Сколько бы ни убеждала себя в неискренности Ярослава, сколько бы шишек ни набивала из-за него... И ведь всякий раз наступала на одни и те же грабли, но никогда я не винила его так, как обвиняла себя в своей наивности. И он единственный человек, у которого кредит доверия все никак не может иссякнуть.
Я здесь, потому что люблю его? Разве? Если так, то к черту эту суку-любовь.
Ярослав заботливо убрал выбившуюся прядь волос с моего лица и заправил за ухо. Погладил щеку подушечкой большого пальца, взглядом обвел очертание моих пересохших губ, которые не прекращали вибрировать от тревоги.
Мне была неприятна внезапно проснувшаяся нежность, но я больше не осмеливалась вступать с ним в пререкания. Молчала в тряпочку, боясь случайно моргнуть.
Превратившись в окаменелость, я лишь ревностно смотрела на дочь и мечтала о побеге. Только вот бежать было некуда. От такого Ярослава если и можно было укрыться, то только на другой планете.
— Так ты поверила мне? Судя по тому, как дрожат твои губы, я играл достаточно убедительно.
Моргнула недоуменно.
— В смысле?
— Если постараться, человек может найти выход из любой затруднительной ситуации. Но ты ведь даже не попыталась! Вместо этого ты направила свою энергию на упрямство. Ты вела себя как избалованная сучка, а я терпел сколько мог. Ты загнала меня в угол, а я нашел лазейку и смог поменяться с тобой ролями. По щелчку пальцев я стал тем, кем не являлся, — он вновь щелкнул пальцами, затем развел руками. — И вуаля, ты загнана в тот же угол, что и я несколькими минутами ранее.
— Не понимаю, — от шока скривила рот.
Ярослав забросил свою лапищу на мое плечо и притянул одеревенелое тело к себе.
— Дурочка, расслабься. Я лишь притворялся жестоким "арбузером". Хотел на примере показать, что твои отговорки полная херня. Когда прижмет, можно сыграть кого угодно. Тебе так тем более.
Хохотнула нервно. Сто потов с меня сошло.
— П-притворялся? То есть все это неправда? Ты не собираешься отнять у меня дочь?
— Нет, конечно! Ты за кого меня принимаешь? — округлил честные глаза и сунул мне люльку в доказательство. — Да и что я буду делать с ней без тебя? Из меня родитель, как из отвертки телескоп. О какой спокойной жизни может идти речь? Все-таки не к этому я стремился все эти годы.
Осела на пол на радостях. Сил в ногах совсем не было.
Я поставила люльку рядом с собой и склонилась над дочкой. Слезы лились в три ручья, капая на ее одеяльце. Вытирала их рукавом, а им все не было ни конца ни края.
— Насть, — протянул он напряженно.
Подняла голову, и все, что могла разглядеть перед собой — размытое пятно. Слезы жгли глаза, плавили кожу.
— Оставь меня, пожалуйста, — беззвучно попросила.
Он не послушал меня. Опустился на корточки и сгреб меня в объятия.
Прилипала.
— Я так сильно напугал тебя? — с явным беспокойством спросил Яр. Я лишь кивнула, вместо того чтобы откусить ему глупую голову, а потом носом уткнулась ему в плечо. — Блин, малышка, извини. О последствиях я как-то вообще не подумал.
Ярослав поглаживал меня по спине, неустанно целовал в волосы.
— Заметь, ты никогда о них не думаешь, — проскулила слезливо ему в шею. — Меня же чуть инфаркт не схватил!
Он сжал меня настолько крепко, что я не могла вобрать в легкие воздуха.
— Могу поклясться, что впредь буду думать наперед, — прошептал он на ухо, не выпуская меня из объятий. — Только останься здесь и притворись уже той, кем быть не хочешь. Вчера получилось, и сегодня должно. Ты же ничего не теряешь.
После такой эмоциональной бомбардировки мне нужно было бежать от Ярослава без оглядки. И хоть изредка включать голову.
Неизвестно на что еще способен этот болван. Неизвестно, когда я научусь отделять правду от лжи.
Откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Он был взволнован не меньше моего. Разве что нюни не распускал в отличие от меня.
— Сказать тебе правду?
— Попробуй, — пожал плечами, готовясь к худшему.
— Я хотела насыпать тебе перца в трусы и заменить твой шампунь на средство для депиляции, но теперь понимаю, какой это детский сад. Потому что ты заслуживаешь куда большего наказания!
Ярослав накрыл лицо ладонями и рассмеялся в голос, заваливаясь на задницу.
Своим заливистым хохотом он разбудил дочь. Она заулюлюкала. Яр расценил ее бормотания, как призыв к обнимашкам и подхватил ее на руки.
— Марусь, ты это слышала? Твоя мамаша чокнутая маньячка!
— Ага, и папаша у нее имбецил!
Он бросил на меня резкий неодобрительный взгляд.
— Не слушай эту женщину, тебе еще рано слышать такие словечки! — нарочито строго произнес, удерживая дочь на вытянутых руках. — Но, черт возьми, твоя мама права! Мы же с ней идеальная парочка!
Ярослав чмокнул дочурку в носопырку, а потом передал ее мне.
Держа свое сокровище у сердца, я повеселела. И позволила себе даже улыбнуться.
Яр одарил меня ответной улыбкой, подмигнул, поднялся на ноги и направился к лестнице.
— Ладно, пойду пока в нашу спальню. Место Марусе там приготовлю. Если хотите, можете составить мне компанию, — отправился вверх по лестнице, обойдя наши сумки. На последней ступеньке он притормозил и грудью навалился на перила. — Но, если ты передумала, Роман все еще ждет вас у ворот.
Все-таки он предоставил мне свободу.
Да, немного припозднился с ней, однако теперь у меня появилось право выбора.
Я поспешила к панорамного окну, выходящему на главную дорогу. Отодвинув занавеску, заметила за воротами стоявшую машину, двигатель которой по-прежнему работал. Роман прогуливался вокруг нее, затягиваясь сигаретой и выпуская белое облако дыма в небо.
"Он ведь неспроста там стоит", — подумала я.
Я прокрутила ключ в дверном замке, распахнула дверь и высунулась на крыльцо.
— Роман! — громко окликнула я. — Можно вас на секундочку?
Мужчина последний раз затянулся сигаретой, проходя через ворота. Затушил бычок о крышку урны, выбросил его внутрь и добежал до крыльца.
— Да, Настасья Дмитриевна.
— Можно узнать, почему вы до сих пор не уехали?
Мужчина вытянул лицо. Переминаться с ноги на ноги начал.
— Так это... Ярослав Львович попросил не уезжать, пока он не подаст сигнал.
— Какой еще сигнал?
— Что мне не нужно отвозить вас обратно.
Выходит, Ярослав заранее попросил его не уезжать, потому что не был уверен, что я останусь.
Отсюда следовало, что у меня изначально было право выбора. Вот только Яр забыл упомянуть о нем.
Бестолочь. Да и я тоже хороша. Чуть было не подохла от разрыва сердца из-за этого юмориста недоделанного.
— Так мне ждать вас, или как? — Роман вырвал меня из раздумий.
Улыбнувшись, я мотнула головой.
— Нет, мы остаемся. Можете ехать по своим делам.
Возможно, я делаю очередную ошибку, выбирая его, но я не узнаю, пока не совершу ее.
В этом не было никакой логики, я просто прислушалась к своему сердцу.
Избавив Марусю от комбинезона и шапки, я поднялась с ней на второй этаж. Пришлось побродить по коридорам, пока в самом конце одного из них я не заметила луч дневного света, проникающего сквозь щель чуть приоткрытой двери.
Подобралась на цыпочках к ней, одним глазком глянула в узкую щель. Не увидев ничего, отворила пошире — и вот оно — необычайное сочетание раздолбая, красавчика и того, от кого я имела глупость родить ребенка.
Ярослав не заметил меня. Он пыжился, волоча на себе детскую колыбельную.
Откуда он взял ее?
Яр поставил колыбельную у прикроватной тумбы, рядышком с шикарной двухместной кроватью. Выровнял строго параллельно стыкам паркета и, уперев руки в бока, отошел на пару шагов. Склоняя голову вправо-влево и почесывая бороду, оценил общую картинку. Мыкнул, после чего сдвинул кроватку ближе к окну.
— Вот теперь идеально! — отметил он восторженно.
— Ы-ы-ы-ы! — внезапно воскликнула Маруся, по всей видимости, соглашаясь с оценкой папки и тем самым выдавая наше присутствие.
