Мужчины, толкаясь плечами, направились в ванную. Прийти к финишу вторым означало довольствоваться остатками добычи — размер ноги у них почти сравнялся, а поскольку оба носили исключительно черные носки — бабушка приучила, — отличать свои от чужих было трудно. Поэтому часто дележ шел по принципу «кто первый ухватил». Через несколько секунд из коридора донеслись оскорбленные вопли:
— Рита! Мама! Где носки? Нету тут никаких носков!
— В тазу, я сказала! — крикнула «мать семейства».
— Мам! — Прибежавший «на разбор» Димка пылал праведным гневом. — В тазу лежат грязные носки! А мы говорили о чистых!
За его спиной маячил Анатолий. Рита хищно ухмыльнулась, как пантера, разглядывающая двух стоящих перед ней козлят.
— Дорогие мои мужики! Да будет вам известно, что для того, чтобы грязные носки превратились в чистые, ИХ НУЖНО ПОСТИРАТЬ!!!
Последние слова она рявкнула таким голосом, что «мужики» подпрыгнули на месте, и готовы были ринутся стирать носки как угодно — хоть во рту. Но гордость дала еще о себе знать разок. Последний.
— А… это… как же? — недоумевающе прокряхтел в коридоре Анатолий.
— А вот так! Слава богу, вам повезло, и на дворе двадцать первый век! Так что не придется вам тереть их хозяйственным мылом под холодной водой. Возьмите порошок и запустите их в стиральную машинку — она сама все за вас, халявщиков, сделает. А я пока вторую половину Москвы обзвоню, может, узнаю, где бабушка прячется.
Мужская половина семьи склонилась над тазом с носками, выбирая свои и скатывая их попарно. Им было невдомек, что после стирки в автомате эту процедуру им придется повторять сначала, ибо привыкли, что носки волшебным образом появляются в их шкафах уже чистыми и попарно сложенными.
— Где бы и у кого бы эта бабка ни была — им там лучше, чем нам, — философски изрек Анатолий.
— Ага, — согласился Димка, — наверняка они сейчас ее пирожки трескают.
Они загрузили носки в стиральную машинку, начали приводить ее в предпусковое состояние, и тут поняли, что легких задач у них сегодня не предвидится.
— Стиральный порошок кончился, — убитым голосом констатировал Димка тот факт, который они осознали одновременно. Кому-то предстояло топать за ним в магазин по противному зимнему городу.
— Ребята! — послышался из коридора голос Риты. — Никто не знает, почему телефон не работает?
Димка мстительно улыбнулся, понимая, что хотя за порошком топать придется ему, но и Анатолий без поручений не останется.
— Отключили, — позлорадствовал он, глядя на закручинившегося отчима. — Бабушка сегодня должна была оплатить.
— Это Апокалипсис какой-то!
Услышав разъяренный рев Риты, Анатолий решил, что сегодня он, пожалуй, ничего не будет говорить о том, что подписал долговую расписку на десять тысяч долларов, за помятую машину каких-то бандюганов. Иначе он бы просто не пережил сегодняшний вечер. Лучше завтра. Утро вечера мудренее.
Анна начала волноваться уже за полчаса до намеченного срока. Она переставляла местами тарелки, поминутно проверяла, не забыла ли она что-нибудь сделать. Кирилл эту суету находил забавной и весьма трогательной.
Сам он спокойно попыхивал трубкой возле камина, который намеревался затопить, как только приедут гости, чтобы застолью аккомпанировало потрескивание огня, а не горячие, но совсем неромантичные угли. Небольшое напряжение, конечно, присутствовало — как-никак совершенно незнакомые люди приедут. Но совсем небольшое, Кирилл не принадлежал к категории комплексующих. И он всегда точно знал, все ли у него в порядке или что-то еще не сделано. Сейчас все было именно в порядке.
Приехать за город, разыскать тут незнакомый дачный поселок, пусть даже после подробного объяснения пути, и найти в опустевшем на зиму кооперативе нужный домик — это была не самая простая задача, поэтому Кирилл допускал, что гости на полчасика опоздают. Но шум подъехавшей машины послышался за забором почти минута в минуту. Кирилл и Анна переглянулись и пошли встречать.
Один из гостей расплачивался с водителем, а по дорожке к дому уже двигалась шумная ватага с массой сумок и пакетов в руках.
— Анечка! Анна! Как я рада тебя видеть! — еще издали закричала и замахала руками сухощавая женщина маленького роста. Она подбежала и сразу бросилась целоваться.
— Ну подожди, Майка! — смеясь, отбивалась Анна Петровна. — Дай я вас с нашим гостеприимным хозяином сначала познакомлю!
— Ой, извините! — совершенно не извиняющимся голосом сказала Майя. — Конечно, познакомь нас скорее!
— Это Кирилл, — представила Анна, — мой хороший знакомый и очень благородный человек.
— А я Майя, — не дала раскрыть рта своей подруге гостья. Она изящно протянула Кириллу руку так, что ему ничего не оставалось, как поцеловать ее.
«Ох, бестия! — подумал он, припадая губами к тонкой полупрозрачной ручке с длинными пальцами. — Сколько же наш брат от тебя натерпелся в пору твоей молодости? Батальонами, наверное, сердца губила».
— Надеюсь, вы не из дворян? — хохотнула Майя.
— Нет, коренной пролетарий. А благородство врожденное, — улыбаясь, парировал Кирилл.
— А это наши Инночка и Коля, — представила Анна подошедшую пару — солидного пожилого мужчину в толстых очках и его хоть и немолодую, но удивительно подтянутую темноволосую спутницу.
— Рад, очень рад, — искренне пожал руку Кириллу Николай. Его рука была пухлой, но рукопожатие неожиданно оказалось сильным и твердым, мужским.
Инна только лукаво и очень мило улыбнулась.
— Прошу всех в мои апартаменты! — пригласил Кирилл широким жестом.
— Ну а я, как всегда, последний, — громко засмеялся от ворот отставший у машины гость.
Высокий широкоплечий красавец с седой шевелюрой быстро подошел к Кириллу и протянул руку для знакомства.
— Борис!
Не узнать его было невозможно, но Кирилл все же неуверенно переспросил:
— Кондратьев? Тот самый?
— Да, тот самый. Спасибо, что не забыли. Но только очень вас прошу — это ничего не меняет. Хорошо?
Но у Кирилла уже закрутилась мысль.
— Разрази меня гром, — остолбенел он, глядя вслед заходящим в дом гостям. — А Анна… тогда она…
— А вы что, не знали? — развеселился Борис.
— Разрази меня гром, — только и смог повторить Кирилл, ошарашенно закуривая папиросу, но быстро взял себя в руки. — Черт, ведь я с самого начала был уверен, что где-то ее встречал, но так и не вспомнил где, и списал это все на свое старческое дежавю.
— Бывает, — похлопал его по плечу Борис и тоже закурил, но только «Мальборо». — Это такая у нас, старых актеров, планида. Ты всегда людям кого-то напоминаешь, но никто не может вспомнить, кого именно. Согласись, непросто узнать в пожилом человеке, да что там юлить — в старике, того бесшабашного парня с горящими глазами из фильма каких-нибудь семидесятых годов, а то и пораньше, — Борис очень легко и естественно перешел на «ты».
