С ней было хорошо, приятно, и, что самое главное – Кайл чувствовал себя моложе своих лет, увереннее и мог делать все, что вздумается, не боясь получить в ответ осуждающий взгляд, как частенько бывало в отношениях с Кристиной. Она придерживалась мнения, что каждый человек должен вести себя соответственно своему возрасту. Кайл выступал за то, что каждый человек в душе ребенок, а потому невозможно контролировать свой шаг, иногда можно и подурачиться. Кристина только что пальцем у виска не крутила, её такое отношение к жизни не устраивало совершенно.
Как она узнала о наличии в своей жизни соперницы, Кайл так и не узнал, но факт оставался фактом, Кристина знала о его адюльтере и была настроена решительно. Сразу же заявила, что будет подавать на развод. Лайтвуд спорить со сварливой женой не стал, и на развод согласился почти моментально, поставив условие, что с новорожденным ребенком все же будет видеться. Кристина хотела заявить, что ничего подобного не будет, но потом все же задавила в себе гордость и дала согласие. Она понимала, что при всем желании запретить что-то мужу не сможет. У него было множество знакомых в судебной системе, он сам выстроил блестящую карьеру адвоката, и в результате пытаться противостоять ему в суде оказалось занятием бессмысленным. В любом случае, победа обещала оказаться на стороне неверного мужа. Да и, к тому же, он обещал заботиться о ребенке, дать ему свою фамилию и выплачивать деньги на его воспитание. Сейчас они лишними не были, да и в принципе, играли не последнюю роль. Ребенка нужно было кормить, одевать... Да мало ли нужд у молодых матерей? Не у всех находится столько средств, чтобы дать ребенку все необходимое, а здесь решение проблемы само плыло в руки. Ради денег можно было вытерпеть встречи бывшего мужа с ребенком...
Люси росла маминой дочкой. Отца своего практически не видела, но и не печалилась по этому поводу. Она относилась к нему настороженно, особенно, если он появлялся не один, а в компании какой-то девушки с угольным каре и красной помадой на губах. Девушка производила отталкивающее впечатление, Люси её боялась, и каждый раз заливалась слезами. Кайл сначала не мог понять, чем это вызвано, потом попросил свою пассию не ревновать и отпускать его к дочери в одиночестве. Пассия не смогла вытерпеть такого унижения, наорала на него и хлопнула дверью, заявив, что он должен выбрать: или она, или дочь. Кайл, что удивительно, выбрал дочь.
По воскресеньям он забирал девочку к себе, и они проводили целый день вместе.
Несмотря на проявленную заботу, Люси все равно относилась к мужчине настороженно и никак не могла привыкнуть к тому, что его надо называть папой, потому обычно обращалась по имени, игнорируя его просьбы. Впрочем, со временем этот психологический барьер был преодолен, и она обратилась к нему, назвав отцом. В детстве же предпочитала отвлеченное обращение.
Немалую роль в этом неприятии играли стандарты, навязанные матерью, желавшей вырастить из Люси надежду и опору. Кристина нередко говорила дочери, что все проблемы обычно от мужчин, а потому лучше держаться от них подальше. Люси слушала мать и никак не могла понять, чем же так ужасны мужчины. Она неплохо общалась со своими сверстниками, и не видела в них источник всех бед, они были такими же людьми, как она сама. Почему мама так негативно настроена против них, Люси взять в толк не могла, а потому лишь послушно кивала и впитывала в себя новые знания, как губка.
Когда Люси было шесть лет, Кристина стала директором школы.
Первые несколько школьных лет прошли вполне мирно и мало чем запомнились, потом, с переходом в среднюю школу, началось самое интересное. Для многих, но не для Люси. Она стала жертвой эксперимента, а точнее – воспитания.
Девочки к тринадцати-четырнадцати годам начали пользоваться косметикой. Кто-то активно, рисуя себе лицо от и до, кто-то лишь частично, подчеркивая природную красоту. Люси однажды спросила у матери разрешения и тут же получила яростный отпор. Женщина заявила, что не позволит с ранних лет крутить хвостом перед мальчишками, а потому никакой косметики, никогда. Она под запретом. Люси сидела и недоуменно хлопала ресницами, желая понять, почему в настроении матери произошли столь резкие перемены, ведь до того, как Люси задала вопрос, все было нормально.
К одежде дочери у Кристины, разумеется, претензий не было. В школе все поголовно носили форму, а потому выделиться из толпы невозможно было при всем желании. На территории своей школы женщина не потерпела бы никаких коротких юбок и вызывающих нарядов. Тот, кто хоть раз нарушил правила, мог быть исключен из школы за аморальное поведение, либо же просто получить запись в личное дело. Директрису все боялись, кто-то откровенно ненавидел, но невозможно и отрицать тот факт, что её уважали. В отличие от других учебных заведений, здесь всегда царил порядок, и о конфликтах речи не шло, практически все они душились в зародыше.
Хороших девочек всегда тянет к плохим парням. Это истина неоднократно проверенная и доказанная временем. Не зря же так популярна тема томной барышни и хулигана, пересекающихся и влюбляющихся друг в друга. Во всяком случае, девушка однозначно влюбляется. Как дела обстоят с парнем, сказать сложно. Хорошие девочки – соблазн для плохого парня. Хотя бы тем, что они очень чистые, неиспорченные, а потому их интересно завоевывать, или же просто ловить подобно тому, как охотник ловит свою добычу. Здесь есть место азарту, здесь есть место адреналину, а еще приятно видеть обожание в чужих глазах. Люси, как и следовало ожидать, выбрала себе самую неподходящую партию, влюбившись в Эшли Паркера, который по мнению Кристины уже сейчас делал первые шаги к колонии. Что может вырасти из мрачного подростка, не обращающего внимания на запреты и ограничения, оставалось пока лишь догадываться, но Кристина рисовала перед собой мрачные перспективы, и, естественно, пришла в ужас, узнав, что её дочь умудрилась влюбиться в это чудовище.
Впрочем, чудовище красавицу из рук матери вырывать не торопилось, да и вообще особой активности не проявляло. Делало вид, что ему категорически наплевать на то, что происходит рядом с ним. На самом деле, Паркера не волновало то, что дочь директора в него влюблена. Он смотрел на нее равнодушно, и, на самом деле, не торопился хватать её за шиворот и тащить в койку, наоборот заявил, что никаких претензий на девушку не имеет и поползновений в её сторону предпринимать не будет. Свое обещание он, что странно, сдержал, и Кристина неожиданно для самой себя прониклась к парню уважением.
Со временем увлечение Люси сошло на нет, и о своей прошлой влюбленности она вспоминала с улыбкой.
