Малышка проспала почти до шести, к тому моменту я успел поесть и просмотреть анкеты отобранных нянь.
— Ну, привет. — Вытащил Маришу из кроватки, девочка скуксилась и, судя по звукам, а затем и запаху, начала какать. — Нет, ну не-е-ет же, Морковочка, ну ты еще чуть-чуть подождать не могла? — в отчаянии прошептал я, пытаясь осознать то, что именно мне сейчас придется делать. В этот момент раздался хлопок входной двери, и тогда я понял, что бог все же существует. — Мариша, у нас волшебная новость, пришла твоя любимая крестная, пошли ее встречать.
Девочка к этому моменту как раз закончила свои «грязные» дела и сияла счастливой улыбкой, а услышав заветное слово «крестная», аж начала вырываться из рук.
Я развернулся, и в комнату влетела Карина. Девушка выглядела уставшей, и мне почти стало ее жаль, но от ее быстрых движений в мою сторону дунул порыв воздуха и я опять почувствовал этот запах. Вся жалость моментом испарилась.
— Как вы тут? — Девушка с радостью подхватила Маришу на руки и тут же скривилась. — Ты же моя маленькая вонючечка, — рассмеялась она, теснее прижимая к себе ребенка. Затем строго глянула на меня. — Я надеюсь, она не давно так ходит?
— Только что, — ответил, оправдываясь.
— Хорошо. — Карина качнула головой и ушла в ванную, я же принялся дожидаться их в комнате. Понимал, что нужно было предложить помощь, но… В итоге мялся, словно нерешительная барышня, и ничего так и не сделал.
Брюнетка вернулась через пять минут с Маришей, укутанной в ярко-розовое полотенце, затем она положила девочку на диван, чем-то ее намазала, быстро надела на нее памперс и ползунки с длинными рукавами. Там была целая тьма кнопочек, но Карина так быстро с этим справилась, что у меня глаза на лоб полезли.
— А ты не хочешь к нам няней пойти? — заторможенно спросил ее.
— К вам? — ехидно ответила она вопросом на вопрос, широко улыбнувшись и продемонстрировав мне ямочки на щечках.
— Да, к Олесе, нашему сыну и Марине.
— Какой вы, однако, быстрый, — усмехнулась она, — я договорилась на работе, мне дадут десять дней за свой счет. Но завтра отработать придется, поэтому езжайте сейчас спать, только вернитесь завтра к семи.
— Хорошо, — кивнул, наблюдая за тем, как Мариша начала дергать свою крестную за волосы, а та словно и не замечала этого.
— Вы завтра поедете к Олесе?
— Я хотел еще сегодня. — Глянул на часы.
Если договориться, то можно было сегодня еще проскочить к ней.
— Тогда возьмите ее телефон с зарядкой и ноутбук. И, наверное, ей нужен ее чемоданчик, — засуетилась брюнетка, поставив ребенка в кроватку.
— Какой еще чемоданчик?
— С бисером и со всем остальным. У нее же заказы.
— Олеся сейчас не в том состоянии, чтобы вышивать брошки. А телефон с ноутбуком неси.
Перед тем как уйти, я не сдержался и все же поцеловал Маришу в розовую щечку, а затем в макушку.
— Веди себя хорошо, Морковочка.
Карина прыснула со смеха, но промолчала, а я не стал это никак осмысливать, в конце концов девочка была моей родной племянницей. По пути в клинику позвонил Елизавете Марковне, и она объяснила мне, через кого я могу пройти. Дорогу в палату я запомнил, но, когда зашел внутрь, увидел лишь мирно спящую Олесю. Я выложил на тумбу у койки ноутбук, телефон и зарядки, а затем невесомо провел по бледной щеке и покинул палату. Домой опять не поехал и отправился в офис. Артем меня, естественно, не дождался, но у меня была куча накопившихся дел, и нужно было разгрести все срочное за завтра.
Сегодня я расправился со всем уже к десяти вечера и, не совершив своей вчерашней ошибки, ушел спать на кровать в смежное помещение.
А в шесть утра меня опять разбудило сообщение от Олеси. Я был готов поверить, что у меня начался день сурка, но текст в сообщении был другой: «Спасибо, что привез телефон и присмотрел вчера за Маришей. Мне Карина выслала фото моей девочки». И следом еще одно: «Я так соскучилась по ней».
Короткое, но такое тяжелое сообщение. Я не мог и представить того, что ощущала Олеся, ведь даже я — толком с Маришей знаком не был, но, кажется, тоже уже по ней соскучился.
Глава 21
День начался с жуткой головной боли. Проснувшись, я даже не захотела открывать глаза, стоило только представить, как начнет в них резать свет. Перевернулась на бок и уткнулась головой в подушку, той стороной своего несчастного черепа, на которой не было шишки. Провела ладонью и почувствовала под пальцами телефон.
Значит, я не ошиблась и появившееся средство связи мне не приснилось. Медленно приподняла голову и все же открыла глаза: на экране мигало несколько сообщений от Карины.
Что бы я без нее делала — не представляю. Подруга уверяла, что если бы не Глеб, который поднял панику и разбудил ее с утра пораньше, то меня бы еще долго не хватились. Я была благодарна мужчине за это, но все же понимала, что подруга слегка преувеличивала. Плач Мариши услышала бы и она, и баба Валя, но я все же поблагодарила Глеба, причем абсолютно искренне. Каким бы жестким человеком с замашками лидера он ни был, он полдня вчера потратил на мою дочь.
Написала сообщение и попыталась встать с кровати, мне нужно было как-то дойти до туалета. Но стоило мне выпрямиться, пусть и не до конца — голова была опущена, — как я сразу почувствовала прилив тошноты.
Неужели это никогда не кончится?
Всего день в больнице, но было такое ощущение, что я провела здесь целую вечность.
Без своей малышки. Стоило мне лишь подумать о ней, как сердце начинало буквально разрываться от мыслей, что она там без меня. Да, пусть не одна…. Но без меня. И даже участившиеся шевеления малыша не приносили успокоения.
С огромным трудом, но справившись с нуждой, я буквально упала на свою койку, вернувшись обратно, и тут же вырубилась, обессилев от такого нехитрого занятия, как поход в туалет.
Завтрак, который мне принесли в палату, я проигнорировала, так же как и капельницы. Вяло приоткрыла один глаз, свесила нужную руку и продолжила спать — пока спится. Ведь полночи я проворочалась без сна.
А разбудила меня несвязная речь дочери. Я подумала, что мне снится сон, но перед глазами было темно, а в ушах стоял звук Маришиного смеха и мужского шепота. Я несмело приоткрыла глаза и наткнулась на взволнованный взгляд Глеба. На руках у него сидела счастливая Марина, которая уже чуть ли не хныкала, протягивая свои ладошки ко мне.
— Родная моя, — всхлипнула я, пытаясь приподняться на кровати.
— Лежи, — повелительно произнес Глеб, пододвинул стул к изголовью койки, сел на него вместе с Мариной, и доча тут же переползла ко мне. — Мама болеет, поэтому веди себя хорошо, — поучительно произнес он, чем вызвал у меня смех.
Я протянула руку и, приобняв дочу за маленькую спинку, тесно прижала ее к себе. У меня тут же начало приходить молоко, наливая грудь и заставляя ее гореть огнем, и я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Карина написала, что у них получилось накормить Марину смесью, чего ни разу не выходило у меня.
— Как же я соскучилась, маленькая моя, — шепнула, целуя ее в макушку, зарываясь носом во вкусно пахнущие темные волосики. Так никто и ничто не пахнет, только она. Самым родным запахом, название которому я никогда не могла подобрать.
Мариша недолго пролежала спокойно, и почти сразу ей захотелось двигаться. Она, уже практически как самый настоящий спец, самостоятельно села и начала мне что-то рассказывать.
— Ох, как эмоционально, — рассмеялся Глеб. — Я думаю, она на нас с Кариной жалуется.
Мариша, услышав голос Глеба, повернулась к нему и внимательно выслушала, как будто действительно что-то понимала.
— А мне кажется, она вас хвалила, — не смогла я сдержать улыбку и все же приподнялась, хотя бы на локтях.
— А чего ты койку не поднимешь?
— Что? — не поняла я его.
— Тут должен быть где-то пульт. Сейчас. — Мужчина чуть подался вперед, наклонившись над кроватью и обдавая меня своим запахом.
