Кортни что-то пробормотала во сне, Джейс затаил дыхание, а ей хотелось не отрывать губ, провести ими по подбородку, по впалым щекам, остановиться в уголке рта, а потом прижаться в поцелуе к его губам. Но она отступила на шаг и взглянула Джейсу в лицо. Оно стало менее напряженным, глаза спрятаны под ресницами, губы приоткрыты.
Ей хотелось его поцеловать, но она знала, что время еще не пришло. Если он когда-нибудь наконец ее поцелует, то сделает это не из благодарности или по доброте душевной. Взяв пальто и наскоро попрощавшись, Гэррет вышла из дома.
Она вдруг поняла, почему пришла сюда сегодня. Джейс собрался работать в выходные и, безусловно, будет все это время волноваться за дочь. Но, может быть, подумает и о ней, о ее нежности и доброте.
— Еще пять минут, — прошептала Кортни, глядя на часы.
Джейс сидел на краю кровати, крепко прижав к себе Кортни. Рядом лежала сумка с ее вещами и игрушками Лаки. Было три часа пятьдесят пять минут. За Кортни должны были приехать в четыре, и, зная Беверли, Джейс не сомневался, что она явится минута в минуту.
Джейс старался держаться спокойно ради Кортни. Утром он не пошел на работу, и они зашли к Купу, встретив по дороге Гэррет. Потом к ним пришла в гости Аманда. Джейсу показалось, что Кортни держится хорошо, но во время традиционного субботнего кукольного чаепития Джейс понял, что и она весьма умело притворяется. Как обычно, Кортни нарядилась в шляпку и бусы, но ее куклы и игрушки были как-то странно молчаливы.
Джейса снова обуяли его страхи, но сейчас это не имело значения. Часы отсчитали еще одну минуту.
Опять же ради Кортни Джейс старался обставить все как обычный визит к дедушке и бабушке. Ведь она жила с ними целый год, а последние четыре месяца навещала их время от времени, так что место было ей знакомо. Но когда она там жила, Лорел Энн брала на себя всю тяжесть их придирок. Сегодня Кортни была бледна, а в глазах гнездился страх. Она не была готова остаться там на ночь, что бы ни было записано в документе.
— Ты уверен, что дедушка с бабушкой позволят мне взять с собой Лаки? — тихо спросила она.
— Лаки — чудный котенок. И он твой любимец, так что я не вижу причины, почему бы тебе не взять его с собой. Представляешь, в каком он будет восторге, обследуя углы такого большого дома?
Кортни в первый раз за весь день засмеялась. Джейс ущипнул ее за нос и пригладил аккуратно причесанные волосы. Громкий стук в дверь стер улыбку с лица Кортни.
Они оба взглянули на часы. Айвен и Беверли прибыли на минуту раньше.
Кортни взяла на руки котенка и с серьезным видом вышла из комнаты. Никогда еще Джейс так не любил свою дочь и не гордился ею, но и никогда еще не испытывал такого сильного желания защитить ее. Но сейчас ему оставалось лишь отнести ее сумку и молить небеса, чтобы все было хорошо.
Не было ни рукопожатий, ни похлопывания по спине или приветственных возгласов. Айвен вежливо поздоровался с Джейсом, но Беверли не сделала даже этого. Их лица несколько смягчились при виде Кортни, но, когда девочка в смущении отступила, лицо Беверли слегка перекосилось.
Беверли Тейлор выглядела, как всегда, безупречно. Пастельные тона шарфа идеально сочетались с цветом пальто. Цвет волос был неизменным в течение последних двадцати лет, и они были уложены и подцвечены в самом дорогом салоне Стоуни-Крика. Айвен тоже выглядел безукоризненно в двубортном костюме, но Джейс заметил, что в его волосах стало больше седины, а на лице — морщин. Переводя взгляд с жены на Джейса и Кортни, он смущенно покашливал.
Лаки, воспользовавшись моментом, выскользнул из рук Кортни и ринулся к ногам Беверли. Та издала такой вопль, будто увидела мышь. Айвен и Джейс бросились ловить котенка. Если бы не серьезность минуты, Джейс расхохотался бы. К тому моменту, когда Кортни поймала котенка, лицо Айвена было багровым, а губы Беверли плотно сжаты.
Наступила гробовая тишина. Кортни смотрела прямо перед собой, прижимая к груди котенка, а Беверли с возмущением глядела на Джейса, словно во всем был виноват он. Айвен наконец нарушил тишину:
— Я все не могу привыкнуть к тому, как она похожа на Лорел Энн.
Беверли, смягчившись, кивнула и протянула Кортни руку.
— Пойдем, Кортни Энн. Агнес готовит в твою честь особенный обед.
Джейс услышал, как Кортни тяжело вздохнула. Она взглянула на отца огромными глазами, губы ее задрожали, и казалось, она вот-вот расплачется. Джейс, опасаясь, что его улыбка может превратиться в гримасу, опустился перед ней на колени и криво усмехнулся. Усмешка была не к месту, но Кортни слабо улыбнулась в ответ, и это одно послужило ему вознаграждением.
— Пока, папа.
— Пока, Кортни. Желаю хорошо провести время! — сказал он и крепко обнял ее.
Кортни одной рукой прижала к себе Лаки, а другой взялась за руку Беверли. Но в дверях она обернулась, потом остановилась и, взяв котенка обеими руками, сказала своим хрипловатым голоском:
— Пусть Лаки останется дома, папа, чтобы тебе не было скучно.
У Джейса подкатил комок к горлу. Все, что он мог сделать, так это молча взять котенка и смотреть, как уходит Кортни. Он не помнил, как закрыл дверь, как опустил на пол котенка, как сел в любимую качалку Кортни. Он понял только одно: без его девочки дом жутко тих и пуст.
Лаки, тихо мяукнув, прыгнул к нему на колени и свернулся клубочком. Гладя мягкую шерстку, Джейс откинулся в кресле и закрыл глаза.
Он снова представил себе, как дрожал подбородок Кортни, слышал ее надтреснутый голосок, чувствовал, как дрожали ее руки, когда она отдавала ему котенка. Он вдруг физически ощутил всю тяжесть клятвы быть лучшим на свете отцом, сделать жизнь Кортни спокойной и счастливой.
Кортни была его единственным ребенком, и он понимал, как легко к ней привязаться. Но он не мог понять, за что Тейлоры так невзлюбили его. Может, в первое время он и приносил домой больше грязи, чем денег, но у их дочери был свой дом. Он даже разрешал им видеться с единственной внучкой, после того как погибла их дочь. А они хотят навсегда отнять у него его единственную дочь. Почему? Что он им сделал? Он любил их дочь. Они тоже ее любили — он видел, как они горевали на похоронах. Но они всегда обращались с ней как со своей собственностью, и с Кортни — та же история.
Их правила были строги, а требования чрезвычайно завышены. Лорел Энн всю жизнь пыталась оправдать их ожидания, и это лишало ее уверенности в себе. Ей казалось, ее не любят и, что хуже всего, ее вообще не за что любить. Он не мог допустить, чтобы с Кортни случилось то же самое.
Она уехала всего на одну ночь. На двадцать семь часов. Они выдержат. Всего один уикэнд — и она снова будет дома.
