Фелисити со вздохом положила трубку. Она решила, что с его стороны не совсем честно пытаться приписать ей часть вины. Впрочем, теперь это не важно. Главное — сообщить Линн истинное положение вещей. Фелисити от всего сердца надеялась, что для Линн это будет не очень сокрушительным ударом и она быстро оправится.
— Фелисити, я так волнуюсь! У меня колени подгибаются!
— Тогда тебе лучше чего-нибудь выпить.
— Ах, спасибо. Джин-тоник, и покрепче, пожалуйста.
— Дорогая, что бы сказала твоя мама, если б услышала тебя!
— Она бы решила, что я качусь по наклонной плоскости при твоем непосредственном попустительстве. Дома мне позволяют только маленький бокал шерри, не больше.
— На самом деле я сама уже не помню, когда пила что-нибудь крепче маленького бокала шерри.
— Да, когда ты влюбилась в дядю Клайва. Наверняка это было не так страшно, как влюбиться в Ричарда. По крайней мере, в его чувствах ты всегда уверена.
Когда-то была, подумала про себя Фелисити, но вот так ли уверена в нем сейчас? Она вспомнила себя в возрасте Линн — ей было примерно столько же, когда она познакомилась с Клайвом. Да, в те счастливые дни Фелисити доверяла ему безгранично. Но она всегда инстинктивно чувствовала, что любовь Линн к Ричарду обречена на неудачу. Жаль только, что бедная девочка так поздно это поняла. Наверное, ей надо было попытаться подавить эти чувства племянницы, прежде чем Линн так сильно влюбилась.
Линн поставила бокал на столик, потянулась за сумочкой и вынула оттуда пудреницу.
— Кажется, это его машина. Как я выгляжу, Фелисити?
— Ты выглядишь прелестно, дорогая.
— Нет, неправда. У меня нос блестит. — Линн лихорадочно принялась его припудривать.
Но присутствие духа вернулось к ней, как только Ричард вошел в комнату. Фелисити про себя восхитилась, с каким холодным спокойствием Линн приветствовала его:
— Здравствуй, Ричард. Я готова, как видишь.
— Ты правда не против, что я украду у тебя Линн на весь вечер, Фелисити?
— Ну конечно нет. Проведу превосходный ленивый вечер перед телевизором.
Ричард положил руку на локоть Линн.
— Ну что, идем?
— Идем. — По дороге к машине она спросила: — Ричард, куда мы поедем?
— В «Сарри-Армз». Как тебе?
— Очень мило.
Это была небольшая гостиница в шести милях от дома. Они и раньше там часто бывали. Еще в те дни, подумала Линн, когда она не сомневалась в любви Ричарда. Вспоминая сейчас их встречи, девушка поразилась своей нахальной уверенности в том, что он питает к ней такие же чувства, как она к нему. Ведь, строго говоря, у нее не было никаких оснований так думать. Правда, он целовал ее, был с ней очень мил и очарователен, говорил чудесные вещи, от которых у любой девушки закружится голова, но это могло ровным счетом ничего не значить. Она вспомнила один вечер, когда он вскользь намекнул, что, будь он помоложе, кто знает… Он не договорил, она это тоже помнила. И больше никогда не возвращался к этой теме. Наоборот, кажется, именно с того вечера стал избегать с ней встреч.
О господи, неужели все это время она витала в облаках и только теперь внезапно очнулась и начала сомневаться?.. Возможно, сегодня вечером он ей об этом и скажет…
Что ж, тогда она должна принять удар не дрогнув, без сцен, и слез, и упреков. Только удастся ли? Она никогда не умела скрывать свои чувства. Фелисити всегда говорила, что в этом они с ней схожи. Интересно, подумала Линн, бывали случаи, когда Фелисити приходилось притворяться перед дядей Клайвом? Когда и у нее возникали сомнения?..
— Сначала выпьем в баре или сразу пойдем в ресторан? — прервал ее размышления Ричард.
— Пойдем сразу. Я уже выпила бокал джин-тоника в «Грин Гейблз».
Ричард тоже пропустил пару рюмок крепкого напитка, прежде чем выйти из дома, и еще бокал у Фелисити. Он чувствовал, что без этого ему не обойтись. Написать Линн было бы трусливым выходом, но сказать ей все в лицо оказалось чертовски трудно. Он надеялся, что, может быть, его тревоги излишни, и на самом деле она не так уж сильно его любит, как он себе вообразил. В конце концов, не кто иной, как Гордон Мейсфилд, привез ее сегодня к Фелисити. И в воскресенье этот молодой человек тоже приедет. Он хочет на ней жениться, Линн сама об этом сказала. Но поспешно добавила, что она ему, разумеется, отказала, причем тон ее голоса безошибочно выдавал, кто же стал причиной отказа. Это читалось и в ее глазах. «Как я могу выйти за Гордона, если люблю только тебя, Ричард» — кричали ее глаза так ясно, словно она произнесла слова вслух.
Он выругал себя, встретившись с ней взглядом и увидев в глазах надежду и тревогу. Эта история с Линн, зло думал он, научит его уму-разуму. Теперь он десять раз подумает, прежде чем вскружить голову девушке и позволить ей думать, что он в нее влюблен.
Официант принес меню и встал рядом с ним.
— Ты голодна, Линн?
Линн сомневалась, что сможет проглотить хотя бы кусочек.
— Нет, не очень.
Она почти не притронулась к еде. Ричард начал, понимая, что бессмысленно оттягивать неизбежное:
— О чем ты все время думаешь, Линн?
— О многих вещах.
— Признаться, у меня тоже неспокойно на душе.
— Думаю, для этого есть причины.
Последовала небольшая пауза. Линн оглядела оббитую дубовыми панелями залу ресторана, и ей вдруг захотелось вернуть назад время, когда они обедали здесь, счастливые и полные надежд. Потому что ей стало страшно. Девушке казалось в этот миг, что даже неопределенность и недосказанность лучше неизбежности страшной правды.
— Через несколько недель я уезжаю в Канаду. Мне предложили очень интересную работу, и я не хочу упускать такой шанс. Мне пришлось соглашаться сразу, не раздумывая.
— Поздравляю.
— Наверное, Фелисити тебе об этом уже рассказала?
— Да, но только когда я спросила. Я узнала обо всем от Эндрю Стида. Мы случайно встретились с ним на днях.
Ричарду стало неловко. Он хотел рассказать все сам.
— А когда ты уезжаешь?
— Точно неизвестно. Примерно через месяц.
— Понятно. — Она сжала кулаки. Пока он не сказал, что уезжает один. Ведь он может сказать: «Выходи за меня замуж, Линн, и поедем вместе». Но если бы разговор шел к этому, он, наверное, начал бы его иначе? — Наверное, тебе не терпится поскорее уехать?
— Да, очень. Правда, все мои друзья остаются здесь, в Англии. Мне будет их не хватать.
Друзья, с горечью подумала она. Друзья, не любовь. Не единственная любовь.
— Друзья тоже будут по тебе скучать, Ричард.
— Особенно самые близкие.
— А у тебя таких много?
— Не особенно. Ты. Фелисити с Клайвом. Ну и еще парочка, тройка.
