждое божье утро съедать уникальный омлет из трех с половиной яиц, приготовленный его мамой по старинному бабушкиному рецепту. Он вырос, маму отселил или сам отселился. Кошмар! Что, отказаться от этой древней семейной традиции? Ни за что! Есть другой выход – обзавестись женой, которая каждое божье утро будет делить четвертое яйцо пополам… Нет, ну не готовить же этот дурацкий омлет самому?
Она! Настоящая женщина! Навсегда избавит его от всяческих мучений.
Да, трудно что-то монотонно-одинаковое делать с завидным постоянством. Любой род такой деятельности превращается в рутину, а рутина, словно паутина, оплетает наш свободный дух. Вот разово принести, например, кофе в постель на Восьмое марта – это «никаких проблем»! (Три полунамека от любимой, вся правда в лицо, получасовое разбирательство, горькие слезы и жаркое примирение – это лишь отличная прелюдия к кофепитию, не так ли?) Не очерняя понапрасну мужчин, как свитер в стиральной машине, который, исполняя ЕГО разовую волю, иногда стирается вместе с рубашками и носками, надо сказать, что и мы, женщины, ничем не лучше. Мы, например, не можем с завидным постоянством смотреть футбол или вбивать один и тот же гвоздь, постоянно вываливающийся из стены, и поэтому мы готовы, всегда готовы переложить на широкие мужские плечи все, что не хотим делать сами.
Кто, например, должен прогнать таракана или залезть по веревочной лестнице на антресоль и достать для нас пыльную бабушкину шляпку с огромными полями? Кто полежит под протекающей раковиной с тазиком в руках, пока мы чистим картошку к ужину? Кто починит вон ту пимпочку на этой мудреной железячке в животе у машинки (или как она там называется)?
Ознакомительная версия.
