Выразительно задерживается на животе, отчего мне интуитивно хочется прикрыть его руками.
— Тебе вызвать такси, мам? - спрашивает у неё Богдан, недвусмысленно намекая, что ей пора восвояси.
— Сама справлюсь, - отвечает она холодно, но снисходительно позволяет ему подать ей на плечи пальто.
Женщина обувается и, подчеркнуто попрощавшись только с сыном, а меня даже не удостоив взглядом, будто я пустое место, уходит.
Медведь закрывает за ней дверь и поворачивается ко мне со вздохом. Морщится, глядя чуть виновато.
— Ты, конечно, всё слышала…
Я киваю и делаю шаг к нему.
— Мне жаль, Белочка, - начинает немного смущенно оправдываться. - Моя мама… она всегда со своим мнением… Любит причинять мне заботу.
Я снова киваю и делаю к нему ещё один шаг.
— Но это ничего не меняет, понимаешь? Для нас и для горошинок.
Видно, что разговор его смущает. Большой и сильный медведь растерялся, как привести в одну плоскость двух женщин в своей жизни - мать и … девушку? Любовницу?
Он сказал «невесту»
Рано для нас обоих для таких определений. Потому что опыт уже…
Я подхожу у нему вплотную, но не прикасаюсь, поднимаю глаза и говорю то, что нахожу у себя внутри. С удивлением для себя, даже внимательно присмотревшись сначала.
— И я тебя тоже.
Богдан
— Слушай, Костян, хорош водяру жрать, - смахиваю стакан со стола друга и выливаю виски в урну.
— Да, мамочка, ты права, - кривляется Макарский и откидывается на кресле, прижимает запястья к глазам и трёт.
Не спал, видимо, снова. Точнее, бухал в офисе всю ночь, пялясь в стену или Катькины фотки в телефоне.
— Костя, ты похож на говно, давай уже соберись, - швыряю ему в рожу полотенце, брошенное на кожаный диван, и киваю в сторону двери в душ.
Хочется сказать «это всего лишь баба», но ведь это не правда. Для Костяна Катерина оказалась не просто «всего лишь». Влюбился друг.
— Лине вчера операцию сделали, - сообщает Макарский. - Грудь полностью отняли. Звонил вечером, она вроде бы держится. Говорит, сиськи всегда мечтала большие сделать, теперь повод есть.
— Лина как всегда, - смеюсь, усевшись на диван. - Выберется. Обязана.
С Линой у Костяна своя история. Познакомились они ещё в детстве, поженились рано. Потом остыли чувства, так бывает. Лина нашла себе инженера-задрота, помешанного на науке. Все были в шоке, как такая шикарная женщина, как Эллина, связалась с таким додиком. Лина из тех богинь, на которых смотрят с восторгом и трепетом, а этому, кажется, по фиг, главное формулы.
С Костей они так и не развелись официально, продолжая дружить периодически во всех плоскостях. Всех троих всё устраивало.
Рак у Лины обнаружили несколько недель назад, а затрот поплакал и пожал плечами. Поддержка легла на Костю, вот тут Катюха узнала, что брак ещё официально не разорван. Точнее она просто узнала про брак. И ушла в закат.
Косяк Костяна, да, но что уже есть. Факт - ему херово без девчонки. Сильно хреново.
— Ты нашёл что-нибудь?
— Костя… - разговор, похоже, сложноватый получится. - Пока не нашёл, но… ты уверен, что искать надо?
— В смысле? - сдвигает брови и смотрит набыченно.
— Без смысла. Я уже тебя спрашивал, что ты собираешься делать, когда найдёшь девчонку?
— Объяснюсь для начала.
– Костя, а что именно ты скажешь? Разве ты ещё не женат? Не думаю, что Катерина станет тебя слушать.
– Тогда что ты предлагаешь? - кладёт локти на стол и вперивается в меня взглядом.
– Оставить её в покое.
– Ты серьёзно? - поднимает брови, глядя с сарказмом и недоверием.
Ну вот, блядь, тупой, что ли?
– Вполне. Оставь её. Дай понять, разобраться в себе, остыть. Мне кажется, такую силой не удержишь, Костя. Да и тебе остыть пора. Не всё можно взять нахрапом, сечёшь? Иногда лучше отпустить, оно и само может прийти тогда. И уже наверняка.
– А если не придёт?
– Тогда и будешь думать. Тогда и попытаешься ещё раз, а сейчас, по горячему, рано.
И тут дело не только в самой Катерине. Я просто знаю Макарыча. Он обычно держит эмоции под контролем, потому и не пьёт ни с кем, кроме самого себя и меня. Но иногда, крайне редко, у Кости срывает башню. Напрочь. На хуй. И в этом случае он способен навертеть таких косяков, что потом не расхлебает большой ложкой.
А сейчас он на грани. Конкретно так. И что ему взбрендит сделать, если сейчас найдёт девчонку, я даже прогнозировать не возьмусь. Потом пожалеть может.
Так что да, сейчас ему необходимо притормозить.
Найти Катю можно. Не думаю, что сложно будет, вряд ли провинциальная учительница окажется мастером конспирации. Её возможности весьма ограничены, наши - куда шире. Вопрос в том как раз, а надо ли.
Макарский встаёт и идёт к небольшой двери, за которой в его офисе располагается ванная. Распахивает её и умывается над раковиной. Мочит волосы и шею. Когда выходит, вижу, что взгляд вроде бы немного стал яснее.
– Рит, два кофе и чего-то пожрать сообрази, пожалуйста. Но кофе сейчас неси, - говорит секретарше по связи.
– А с душой что делать, Рем? - спрашивает тоном, который я редко слышал от него. Подавленно как-то. - На куски же, понимаешь?
– Понимаю, - пожимаю плечами. - Думаешь, у меня не рвало в клочья после Ирки? А теперь вон Белочка и горошинки. Жизнь поворачивается не всегда задом, Макарыч.
— Горошинки? - выгибает бровь друг.
— В животе. Две.
— Ты же не про её вчерашний ужин? - расплывается в улыбке и аж светлеет Макарский. - Батей будешь?
Я ему не успел сказать. Слишком уж он замотан был, потерян эти пару недель.
— Буду, - тоже улыбаюсь. Я вообще как дурак, каждый раз тянет улыбнуться, когда думаю об этом.
— Офигеть!
Костя будто включается снова нормально в жизнь. Приятно видеть, как друг радуется за тебя.
– Рем, ты будешь батей, поверить не могу, - ржёт. - Сразу двоих! А если девки родятся? Начнут бороду в косички заплетать.
Он откровенно прикалывается, но я не обижаюсь. Хотя борода в косичках такое себе, конечно. Надо сбрить её нафиг, давно собирался.
– Надо ещё додавить её бывшего. Поистине бесстрашный дрищ. Его давишь, а
