Так что я больно ударяюсь об твёрдую грудь.
— Ты с ума сошла, Саша?! — грубый голос Славы проносится табуном мурашек по моей коже.
Не разжимая хватки на животе, он резко подаётся вперёд и сильным толчком захлопывает балконную дверь. А потом разворачивает меня лицом к себе и хватает за плечи.
— Какого чёрта ты творишь, я тебя спрашиваю? — рявкает, слегка меня встряхивая. — Саш, у тебя голова работает вообще или как? Какого хрена ты мокрая балкон открываешь?
Меня так трясёт от холода, что я не могу даже пошевелиться. Только сейчас начинаю осознавать, как же я в действительности замёрзла.
Обнимая себя руками, поджимаю дрожащие губы. Что я ему скажу? Что была настолько сильно возбуждена, что не могла никак иначе снять с себя это ощущение? Я скорее под землю провалюсь, чем в этом признаюсь.
— М-мне б-было ж-жарко… — выдавливаю, клацая зубами. — Я просто х-хотела комнату пров-ветрить.
Невольно скольжу взглядом по его телу. На Славе нет ничего, кроме полотенца, обмотанного вокруг бёдер, потому что боксеры, в которых он спал, теперь насквозь мокрые.
Нас разделяет каких-то пару сантиметров воздуха и два слоя махровой ткани. И если бы не взгляд, которым Соболев сейчас на меня смотрит, мне бы, наверно, не смотря ни на что снова стало жарко.
Но его взгляд отрезвляет лучше самого холодного северного ветра.
— Проветрила? — шипит на меня сердито и, схватив за руку, тащит к кровати, подталкивая, чтобы я села. — Здесь тебе не южный курорт и не твоя Америка! Ты хоть немного думаешь, что ты делаешь?!
Он так зло меня отчитывает, что я снова перестаю ощущать себя женщиной, какой была ещё несколько минут назад. И опять становлюсь маленькой Саней. Той самой, с хвостиками и в брекетах.
Нет, Саш, не изменилось ничего, и не надейся. И даже тот факт, что я на нём голая сидела, ровным счётом ничего не изменил. Я навсегда для него останусь ребёнком.
И того огня в глазах, что мерещился мне, когда он сжимал мои бёдра в джакузи, больше нет. Видимо действительно показалось…
От обиды становится так горько, что хочется снова убежать куда-нибудь подальше, как вчера. Только какой смысл всё время бегать?
Да и мы вроде как за кольцами опаздываем.
Хочу встать и одеться, но заледеневшие мышцы настолько задубели, что я не могу пошевелиться. Даже пальцы не слушаются.
Слава тоже это замечает.
— Подожди, не двигайся, — выдыхает, чуть смягчившись.
Садится рядом со мной на корточки и кладёт горячие ладони на мои ледяные лодыжки, скользя ими вверх и вниз, чтобы согреть застывшие мышцы. Постепенно увеличивает амплитуду и в какой-то момент касается края полотенца, задирая его вверх и оголяя участок бедра, на котором остались следы от его пальцев, когда Слава в джакузи сжимал меня, сильнее придавливая к себе.
И только сейчас я замечаю, что на его плечах тоже остались тонкие красные борозды от ногтей.
Бросаю осторожный взгляд на Соболева и вижу, как он хмурится, разглядывая синяки на моём теле. Вздрагиваю, когда он проходится шершавыми подушечками пальцев по красным отметинам, и на его сжатых скулах выступают желваки.
А потом Слава сжимает край полотенца, в которое я обмотана и стягивает его вниз, скрывая свидетельство того, что между нами произошло.
— Если тебе надо в душ, то поторопись, Сань, — говорит, вставая на ноги и избегая со мной зрительного контакта. — Нам до завтрака надо в ювелирку успеть.
Глава 17. Саша
Мы едем уже минут двадцать. В полной тишине. За окном ещё темно, так что я даже на снежный пейзаж отвлечься не могу. Всё думаю и думаю о том, что произошло утром, исподтишка поглядывая на Славу, который не сводит хмурого взгляда с дороги.
В принципе, ничего нового я не узнала. Для Славы я — просто Саня, как и было всегда. И нет никакого смысла лепить драму из всего случившегося. Это я себя так убеждаю, а в глубине души всё равно тоскливо и неприятно.
Ну, неужели я настолько непривлекательная для него?
Вот на блондинку на ресепшене и брюнетку-горничную он пялился. Видимо, такие девушки в его вкусе. Хотя в целом, ничего в них такого уж особенного я не обнаружила. Из-за этого ещё сильнее бешусь.
«Как же ты не поймёшь, Са-ша, что дело в твоей фамилии? Ты же Климова. Вот была бы ты какой-нибудь Петровой, росла бы вдали от него и не имела бы в родственниках господина Павла Климова, то, возможно, между тобой и Славой всё иначе сложилось. Если бы вы вообще встретились…»
— Будешь кофе? — вопрос от Соболева звучит настолько неожиданно, что я аж на месте подпрыгиваю.
— А?
— Кофе, — повторяет он, стрельнув в меня взглядом. — На заправке можем взять. Я что-то не подумал в отеле захватить. Там автомат видел, но потом забыл.
— А, кофе. Да, можно.
Честно говоря, кофе бы точно не помешал. Хотя утреннее происшествие взбодрило само собой, всё же дополнительный заряд бодрости лишним не будет. Особенно перед покупкой колец…
Глупо, наверное, но я нервничаю. Вы хоть представляете, сколько раз я себе этот момент в мечтах рисовала? Как Слава просит меня стать его женой, я кричу «да!», а потом мы вместе выбираем обручальные кольца — они обязательно должны быть необычными, с какой-нибудь надписью или интересной деталью… И вот, вроде мечты сбываются, да? Немного, правда, не так, как мечтались.
Я даже улыбаюсь глупым девичьим воспоминаниям. Настолько они всё ещё живые.
— Чего улыбаешься? — вновь в мои мысли врывается Славин голос.
Поворачиваюсь и тут же натыкаюсь на его внимательный взгляд. И мне вдруг так неловко становится и горячо, потому что я сразу вспоминаю другой взгляд. Утром, в ванной. Когда я голая лежала на нем, а он был однозначно возбужден. И пусть уже ясно, что вовсе не я была
