Ознакомительная версия.
– Спи, – сказал этот кто-то и нежно поцеловал девушку в висок.
Она послушалась и снова поплыла в бирюзовой воде… из которой ее грубо выдернули громким окликом:
– Майя! – и поцеловали в щеку. – Просыпайся.
– Зачем? – спросила ворчливо девица и потянулась, переворачиваясь на спину.
Подумала и все-таки открыла глаза. Рядом, на краю кровати, сидел одетый уже в джинсы и футболку Матвей Батардин и мило улыбался.
– Затем, что пора вставать, – пояснил он.
– А почему ты одетый? – спросила Майка и предложила: – Раздевайся и ложись.
– Сейчас официант принесет завтрак, голым как-то неудобно открывать. Я заказал тебе фрукты, какие здесь только могли найти.
– Вообще-то, – напомнила Майя, – хоть и номинально, но у нас вроде как медовый месяц, нам положено быть голыми.
– Ну-у… – усмехнулся Батардин, приподняв одну бровь, – по сути ты права.
И стянул с себя футболку одним движением руки, встал и взялся за ремень джинсов, принявшись его расстегивать… и в этот момент в дверь постучали.
– Никуда не уходи! – наигранно строго предупредил Матвей даму.
– Ни-ни! – развела она руками.
Он ушел открывать, а Майка потянулась довольной кошечкой, не переставая улыбаться, и перевернулась на живот, обняв подушку. Она чувствовала себя совершенно замечательно! Необыкновенно!
– На чем мы остановились? – спросил вернувшийся Батардин, расстегивая джинсы до конца.
– На самом начале, – промурлыкала Майка.
– Продолжим? – нырнул к ней под одеяло мужчина.
И они продолжили. И еще как!
Всякая шутливость и дурашество испарились в момент, как только он поцеловал ее, и волна желания накрыла обоих сразу, без предупреждения. Они задохнулись на мгновение, посмотрели в глаза друг другу и забыли о нежности и медлительности утра, о долгих и томительных ласках…
– Майечка… – простонал мужчина, извиняясь за невозможность ждать и признаваясь в силе своего нетерпеливого желания…
А она притянула его к себе, молча призывая торопиться…
Они больше не сказали друг другу ни слова. Позже, когда отдышались, продолжая обниматься, переплетя руки-ноги:
– Весна моя, – вдруг назвал он ее так приятно и странно, – нам действительно пора вставать, хотя ужасно не хочется.
– Мы куда-то опаздываем? – не открывая глаз, уточнила Майя.
– Еще нет, но скоро будем, – и разъяснил: – Пока ты спала, я съездил на вокзал и взял нам билеты на утренний рейс. Теперь надо быстренько поесть и ехать.
– Быстренько не обещаю, но сделаю все, что могу, – пробурчала Майка.
Батардину чудом удалось взять билеты в купе, особенно если учесть, что купейных вагонов в этом поезде имелось всего два, а желающих получить в них место было много. Ну, во-первых, этот маршрут был очень популярен у местных жителей, собственно поэтому его и пустили, к тому же именно сейчас в разгаре туристическо-паломнический сезон.
Так что купить билеты в купе в день отъезда было на грани чуда или просто великого везения. А уж когда поезд отъехал, а два остальных места так и остались пустыми, так и вовсе показалось продолжением чудес непонятных, пока Батардин не объяснил такие подарки судьбы вполне приземленно:
– Я выкупил купе целиком, – пояснил он, усмехнувшись восторженному выражению Майкиного лица, радовавшейся, как ребенок, отсутствию соседей. – Передо мной как раз в кассе семья из четырех человек билеты сдавала, вот я и купил, чтобы спокойно ехать и поговорить можно было.
А как позже выяснила Майя, Матвей и проводницу предупредил, чтобы никого к ним не подсаживала в пути, и даже приплатил ей за это. Еды они с собой набрали с запасом, потому что, попробовав пирожков, что принесли им на завтрак в номер, поняли, что готовят в гостинице очень здорово, и купили с собой всяких закусок и снеди – дорога предстояла длинная – весь день, двенадцать часов и прибывали они в областной центр уже к ночи.
Устроились с комфортом, расположились, посмотрели в окошко на леса, начавшиеся почти сразу за городом, и небольшие деревеньки, попадавшиеся по пути. Полюбовавшись пейзажем, Майя вспомнила о делах организационных и позвонила в гостиницу в области, где забронировала номер, подтвердила свой заказ, объяснив задержку с заселением тем, что приедет только поздно вечером. Ее заверили, что номер ждет.
Вот и ладушки. Нажав отбой и отложив трубку в сторону, Майя посмотрела на Батардина и попросила:
– Расскажи про свою работу. Мне ужасно интересно. И чем она все-таки отличается от обычных пассажирских рейсов?
– Ну, чем отличается, – задумчиво протянул Матвей. – Задачами, в первую очередь. Основная работа гражданской авиации – это перевозка пассажиров, есть еще специфичные задачи целевой авиации: опыление посевов, доставка грузов и пассажиров в труднодоступные районы, тушение пожаров, научные исследования и прочее. Но таких подразделений немного. А полярная, она как бы особняком стоит по сложности и специфике своих задач. Это перевозка пассажиров и грузов как раз в труднодоступные районы Крайнего Севера, кстати, есть и регулярные рейсы в эти районы Арктики. Это и такая экзотическая задача, как проведение систематической ледовой разведки, чтобы проводить суда по Северному Ледовитому океану и по всему Северному морскому пути. Есть и еще более экзотичная: снабжение дрейфующих станций «Северный полюс», например, и перевоз людей туда и обратно. Потом обеспечение научных исследований самого бассейна Северного Ледовитого.
– Ничего себе! – восхитилась искренне Мая. – А ты все это делаешь? То есть и на Северный полюс летаешь?
– Сейчас редко, но случается, а когда служил в Мурманске, летал почти регулярно, – спокойно ответил Батардин, как о чем-то обыденном.
– То есть ты был на Северном полюсе? – широко распахнула от удивления глаза Майка.
– Был. Просто работа такая, – усмехнулся ее непосредственной реакции Матвей. Ему этот неожиданно живой интерес и восторженный отклик были почему-то приятны до теплоты в груди.
– То есть вот этим самым она и отличается от обычного вождения самолетов? – допытывалась Майя.
– Пилотирования, – поправил Батардин. – У нас это принято называть пилотированием. А отличается сильно, приблизительно как вождение рейсового автобуса от «Формулы один».
– Даже так? Это почему?
– Потому что в обычной авиации поднял самолет, дали тебе коридор, привычный, как правило, встал ты на него, как в колею, и спокойно, ведомый диспетчером и по приборам да по ориентирам на земле, пилотируешь себе и садишься, подстрахованный со всех сторон, на стационарную полосу. Хотя всякое и тут случается, и трудностей более чем хватает. Ну, а у нас все по-другому. В полярной авиации ориентиров практически нет – там лед, постоянно меняющийся и дрейфующий, и океан. А на суше тундра и мхи на сотни километров, а равнина как стол, глазу зацепиться не за что. А когда магнитные бури и северное сияние вполнеба, то и приборы дули крутят, и диспетчер пропадает, как в поломанном радиоприемнике. А еще учти продолжительность полярного дня и ночи, метеоусловия, которые меняются с быстротой песни. Приходится вести самолет исключительно на опыте и интуиции. Вот такая разница.
Ознакомительная версия.
