Молодой парень подходит к моему окну, и я опускаю его. Когда кладу ключи ему на ладонь, говорю:
— Не могли бы вы сообщить им, что я здесь, пожалуйста?
Код для: «Отведите меня внутрь и быстро усадите, чтобы я не привлекал к себе внимание». Парень убегает, отчаянно шепча что-то своему коллеге, который бросается внутрь.
Хороший мальчик.
Я надеваю солнцезащитные очки.
Опускаю голову, прежде чем открыть дверь со стороны водителя и вылезти, встречаю Миранду у обочины, рука нависает над её поясницей, но не касается её. Я хочу, очень хочу — у меня просто не хватает смелости.
В вестибюле нас встречает улыбающийся мужчина, скорее всего, менеджер, который почти сразу же начинает целовать меня в задницу, чуть не спотыкаясь, когда придерживает дверь для Миранды и спрашивает, не хочет ли она оставить свою куртку.
— Нет, спасибо, — отвечает она, и я рад — не нужно будет ждать после нашей трапезы, если захочу убраться отсюда к чёртовой матери. С другой стороны, всё, что мне нужно сделать, это сказать кому-то, что мы уходим, и всё будет сделано должным образом. То же самое касается и моей машины.
Если моя спутница и удивлена всем этим превосходным обслуживанием, то ничего не говорит. Если и задаётся вопросом, почему все начинают обращать на нас внимание — на меня, — то никак это не комментирует.
«С чего бы ей это замечать, придурок? Она понятия не имеет, кто ты такой. Знает только твоё имя и то, что ты можешь позволить себе потратить сорок пять тысяч на пару бейсбольных карточек».
— Мистер Хардинг, мы разместим вас в боковой части зала. Там более уединённо.
Брови Миранды взлетают вверх.
— Что ты планируешь сделать со мной, Ной? Убить и протащить мой хладный труп через кухню?
Менеджер выглядит шокированным, быстро пряча это за нетерпеливой улыбкой.
— Беверли будет обслуживать вас с помощью Джейкоба. Если вам ещё что-нибудь понадобится, меня зовут Карсон, и я буду рад помочь вам. Просто сообщите об этом одному из ваших сёрверов.
Он отодвигает стул для Миранды, затем кладёт белую льняную салфетку ей на колени, а меню — на серебряную тарелку.
— Могу я предложить вам для начала бутылку вина?
Я вопросительно смотрю на свою спутницу.
— Вино?
— Эм. — Она колеблется. — Если можно, чай со льдом было бы здорово. С лимоном, если он у вас есть?
Боже, она такая милая. И вежливая.
— Конечно. А для вас?
— То же самое. С сахарозаменителем.
— Хорошо. Ваш официант скоро подойдёт, чтобы принять заказ. — Он исчезает в мгновение ока, и я переключаю своё внимание на симпатичную девушку напротив меня. Делаю всё возможное, чтобы одарить её улыбкой, но уверен, что улыбка получается натянутой.
— Бедняжка. Ты нервничаешь? — Она смеётся. — Ты выглядишь…
— Злым?
— Я собиралась сказать «страдающим запором», но злость тоже подходит. Ты нечасто улыбаешься, не так ли?
Почему она тогда пошла со мной на свидание, если думает, что я такой брюзга? Затем я хмурюсь ещё сильнее, понимая, что на самом деле веду себя как последняя задница.
В свою защиту скажу, что я нервный и параноидальный. Совсем не готовый к этому свиданию, в которое меня втянули против моей воли — что несправедливо по отношению к Миранде, и я тоже это понимаю. Дело не в том, что она мне не нравится или я не считаю её потрясающей; я просто не знаю, как вести себя с девушкой, которая ничего от меня не хочет. Я привык к женщинам со скрытыми мотивами.
К этому нужно привыкнуть — я имею в виду, что девушка заказала стакан чая за четыре доллара в элитном ресторане.
Приносят напитки. Миранда откидывается на спинку своего мягкого, обитого бархатом сиденья и смотрит, как я добавляю подсластитель в свой, а затем кладу крошечный пакетик с мусором на блюдце.
— Могу я тебе кое в чём признаться? — Её тон немного нерешительный, но она, кажется, полна решимости что-то мне сказать.
— Да, конечно.
«Покончи с этим сейчас; скажи мне, что ты здесь только для того, чтобы обсудить бейсбольные карточки. Покончи с этим».
Я беру себя в руки.
— Я действительно удивлена, что ты пригласил меня на свидание.
Мои брови поднимаются, но потом я чувствую на себе несколько пар глаз, и волосы на затылке тоже встают дыбом. Инстинктивно я немного поворачиваю голову, чтобы посмотреть, кто за нами наблюдает.
Пара за соседним столиком поймана с поличным, но, по крайней мере, у них хватило порядочности быстро отвести взгляд, когда я встретился взглядом с женщиной с мобильным телефоном в руке, направленным в нашу сторону.
«Мило. Спасибо за уединение, леди», — хочу я прокричать через весь шикарный обеденный зал.
— Почему? — Клянусь, мой голос срывается, когда я спрашиваю, напряжение взрывает моё тело, пара за другим столиком продолжает ловить мой взгляд и отвлекать меня.
Пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит Миранда.
— Я подумала, что тебе это неинтересно, особенно после «Платы». Помнишь, как ты сбежал?
— Я не сбегал. — Улыбка начинает медленно расползаться по моим губам, и я размешиваю сахар в своём чае тонкой соломинкой. — Мне нужна была минутка.
— Минутка? — Поддразнивает она. — Это так теперь называется?
— Послушай, я не силен в такого рода вещах, если ты ещё этого не поняла.
Миранда наклоняется вперед на своём стуле, декольте немного округляется, на лице кокетливая ухмылка.
— О, я поняла это. Просто не могу понять, почему.
Почему?
— Ты высокий, симпатичный, и кажешься… — Миранда замолкает и наклоняет голову. — На что ты всё время смотришь? — поворачивает голову и замечает молодую пару, наблюдающую за нами. — Они что, пялятся на нас?
Да, на 100 % так оно и есть, но я ей этого не говорю.
— Я так думаю.
Она смотрит на меня.
— Эм… почему?
Нас прерывает официантка, которая ставит хлеб на стол перед нами, блокнот лежит у неё на предплечье, ручка зажата между пальцами другой руки.
Выжидающе переводит взгляд с меня на Миранду.
— Я буду ризотто с рёбрышками. — Она закрывает меню, которое держит в руках, и возвращает его Беверли, заказывая суп вместо салата. — Я всегда заказываю ризотто, если оно есть в меню, — признаётся она мне, после того как я заказываю доброй старой Бев филе среднего размера с грибами и брокколи на гарнир. Клин-салат, соус сбоку.
— Так о чём мы говорили? — Она выжимает лимон в свой напиток. Перемешивает чай ложкой, затем кладёт на блюдце чашки. — О, верно — мы обсуждали причину, по которой ты сбежал из клуба. Я что-то не то сделала? Потому что, если я чем-то тебя обидела, мне очень жаль.
— Обидела меня? Ты?
— Ну, а какая ещё может быть причина? Я знаю, что иногда бываю чересчур, но не думала, что я настолько плоха. Можешь сказать мне, если я была слишком наглая. Будь честен.
— Ты не была слишком наглой. Ты была… — Я просматриваю банк слов в голове, останавливаясь на «доброй».
— Доброй? — Её смех очарователен, но сардоничен. — Это не то, как бы я назвала то, что прилипла к тебе всем передом в прошлую субботу.
— Всем передом? — Я чуть не давлюсь хлебом во рту, пытаясь проглотить его целиком. Плохая идея. Кашляю, прикрывая это действие салфеткой со своих колен.
— Конечно, я выпила достаточно алкоголя, чтобы клеиться к тебе.
— Клеиться ко мне? — Я не могу удержаться от того, чтобы не повторить её слова.
— Да. А что, по-твоему, я делала?
— Обнимала меня по доброте душевной.
— Ну, конечно, ты выглядел несчастным, но я также хотела узнать, как ты ощущаешься в объятиях. — Она удовлетворённо откидывается назад. — И я это сделала.
Как я ощущаюсь? И как же? Теперь я умираю от желания узнать.
Вспышка освещает столовую, и я сжимаю челюсти.
— Кто-то только что сделал снимок?
— Да.
— Вау, у кого-то тоже вечер свидания! — Миранда кивает, считая это нормальным. — Держу пари, они сфотографировали свою еду и выложили её в Инсту.
Я не утруждаю себя тем, чтобы поправлять её, позволяя жить внутри своего маленького пузыря, прежде чем мне придётся его лопнуть. А мне придётся это сделать. Молодая пара, которая только что сфотографировала нас, не единственная пара, которая заметила меня в углу помещения — они просто первые, кто что-то с этим сделал.
