Жаклин увидела, как покраснело лицо Кей, спрашивая себя, о чем та думает.
– Спасибо. Может, теперь синяк будет не такой сильный.
– Очень смешно, – подойдя к холодильнику, Кей вынула две тарелки. – Что ты будешь пить?
– Вообще-то, я кое-что купила.
– Да? Что?
– Ну, я не знала, что ты любишь. Так что купила скотч, ром, и немного пива. Ах да, и несколько бутылок вина.
Кей улыбнулась.
– Как раз это и пью. Почему ты меня не удивляешь?
– С тобой легко. Ты ведь много не пьешь, так?
– Вообще-то, нет. Во-первых, не слишком удобно ездить в загородный магазин за напитками. И потом, Билли Рей слишком много пил. Меня это пугало.
– Понимаю. Мы можем ничего не пить. Я выпью чаю, – предложила Жаклин.
– После такого дня, ты, вероятно, хочешь чего-то покрепче. Все в порядке, Джеки. Приготовь нам выпивку.
Позже, наполнив тарелки, они сидели на полу, скрестив ноги, у кофейного столика вместо обеденного стола в гостиной, также как в детстве.
– Мама бы рассердилась, увидев нас.
– Да, две взрослые женщины ведут себя как дети.
– А мне нравится. Вижу, она завернула мое любимое, включая свиную отбивную.
– Все не важно, кроме мясного рулета, – заявила Жаклин, засовывая вилку в рот. – Боже, как вкусно.
– Я думала, ты любишь цыпленка и клецки?
– Люблю. Но я ела это на ланч.
Кей рассмеялась.
– Останешься тут надолго, она тебя откормит.
– Да. Я не смогу есть так каждый день, это точно. Может, завтра вечером, я сделаю большой салат и запеченного цыпленка.
Кей кивнула. Джеки ее избалует. Теперь у нее была не только компания, но и кто-то, кто готовил.
– Хочешь рассказать мне о своем дне?
– Рассказывать особенно нечего, кроме того, что я владею Кейс Индастрис, а моя мать не в курсе. Или о том, что Кейс Индастрис контролирует чертов банк? Это главные новости моего дня.
– Банк? И что ты будешь делать?
– Понятия не имею. У меня есть выбор: оспорить законность документов, так как я подписала их по незнанию, и потом вручить бизнес моей матери; или я могу оставить его себе?
– Не большой выбор, да?
– Что бы ты сделала на моем месте?
– Я? Боже, Джеки, я не знаю. Если бы моя мать поступила со мной, так как твоя…
– Это нечестное сравнение. Твоя мать никогда бы такого не сделала.
– Что ж, ты права.
– Мистер Лоуренс сказал, что брак моих родителей был фарсом уже много лет. Он объяснил, что моя мать не знает о расширении Кейс Индастрис и ее стоимости. Мой отец не хотел, чтобы она завладела этим, поэтому мое имя стоит в документах на собственность.
– Получается, у тебя на самом деле нет выбора?
– Нет.
Кей смущенно взглянула.
– Значит, ты останешься?
– Останусь? Здесь? В Пайн Спрингс? – рассмеялась Жаклин. – Ты шутишь?
Кей отвела глаза. Нет, с чего Джеки оставаться? Этот город для нее больше ничего не значил.
Осознав, как это звучит, Жаклин взяла Кей за руку.
– Прости. Я не хотела быть грубой. Просто я не могу вернуться сюда, после всего, что произошло. И здесь моя мать. Ты можешь себе представить этот ад?
– Я понимаю. Это эгоистично с моей стороны.
– Эгоистично?
Кей на мгновенье сжала Джеки руку.
– Мне нравится, когда ты здесь. Очень хорошо, что ты снова появилась в моей жизни.
– Это не изменится, Кей. Мы будем общаться, не зависимо, где я. Сейчас я понятия не имею, что буду делать с этим бизнесом.
– Ты не можешь просто его оставить, и пусть все идет, как шло?
– В этом то и проблема. Как сказал Грэг прошлым вечером, мой отец принимал все решения. Теперь, когда его нет, кто займет его место?
– Наверняка, менеджеры, которых он нанял, способны это сделать.
– Я не знаю. Возможно.
– И ты устала думать об этом?
– Очень. Я должна написать Ингрид и рассказать, что я задержусь дольше, чем ожидала. Она убьет меня. Она боится, что я пропаду в Техасе и сорву все сроки.
– Должно быть, у тебя захватывающая жизнь.
– Захватывающая? – Жаклин покачала головой. – Нет, я бы так не сказала. Сначала, когда сняли кино, было захватывающе. Все было ново, вдруг я оказалась на вечеринках с известными людьми, как будто я одна из них. Однако, Кристофер быстро вернул меня к действительности. Он заставлял меня продолжать писать. Я была довольна своей первой книгой. Книга и фильм имели невероятный успех, и я думала, это все, что я могу. Но четыре книги спустя, я все еще пишу, – Жаклин пожала плечами.
– И еще один фильм.
– Да. Но я думаю, с меня хватит кино.
– Над чем ты сейчас работаешь?
– Это немного другое. Полицейские. Убийство. Что-то вроде этого.
– Устала писать о Юге?
– Я думаю, у меня это прошло. Терапия.
– Первая, да. Про остальные я бы так не сказала, – поделилась Кей.
– Ох, это так. Я пыталась забыть об этом городе. И, мне кажется, у меня получилось. Было время, когда бы я ни за что не вернулась в этот город, как бы ни просил Джон Лоуренс.
– Я ужасно рада, что ты вернулась.
– Да. Я тоже. Несмотря на все осложнения, я рада. Думаю, мне нужно было это сделать, Кей. Вернуться, чтобы доказать, что я могу. Доказать, что я пережила это.
– Ты действительно пережила?
Жаклин кивнула.
– Да. Я больше не боюсь своей матери. Тогда я все еще боялась, не смотря на много миль, разделявшие нас. Но больше нет.
– Но у тебя есть сожаления? – мягко спросила Кей.
– Да, я жалею, что не помирилась с отцом. Но сейчас уже поздно говорить об этом. Он оставил мне письмо.
– Правда? И что там?
Жаклин пожала плечами.
– Вообще-то, я еще не прочла его.
– Почему?
– Я боюсь узнать, что там.
– Что ты имеешь ввиду?
– Что если там извинения? Я буду чувствовать себя виноватой, что не попыталась связаться с ним.
– О, Джеки. Что в том, если это извинения? Разве это плохо? Ты не считаешь, что заслужила это?
– Что ж, думаю, заслужила. Но от нее, я знаю, что никогда этого не дождусь.
– Почему только от нее? Твой отец знал, что она делает, и позволил. И позже он, очевидно, знал, где ты, но не связался с тобой. Думаю, они оба должны перед тобой извиниться, – Кей замолчала. – Знаешь, что меня больше всего беспокоило? Первая неделя июня, твое восемнадцатилетние. Я все время думала, как тебе должно быть одиноко. От этого становилось грустно.
– Смешно, что ты вспомнила этот день рождения. Я была очень одинока тогда, засыпая на грязной лавке в Армии спасения. Разве это не странно, Кей? Кто в здравом уме отсылает свою дочь потому, что она лесби? В наше время? Как будто это шестидесятые, и их дочь забеременела от мерзавца, чтобы выгнать ее с позором. Мы все слышали, что так случалось. Но ты мэр чертового города, ради Христа! Нельзя просто отослать свою дочь, отказавшись от нее. Нельзя просто отправить ее, как будто ее не существовало.
