Сильный порыв ветра просвистел над домом. Лорен как будто очнулась.
Нет! Этого не может быть!
Старое дерево из соседнего сада накренилось… И страшные картины снова промелькнули перед глазами Лорен. Арабелла стояла возле куста азалий, как раз на пути падения злосчастного дерева. Зак повернулся к ней спиной и не мог видеть, что происходит.
Лорен закричала от ужаса и попыталась открыть окно. Задвижку заело.
— Арабелла! Арабелла!
Но ребенок был так увлечен собакой, что не слышал ее. Зато Зак услышал. Он повернулся, увидел дерево, побледнел и тоже закричал, но было уже поздно. Дерево рухнуло.
Лорен бросилась вниз по лестнице, плача навзрыд.
— Что стряслось, девочка? — испугалась Долли, увидев ее.
— Вызывайте «скорую»! И службу спасения! Немедленно!
Босая, она выскочила на улицу через дверь на кухне и застыла. Зак разбирал сломанные ветви. Где-то под ними лежала Арабелла. Рядом носился обезумевший от страха Лукас и громко пищал.
Лорен кинулась помогать Заку, и вместе они нашли Арабеллу. Она лежала на боку, глаза закрыты, над бровью алела ссадина, кожа мертвенно-бледна. Где-то визжали сирены «скорой помощи».
— Зак…
— Ее нельзя двигать, — его голос дрожал. — Вдруг позвоночник поврежден…
— Все будет в порядке, — Лорен обхватила его за шею. — «Скорая» уже едет.
В комнате ожидания было так тесно! Зак с трудом передвигался на костылях. Все это время он молился не переставая. «Господи, не забирай ее! — повторял он. — Господи, пусть она выживет!»
Зак знал, что еще чуть-чуть, и он не выдержит. Но он должен. Он должен быть сильным. Ради Лорен. Ей так нужна его поддержка!
Он посмотрел на нее. Она забилась в угол, бледная, застывшая, и прижимала к груди перепуганного щенка.
— Лорен?
Она вздрогнула.
— Почему?.. — прошептала она. — Почему они так долго?
— Анализы, рентген… Они делают свою работу.
— Доктор сказал, что все кости целы — только царапины и синяки. А вот голова…
Лорен запнулась и закусила губу, пытаясь сдержать рыдания. Зак снова заметался по помещению. Как он мог отвернуться? Почему сам не пошел выгуливать собаку?
— Зак? — Лорен бесшумно подошла сзади.
— Это я виноват.
— В чем? — удивилась она. Он повел широкими плечами.
— Я недостаточно хорошо о ней заботился.
— Зак! — запротестовала Лорен. — Я не понимаю…
— Я не должен был спускать с нее глаз! Мне следовало…
— Ты не виноват. В том, что произошло, нет ни капли твоей вины! Ты… Зак, ты сам пытался убедить меня, что Бекки погибла не по моей вине. Зачем же ты теперь казнишь себя?! Лорен замолчала на секунду, будто собираясь с мыслями. — Зак, я вела машину тогда. На мне лежит часть вины за произошедшее. Ты виноват не больше меня. Понимаешь?
Конечно, она была права. В глубине души он сознавал, и все же ощущение того, что что-то упущено, не покидало его. Только сейчас он понял, что творилось в душе Лорен, когда они потеряли Бекки.
Если Арабелла не выкарабкается, их браку конец. И почему он не повел Арабеллу в другое место? Почему вышел именно во двор? Почему думал о Лорен вместо того, чтобы следить за ребенком?
— Зак? — Лорен сжала его руку.
Он обнял ее и прижал к себе, как будто боялся потерять. Она такая хрупкая, и все же в ней чувствовалась какая-то сила, какая-то несокрушимая энергия.
Он по-детски уткнулся лицом в ее волосы, пытаясь спрятаться от больничного шума, и вдохнул еле слышный аромат ее духов. Теперь этот изысканный запах не казался ему вызывающим. Это был запах Лорен.
Еще от нее пахло растворимым кофе из автомата, который он буквально насильно заставил ее выпить полчаса назад.
Это снова была его Лорен — красивая даже в старых джинсах и его фланелевой рубашке, которую она наспех накинула, собираясь в больницу, трогательная, нежная Лорен. Лорен, которую, как ему казалось, он безвозвратно потерял.
— Милая, — пробормотал он, — моя милая… Как же тебе трудно пришлось…
— Тебе тоже, Зак, — ответила она изменившимся голосом, — тебе тоже…
Ее израненное сердце как будто рвалось на части. Она так любила этого мужчину, что готова была отдать все на свете, лишь бы избавить его от страданий. И почему она так поздно поняла, что никогда не переставала быть его женой?
Если Арабелла не выживет, их брак обречен. Нет, Зак любит ее, это очевидно. Но сможет ли он простить ее за то, что она отказала в любви маленькому несчастному ребенку? Наверное, нет. Такой поступок не заслуживает прощения.
Их отношения будто бы стали налаживаться. Они наконец нашли в себе силы поговорить начистоту. Смерть Арабеллы окончательно пошатнет их и так зыбкое и призрачное счастье.
Она могла бы прямо сейчас сказать ему правду. Что она любит Арабеллу как родную дочь и хочет вернуться к нему, чтобы жить всем вместе, но поверит ли он ей после того, как она сделала все возможное, чтобы убедить его в обратном? Поверит ли, что она приняла это решение еще до несчастного случая?
Он вправе оттолкнуть ее, вправе не верить ей. Но она действительно полюбила Арабеллу, полюбила всем сердцем. Неужели она опоздала?
Отчаяние переполнило ее душу, и она почувствовала себя еще более несчастной.
— Лорен?
Она взглянула на него затуманившимися от слез глазами и пошевелила губами, не в силах вымолвить ни слова.
— Что ты сказала Арабелле, когда она разбудила тебя?
— Я? — Лорен нахмурилась. — Я пожелала ей счастливого Рождества…
— И обняла ее? Лорен кивнула.
— Да, — с усилием проговорила она. — Я ее обняла.
— Когда она спустилась вниз, сияющая, как елка на Таймс-сквер, она объявила, что ты все-таки станешь ее мамой. Она сделала такой вывод, потому что ты обняла ее первой. Она была права?
— О, Зак! — воскликнула Лорен. — Она… Я так люблю ее!.. Я боролась с этим, но…
— Милая, ты только что сделала меня счастливейшим человеком на земле.
— Мистер и миссис Александер? Лорен вздрогнула и повернулась на голос. Хирург, молодой темноволосый, смуглый мужчина, кажется араб, снял очки и посмотрел на Лорен своими блестящими карими глазами, в которых светилось неподдельное сочувствие.
— Арабелла, — тихо сказал он, — находится в коме…
Слезы брызнули из глаз Лорен. Она охнула и бросилась в объятия Зака.
— Держись, милая, — прошептал тот.
— Вы можете пройти к ней, — добавил хирург и жестом пригласил их последовать за ним.
Они шли вдоль длинного коридора мимо раздвижных стеклянных дверей, и, наконец, хирург пропустил их в палату, где лежала Арабелла.
Под белыми простынями ее тельце казалось еще меньше. Темные круги под глазами, бледные впалые щеки, повязка на лбу… Все это производило такое угнетающее впечатление, что Лорен не выдержала и снова заплакала.
