— Какая красивая ночь, — с наслаждением произнесла Фелиса, потягивая бордо. Это был уже третий бокал, но ей сегодня не хотелось считать, сколько она ест и пьет. Все равно неделя в тренажерном зале ей обеспечена. — За такие ночи я люблю мою страну еще сильнее.
— Даже если лишаете себя возможности ими наслаждаться?
— Не всегда. — Она как-то по-девчоночьи улыбнулась ему. — Вы понимаете, о чем я?
— Отлично понимаю.
Фелисе не хотелось думать, что этот вечер когда-нибудь кончится, поэтому она перевела разговор на другое.
— Когда ночь такая ясная, отсюда Пиренеи видны на фоне звезд… Видите? Вот они, горы, в которых родилось наше королевство.
Алекс посмотрел, куда она указала.
— Да, вид красивый, особенно теперь… когда можно не опасаться, что из-за этих самых гор с войском нагрянет Мирмамолино или еще какой враг.
— Вы хоть когда-нибудь вылезаете из шкуры историка?
— Кажется, нет, — честно ответил Алекс.
Он по-прежнему улыбался, но Фелиса заметила, что улыбка его стала грустной. Похоже, она нечаянно прикоснулась к какой-то глубокой ране на его сердце.
Появился официант с меню десертов. Алекс выбрал фруктовое желе и кофе по-ирландски, но Фелиса отрицательно покачала головой.
— Я, пожалуй, воздержусь…
Однако Алекс вернул официанта, собравшегося было уйти, и сказал:
— И еще капучино и вишневый пирог для дамы.
— Алекс…
— Спасибо, — кивнул ее спутник официанту, и тот, подмигнув ему, удалился.
— Не терплю мужского шовинизма! — негодующе воскликнула Фелиса. — Наше королевство никак не может побороть средневековых пережитков в отношении женщин! Я в конце концов принцесса. Должно же мое мнение хоть что-нибудь значить?
— Во дворце — конечно. Но не здесь, когда дело касается десерта.
— Но огромный кусок вишневого пирога! Да еще и капучино! У меня будет приступ диатеза после сегодняшнего ужина. И я не смогу встретиться с членами музейного комитета… Или вы именно этого и добиваетесь, потому что не подготовили отчет?
— Я просто хочу, чтобы у вас был настоящий день рождения.
Через несколько минут принесли десерт. Улыбаясь, Алекс вынул свечу из подсвечника и воткнул ее в кусок пирога.
— Задуйте ее, принцесса. И загадайте желание.
— Это неприлично — втыкать ресторанные свечи в пирог, — прошипела Фелиса, косясь на официанта. — Не хватало только, чтобы нас выгнали отсюда за хулиганство. Поставьте ее обратно, пока никто не заметил…
Алекс накрыл ее руку своей.
— Просто задуйте свечу. И загадайте желание. Скорее.
Решив, что спорить себе дороже, Фелиса закрыла глаза, задумавшись, чего же попросить у Господа. Она постаралась изгнать из своих мыслей Алекса и все, чего так сильно хотелось ей самой: свободы, любви, побольше таких вечеров, как этот, в компании красивого и доброго мужчины, сидящего напротив нее…
Вместо этого Фелиса сосредоточилась на нуждах своей семьи и пожелала, чтобы Маннес скорее исцелился от скорби. Она уже округлила рот, чтобы задуть свечу, и нагнулась к пирогу… Но Алекс неожиданно приложил палец к ее губам.
— Только не вздумайте желать чего-нибудь для других, принцесса. Правило дня рождения: желание для себя. Иначе не сбудется.
Она открыла глаза и встретила необыкновенно нежный и грустный взгляд Алекса. Более не сомневаясь, Фелиса пожелала себе любви и счастья — и задула свечу.
— Вы очень добры, Алекс, — прошептала она в полумраке. Его рука все еще накрывала ее узкую ладонь, и принцесса в ответ положила вторую руку сверху, машинально поглаживая пальцами его шрамы. Алекс Вуд так хорошо понимает ее, а она о нем почти ничего не знает! Кто он, в какой семье вырос? Любил ли когда-нибудь? — Без вас я никогда не решилась бы позволить себе немного радости. Вы подарили мне прекрасный вечер, но при этом так мало заботитесь о себе самом. Почему вы живете в одиночестве и избегаете людей? Неужели вам это нравится?
Глаза Фелисы привыкли к полумраку, и она различила печальное лицо Алекса.
— Это долгая история, принцесса. Думаю, она вас вряд ли заинтересует.
— У меня есть время.
— Столько времени, сколько потребуется, чтобы выслушать ее, нет ни у кого на свете. — Он легонько сжал руку Фелисы. — Но мне было очень приятно, что вы заинтересовались моей судьбой настолько, чтобы задать этот вопрос. Спасибо.
Он убрал руку и принялся за десерт. В это время вернулся официант, чтобы оставить счет и снова зажечь свечу. В ее колеблющемся свете лицо Алекса уже стало прежним — спокойным и беззаботным. Но больше Фелису было не обмануть.
Они в молчании допили кофе. Принцесса рассеянно ковыряла ложечкой пирог, не в силах съесть больше половины.
Когда они уже вышли из ресторана и шагали по ночному городу к часовой мастерской, Алекс спросил:
— Скажите, принцесса, какое у вас самое счастливое воспоминание детства?
— Вы серьезно?
— Абсолютно. Я хочу убедиться, что хоть когда-нибудь в жизни вам было весело.
Фелиса фыркнула и отвесила ему шутливый подзатыльник — в таком стиле она иногда общалась со своими братьями.
— Для такого симпатичного парня вы жуткий зануда.
— Хорошо хоть, вы считаете меня симпатичным, — хмыкнул Алекс, потирая затылок. — Так я дождусь ответа или нет?
Фелиса задумалась, глядя на большие южные звезды. Не сговариваясь, они с Алексом выбрали самый долгий и кружной путь до мастерской: маленькими улочками, хитроумно переплетающимися между собой. Много счастливых воспоминаний пронеслось перед мысленным взором принцессы, и она с трудом выбрала из них одно.
— Я помню, как мама читала нам на ночь сказки, мне и Маннесу — разница между нами всего два года, — когда мы были детьми. Но Кандидо, хотя и был уже подростком, тоже приходил. Нам не надоедало по много раз слушать одни и те же истории — это был своего рода ритуал. — Фелиса почувствовала, что глаза ее наполняются слезами от воспоминаний детства. — А когда мама уходила, мы частенько продолжали читать с фонариками, накрывшись одеялами с головой… Я очень рано научилась читать, года в четыре, и к шести уже вовсю перечитывала книги, которые мама привозила из своих поездок, — про Робин Гуда, Маленького принца, Винни-Пуха… Мама и не подозревала, что дети не сразу засыпают после ее ухода. Она наивно полагала, что, раз мы послушали сказку на ночь, нам незачем читать самим. А вот нянюшка была подозрительнее. Однажды она поймала моих братьев за ночным чтением…
— Мне кажется, вам все-таки стоит забрать себе ту книгу сказок, принцесса.
— Может, я так и сделаю.
Они помолчали, наслаждаясь звуками южной ночи и то и дело останавливаясь полюбоваться старинными зданиями готического квартала. Часы на ратуше пробили один раз, напоминая Фелисе, что ее день рождения уже закончился.
