— Наталья Михайловна, это Марина медсестра Егора, — мои пальцы сильнее впились в телефон.
— Да, — прохрипела я.
— Наталья Михайловна Егор очнулся…
Я отбросила телефон, словно получила сильный ожог, и не помня себя кинулась в сторону регистратуры.
Страшное предчувствие разрывали сердце.
Это совпадение. Чистое совпадение.
Но к сожалению мой разум не справился с зашкаливающими за грани возможного эмоциями, и фантазия безудержным потоком заполнила мои мысли всеми возможными картинками самого страшного, что могло произойти с моим мальчиком.
Успокоительные действуют безотказно. И уже спустя двадцать минут в голове не осталось никаких мыслей… вообще.
— Илья, ты тогда останешься с Даней?! А мы с папой поедем. Врач уже ждет нас, — слышу где-то на периферии сознания, приглушенный голос тети Наташи.
— Да, конечно, — отвечает ей Илья, но даже в таком состоянии я различаю в его голосе радостные нотки.
Для них радость, а для меня…?
Доктор до сих пор так и не вышел к нам, и я нахожусь в таком подвешенном состоянии, что кажется, еще немного и просто сойду сума.
Погрузившись в водоворот своих мыслей, я не замечаю, как уходят родители Ильи, и мы остаемся с ним вдвоем.
— Даня, — горячие пальцы парня прожигают мою кожу и я немного заторможенная, перевожу на него взгляд спустя несколько долгих секунд.
— Ты можешь идти, Илья, — пересохшими губами, отвечаю ему, — я справлюсь.
— Ты сума сошла? — сквозь сжатые зубы рычит Илья, а я не могу понять, отчего он злится? Это мне нужно негодовать, а вместо этого сижу прикованная к стулу под воздействием транквилизаторов.
— Нет. Здесь ты все равно ничем не поможешь, — безразлично пожимаю плечами.
— Глупая, — Илья хватаем меня в охапку, и сжимает в руках, — прекрати себя так вести. Все с Мариком будет хорошо. Я уверен.
Стоило только ему произнести эти слова, как дверь из реанимационного отделения открылась, и оттуда вышел врач в белом халате… с каменным лицом.
У меня живот свело судорогой и мгновенно все действие успокоительного препарата сошло на "нет".
Сбросив с себя руки Ильи, я вскочила на ноги и пулей подлетела к доктору.
— Что с ним доктор? — прохрипела, цепляясь за рукав халата мужчины.
— Мамочка, успокойтесь, — он накрывает мои ладони своими, и я понимаю, что грань историки уже близка, если он мне сейчас же не скажет, что с моим мальчиком, я умру здесь же.
— Вы отец ребенка? — вдруг переключает свое внимание доктор на Илью, который кладет мне руки на плечи и ощутимо сжимает мне их.
— Нет, я его дядя, — отрицает Илья.
— Доктор, что вы медлите? Что с моим мальчиком? — стараюсь изо всех сил подавить истерические нотки в голосе.
— Пока ничего утешительного сказать вам не могу. Извините, — сухо отвечает доктор, и я чувствую, как земля под моими ногами покачнулась, и я начала медленно оседать на пол.
— Черт! — в отдалении послышался голос Ильи, а потом я услышала и свой… вой.
— Даня! Даня! — чувствую, как кто-то хлопает меня по лицу, а следом резкий запах нашатыря ударяет мне в нос.
— Ммм, — пытаюсь отвернуться, но запах настойчиво лезет мне в нос.
— Даня?! Твою мать, — встревоженный голос Ильи уже слышу четче.
— Мамочка, да что же вы так? — я чуть приоткрываю глаза и вижу перед собой доктора. — Даже слова сказать не дали, уже в обморок упали. Так нельзя! Вы своему сыну нужны. Кто же ему будет помогать?
— Простите, — сглатывая сухость во рту, отвечаю врачу, — что с ним?
— Состояние у ваше сынишки, тяжелое. Тут и скрывать нечего, — присев рядом с нами на стул, проговорил доктор, — но это же не приговор?! Чего так волноваться?!
— Да, что вы ходите вокруг да около? Почему не говорите прямо, что с Марком? — взвилась я.
— Да, потому что не знаю, что от вас ожидать в следующий момент. Скорее всего, нам лучше поговорить с дядей мальчика, а вы посидите здесь.
Мужчина намеривается встать, но я вцепляюсь ему в руку.
— Нет, я обещаю, все спокойно выслушать, — с мольбой в глазах смотрю на доктора.
— Хорошо. Хорошо. Только успокойтесь. Значит, теперь про состояние ребенка. Мальчик находится в искусственной коме. Господи! — в глазах доктора проскальзывает тревога, потому как я чувствую, что меня опять "ведет". — Да, что же это?
— Даня?! — встряхивает меня за плечи Илья и сует под нос нашатырь.
— Все отлично, отлично, — отмахиваюсь от него, — извините, — смотрю доктору в глаза.
— Вы не переживайте, мы это сделали, чтобы мальчик оставался в неподвижном состоянии. А кстати вопрос: где отец мальчика? С ним можно связаться? Мальчику понадобиться в ближайшее время переливание крови. Конечно же мы начнем с вас, но важно знать, если ваша кровь не подойдет, сразу подключить отца…
— Отец мальчика, только сегодня вышел из комы, — ответил Илья вместо меня, я даже и рта не успела открыть.
— О! — доктор с интересом оглядел меня, а потом Илью. — Тогда… пожалуй мы не будем медлить… Какая группа крови у ребенка и у вас? — вопросительно посмотрел на меня врач.
— Группа… крови? — в памяти закопошились воспоминания, я честно пыталась вспомнить, какая у Марика группа крови, но то ли стресс, то ли шок так подействовали на меня, я не смогла вспомнить, как ни старалась, — я… я не могу вспомнить, — жалобно пропищала, ругая себя последними словами.
Что ж я за мать-то такая, которая в такой критичной ситуации не может вспомнить группу крови своего сынишки.
— Так, вы не волнуйтесь, — похлопал меня по плечу доктор, — у мальчика уже взяли необходимые анализы. Сейчас медсестра и к вам подойдет. Посмотрим, насколько совместима ваша кровь, а уж потом и думать будем…
— А я как дядя могу подойти? — подал голос Илья.
— Родной? Я имею в виду, вы, дядя со стороны отца? — вскинул густые брови вверх врач.
— Да, — в один голос ответили мы.
— Думаю, и у вас можно взять кровь. А там посмотрим…
Доктор поднялся с места, и взглянув на нас еще раз, тяжело вздохнув отошел.
— Я пойду первым, — поднялся вслед за доктором Илья.
Посмотрела на Илью отрешенным взглядом. Когда врач отошел, из меня как будто душу вынули и оставили телесную безжизненную оболочку. Без чувств. Без эмоций.
— Даня, — Илья присел передо мной на корточки и несильно встряхнул за плечи, — соберись. Марку нужна поддержка. А ты чего сникла?!
— Ты, правда, ничего не понимаешь? — тоскливо посмотрела ему в глаза.
— Ты о чем? — Илья внимательно посмотрел мне в глаза.
— Это моя расплата за то, что произошло с Егором, — одними губами прошептала я, — понимаешь?! Господь, наказывает меня за то, что бросила Егора.
Чувствую, как по щекам полились горячие дорожки горьких слез. Осознание того, что это расплата за грех, было настолько ярким, что сердце в груди от отчаяния вот-вот готово было разорваться в клочья.
Судорожно втянув в себя воздух, я хотела продолжить, но Илья не дал. Накрыл рот ладонью. Заставил замолчать.
— Даня. Даня. Что с тобой, девочка моя? Откуда такие мысли в твоей голове? — он прижался своим лбом к моему, закрыл глаза. — В том, что произошло с Егором. Виноват только он сам. И то, что я тебе сказал в тот гребаный вечер, это все было на эмоциях. Прости мне эти слова. И если сможешь, забудь… я тебя прошу. Выкинь, к чертовой матери, все это из своей головы. Ты последняя, кто в этой аварии виноват. Слышишь меня?
Я, громко всхлипнув, кивнула.
— Молодые люди, — оборвал нас голос подошедшей медсестры, — кто первый?
— Я, — встал Илья, и бросив на меня долгий взгляд ушел вместе с медсестрой.
Стоило только скрыться парню из моего поля зрения, меня тут же охватила паника. Поджав под себя ноги. Обхватила плечи руками, и втянув в себя голову тихо завыла. Ужас от того, что больше могу не увидеть своего сына, накрыл меня с новой силой. Сжавшись в комочек, я просила Господа о том, чтобы забрал мою жизнь, а жизнь моего мальчика оставил. Теперь-то я знала, что он один не останется. У него в этом мире есть те, кто будет любить его и заботиться о нем. Главное чтоб мой мальчик был здоров.
