конечно ничего не было и быть не может. Мне просто интересно смотреть как он против воли открывается мне, поэтому когда гуляем, я с ним много времени провожу. Мне кажется, Руслан ревнует…
— Пусть сделает так, чтобы ты не хотела проводить время с другими мужчинами, — выдает мама, и я чувствую, как краснею.
— Ага, — смеется, откусывая круассан.
— Ага, — хохочет еще сильнее, а я падаю головой на стол и сдерживаюсь, чтобы не завыть. Это издевательство! — Ань, в этом нет ничего страшного. И противозаконного. Ты никого не предавала, а вот Руслану твоему по голове настучать надо бы. Делай то, что говорит тебе твое сердце, и не иди ни у кого на поводу. Это твоя жизнь, и твои шишки, и боль тоже твоя, которую вместо тебя никто прожить не сможет в случае чего. Я заберу все, что будет в моих силах, но прошу, береги себя, ладно? Таких Русланов может быть еще сотня, а ты у меня одна. И если ты понимаешь, что у вас что-то нездоровое: заканчивай это. Я очень волнуюсь.
— Нет, мам, я… Я не думаю, что он может навредить мне. И я поговорю с ним, как ты и советовала. Спасибо тебе, — перегибаюсь через столик и обнимаю маму за шею, чувствуя, как она целует меня в щеку.
— Люблю тебя, мышка.
— И я тебя, мам.
— Смени духи, — кривится с улыбкой и хватает меня за руку, утаскивая за собой. — А теперь пойдем, раз парень остался без наушников по твоей вине, надо ему их вернуть. Что думаешь?
Что я думаю? Что Дамир в жизни не примет это! Но вернуть и правда надо бы… Боже, дайте мне сил.
Глава 17. Аня
День с мамой проходит очень насыщенно. У меня снова целый миллион пакетов с новыми платьями, как и у мамы, а еще в маленьком кармане сумочки… наушники. Для Дамира.
Мама сказала, раз сломала, нужно вернуть. И я с ней очень согласна! Она так всегда меня и воспитывала, и я никогда не против ответить за свои поступки.
Но это же Дами-и-и-ир… Да он ни за что не примет от меня это! Более того, я ума не приложу, как попытаться ему презентовать наушники. Как подарок? Извиниться? Молча отдать? Подкинуть в рюкзак? Я не знаю! У меня голова кругом уже от всего этого. Они в сумке у меня около часа, и весь этот час я их буквально чувствую. Не могу и на секунду забыть о том, что мне придется вручить их Дамиру.
— Мам, мне ехать пора, у меня тренировка, — говорю маме, когда она пытается затащить меня в очередной магазин. А я не могу! Меня там Лёша ждет, вообще-то.
— Давай отвезу тебя, раз вырвалась на целый день, надо пользоваться, — смеется мама.
Мы идем на парковку, по пути покупая себе еще по молочному коктейлю, как будто он совершенно не утяжелит мою тренировку.
Мама везет меня в фитнес-клуб, по пути рассказывая какую-то смешную историю из детства. У нее эти истории никогда не заканчиваются, я всю жизнь слушаю все новые и новые.
— Я ходила в этот клуб на йогу для беременных в животе с Яриком, — говорит мама, когда мы заезжаем на парковку.
— Я пока только на бокс, — смеюсь и собираюсь выходить из машины, как вдруг торможу. Я не знаю почему торможу, если честно. Но вижу, как Дамир выходит из клуба и просто прирастаю к месту.
А хотя почему не знаю… Я знаю! Потому что я сбежала от него как ребенок провинившийся сегодня утром и даже хорошего дня не пожелала. А теперь мне неловко ему на глаза попадаться.
— А-ань? — спрашивает мама, щелкая у меня перед лицом, а потом следит за моим взглядом. — Оу. Это наш Дамир?
— Чей наш, ма?
— Ну просто Дамир, — закатывает глаза и цокает на меня. — А плечи у него и правда что надо… — тянет задумчиво. О да. Особенно сегодня, когда на нем спортивная футболка без рукавов, которая всё что нужно для обзора открывает. Судя по тому, как смотрит моя ма, в этих гляделках и правда нет ничего плохого. Она-то точно своего мужа любит, но пялиться на красавчика ей это не мешает. В целом, это помогает мне выдохнуть и перестать чувствовать себя изменщицей. Но полное спокойствие не наступает вообще… — Что сидишь? Иди!
— Не-не, пусть пройдет, потом я, — говорю и сажусь поудобнее. А Дамир не собирается уходить! Зачем вышел вообще? Стоит у клуба, в телефоне копается.
— Аня, шуруй на тренировку, — смеется с меня мама, — и не забудь отдать наушники этому красавчику.
— Ты не помогаешь вообще, мама! — я не могу понять, почему меня так колотит. Да, я волнуюсь, что он может мне сказать после моего побега, но не так чтобы прямо колотиться! А меня натурально крупной дрожью бьёт, я с трудом телефон под ноги не роняю.
— Иди или я сама к нему пойду и извинюсь за наушники, — шантажирует мама, а когда я всё равно не двигаюсь с места, берется за ручку двери, и правда собираясь выйти к Дамиру. Ну какой кошмар!
— Ужас, ма! Я с тобой не дружу больше, — фыркаю и выхожу из машины, мстительно громко прихлопнув дверью.
Иду в сторону Дамира, ноги будто оловом залиты, не идут от слова “совсем”. А еще меня очень бесит, что машина мамы так и стоит на месте. Подсматривает. Ну почему такая невыносимая, а?
— Дамир, — говорю негромко, когда между нами остается метра три от силы. Я так глупо надеюсь, что он меня не заметит, что самой становится смешно.
— Мелкая, — говорит сразу, отрываясь от телефона и убирая тот в карман.
— Сам ты мелкий, — рычу в ответ, защищаясь. Меня в целом вообще не трогает, когда он так меня называет. Даже мило. Рядом с ним я и правда очень мелкая.
Мама, к слову, всё еще никуда не уехала.
— Ты так не думаешь, — говорит спокойно. Не думаю,
