Кузнецовой от бессилия захотелось закричать. Снова. И снова. Странная и безвыходная ситуация. В ней не было хороших и плохих. И обвинять в общем-то некого. Да и что толку в обвинениях?
— Не переживай, — как-то само получилось так, что в голосе Златы прорезались сочувствующие нотки, — он просто ещё не оценил какое сокровище ему досталось.
Душа в этот момент плакала кровавыми слезами, потому что Злата приняла болезненное решение. Она искренне хотела, чтобы Филипп был счастлив, но ни Марк, ни она не могли дать ему того, что он заслуживал. Семью. Определенность. Детей. Больно было это признавать, но в данной ситуации Кузнецова могла сделать только одно — отпустить.
— Вы правда так думаете? — широко раскрыв глаза, с надеждой спросила Лена.
— Да, — голос Златы прозвучал уверенно, — я так думаю.
Они вместе покидали дамскую комнату. После разговора Лена чуть расслабилась и уже не выглядела так, будто каждую секунду ожидала, что Злата накинется на неё и покусает. А снаружи их уже ожидали Марк и Филипп, которые активно переругивались между собой, но с появлением девушек резко замолчали. Воцарилась напряженная тишина, нарушаемая музыкой и взрывами смеха, доносившимися из банкетного зала.
— А мы тут со Златой познакомились, — пояснила Лена и криво улыбнулась, явно растерянная из-за тяжёлой атмосферы, образовавшейся вокруг них.
Злата коротко выдохнула и едва заметно качнула головой. Ей действительно было жаль глупышку, полюбившую не того человека. Даже сейчас она откровенно ловила взгляды Филиппа, ища одобрения, и явно пытаясь понравиться его друзьям. Если бы Лена знала все обстоятельства, то, пожалуй, сбежала отсюда, сломя голову.
Но Кузнецовой пришлось признать, что из их отношений в перспективе действительно может получиться хорошая и крепкая семья. При условии, что Фил будет ценить и уважать девушку, а Елена наберётся терпения и не станет его пилить по поводу и без. Хотя, судя по её влюблённому взгляду, на девушке сейчас были надеты ярко-розовые очки, мешающие разглядеть Мельникова в истинном свете.
Злата же знала Филиппа, как облупленного. У него имелась куча недостатков, которые, тем не менее, перекрывались лучшими человеческими качествами. Он бывал вспыльчив и нетерпелив, постоянно разбрасывал носки по дому и ужасно фальшивил, когда пел. А пел Мельников часто, по поводу и без. При этом Фил всегда был готов прийти на помощь ближнему, обладал незаурядным умом и весёлым нравом. Готовил так, что лучшие французкие повара нервно курили в сторонке.
Имелись тысячи подобных мелочей, с которыми Елене только предстояло познакомиться.
— В туалете? — подозрительно спросил Мельников, по очереди осматривая девушек, будто ожидая увидеть на них синяки и царапины.
— Именно, — вступила в разговор Злата. — Ты бы мог и предупредить о том, что у тебя с Леной завязались отношения. Для меня это стало неожиданностью…
Филя отвел глаза, а Кузнецова довольно хмыкнула. Просто не удержалась от шпильки в его адрес. Понимание ситуации не избавило девушку от обиды.
— Боюсь, это я виновата, — поспешила заступиться за своего парня Лена. — Я попросила его не афишировать наши отношения, чтобы другие не подумали, что таким образом карьеру делаю…
Злата вздохнула. Зная главных сплетниц офиса, можно было понять опасения девушки.
— И всё же, — настояла на своем Кузнецова, — мы ведь близкие, не чужие друг другу люди, Филипп, и узнавать о том, что у тебя появилась невеста о других, неприятно.
Муж сжал её кисть, а Фил вздрогнул, как от удара.
— Прости, — выдохнул Мельников, на миг взглянув ей в глаза и снова отводя взгляд, — я не подумал, что для тебя это важно.
Злата чуть скривила носик, пропустив мимо ушей пустые слова, и прочитала правду в его глазах. В синих омутах скрывалась вина. И не предупредил Фил её только по одной причине — боялся передумать. Разговор тет-а-тет мог пошатнуть его решимость. Таким некрасивым образом он отрезал себе пути для отступления.
— Ты прав, — мягко сказала она, наклонив голову, — моё мнение уже неважно. Ваши отношения с Леной нас с Марком не касаются, мы же просто друзья, — она немного помолчала, прежде чем продолжить. — Надеюсь, ты будешь счастлив, Филипп. Я искренне надеюсь, что вы будете счастливы.
Таким нетривиальным способом она дала понять, что отпускает. И понимает.
Елена нахмурилась, переводя взгляд с Фила на неё и обратно. Разговор для чужих ушей действительно был странноватым, с непонятным тягостным осадком. Марк встал за её спиной и обнял за талию, морально поддерживая. Злата выдавила из себя улыбку, а на лице Мельникова мелькнуло удивление.
— Ну, и что мы тут стоим? — надевая маску радости и восторга, спросила Кузнецова. — Пойдемте в зал, а то пропустим всё веселье…
* * *
Следующие несколько дней Злата не находила себе места, маялась и не могла заниматься делами, постоянно мыслями уплывала куда-то далеко. Внутри душа скулила из-за утраты, эмоции дрожали будто в агонии. Кузнецова пыталась бодриться, но ей ужасно не хватало Филиппа. Тоска клещами сжимала сердце. Внешне она была абсолютна спокойна, но внутри бушевала огненная буря.
Марк, подстраиваясь под её настроение, тоже сохранял спокойствие. Пожалуй, он был даже чрезмерно спокойным. Если бы Злата больше сконцентрировалась бы на своём муже, то быстро бы поняла, что тот что-то задумал, но в данный момент она воевала с собственными бунтующими чувствами, и ей некогда было анализировать странное поведение Марка. Она должна была догадаться, что Кузнецов своё просто так не отдаст, а Фила он считал своим… Но ослепленная неожиданной беспомощностью, Злата похоже растеряла все свои умственные способности.
Злата словно находилась в каком-то липком коконе, окутавшем её с головы до ног. Она, как заведённая кукла, улыбалась, смеялась, готовилась к предстоящим праздникам, но внутри скрывала гулкую, тёмную пустоту, которую не могла заполнить. Так продолжалось, пока за неделю до Нового года Марк не огорошил её новостью:
— Злата, ты завтра летишь на Мальдивы.
Мирно завтракавшая Кузнецова удивленно вскинула глаза на мужа. В их планах в ближайшее время точно не значились заграничные поездки. Что же изменилось?
— Что? — недоуменно переспросила она. Кузнецова подумала, что ослышалась.
— Ты летишь на Мальдивские острова, — пояснил Кузнецов, делая глоток кофе. — Хватит хандрить, дорогая. Скоро Новый год, а ты своим кислым видом убиваешь всё волшебство праздника. Миланка даже начала грустить. Не порть ребёнку праздник, она итак по Филиппу скучает…
Вилка опустилась на тарелку с довольно громким, противным звуком, от которого Марк поморщился.
— Ты меня, что, отсылаешь? — возмутилась Кузнецова, с негодованием смотря на мужа.
— Да, отсылаю, — он твёрдо посмотрел на неё, — тебе надо отдохнуть и выспаться. Думаешь, я не знаю, что ты все эти ночи, как привидение, по дому гуляешь? Полежи под солнышком, искупайся в море, пройдись по магазинам. Отвлекись, короче. Мы к тебе через пару дней присоединимся, там и Новый год встретим, а в начале января вернемся на родину.
— Смотрю, ты уже всё распланировал? — она подарила мужу строгий взгляд, но почему-то злиться на него не получалось. Наверное, потому что муж заботился о ней. Злата действительно пыталась не показывать, насколько сильно затронул её уход Филиппа, но, кажется, она потерпела крах в этом предприятии. Марк читал её, как раскрытую книгу.
— Именно, — хмыкнул Кузнецов, поднимаясь с места и направляясь к ней. — Ты вышла замуж за тирана и деспота, так что смирись и слушайся, женщина.
— Конечно, мой господин, — насмешливо поклонилась ему. — Как скажете, мой господин!
И тут же была поймана в ловушку сильных рук и вознаграждена поцелуем в шею. Злата довольно выдохнула. Обожала, когда он её так крепко обнимал. Его руки ассоциировались у неё с безопасностью.
— Мне безумно нравится, когда ты называешь меня господином, — глухо пробормотал Марк, рукой сдвигая предметы со стола. Послышался звон бьющейся посуды, но Злата почему-то не стала ругаться и протестовать. Было откровенно плевать на испорченную посуду. Ей Марк сейчас был необходим также, как и она ему. — Это та-а-ак возбуждает…
