Майя не обернулась. Она продолжала спокойно любоваться океаном.
– Ты хочешь поверить в это окончательно?
– Сама не знаю. Этот утес мне снился. В детстве я часто видела сны, но либо не обращала на них внимания, либо прогоняла из памяти. Но когда я увидела картину – скалы, маяк, твой дом, – мне захотелось очутиться там. И когда я сюда приехала, я почувствовала себя так, словно вернулась домой.
Она оглянулась на Майю.
– Я всегда верила в волшебные сказки, а потом отвыкла, заплатив за это дорогой ценой.
«О да», – подумала Майя.
Ни один мужчина не поднимал руку на нее самое, но существовали и другие способы оставлять на душе синяки и шрамы.
– Жизнь не похожа на волшебную сказку, за дар требуется платить.
По спине Нелл побежали мурашки. Легче отвернуться и убежать. Во всяком случае спокойнее.
С яхты взлетела сигнальная ракета. Веселый шуршащий звук, хлопок – и в воздухе заблестели золотые искорки. С пляжа донесся довольный гул. Какой-то ребенок завизжал от восторга.
– Ты сказала, что будешь учить меня.
Майя шумно выдохнула. Она и не замечала, что затаила дыхание.
– Буду.
Они одновременно повернулись, следя за полетом очередной ракеты.
– Ты останешься на фейерверк? – спросила Нелл.
– Нет. Я увижу его со своего утеса. Я не люблю быть пятым колесом в телеге.
– Пятым колесом? – Нет, иногда Нелл положительно не понимала Майю.
– Приветствую вас, дамы. – К ним подошел Зак. Он пришпилил к рубашке значок, что делал лишь в особых случаях. – Я вынужден попросить вас пройти дальше. Две красивые женщины, стоящие на берегу, представляют собой угрозу для общества.
– Ну разве он не лапочка? – Майя обхватила ладонями его щеки и смачно поцеловала. – Когда я училась в третьем классе, то собиралась выйти за него замуж и жить во дворце из песка.
– Могла хотя бы намекнуть.
– Тогда ты сох по Эстер Бармингем.
– Нет. Я сох по ее ярко-красному «Швинну». Когда мне исполнилось двенадцать, я получил от Санта-Клауса на Рождество такой же, и Эстер перестала для меня существовать.
– Все мужчины – ублюдки.
– Может быть, но тот мой велосипед все еще жив. А у Эстер есть девочки-двойняшки и микроавтобус. Так что все счастливы и довольны.
– Эстер все еще смотрит тебе вслед, когда ты проходишь мимо, – сказала ему Майя, довольная тем, что у Зака отвисла челюсть. – А теперь позвольте откланяться. Не хочу мешать вам наслаждаться фейерверком.
– Эта женщина всегда ухитряется оставить последнее слово за собой, – пробормотал Зак. – И исчезнуть раньше, чем мужчина успеет развязать язык… Кстати, о развязавшемся языке. Вы замечательно выглядите.
– Спасибо. – Нелл раскинула руки. – Я хочу похвастаться.
– И есть чем. Разрешите помочь. – Зак взял у нее пакет.
– Мне нужно отнести его домой.
– Могу немного проводить. Я надеялся увидеть вас. Слышал, что вы были очень заняты, доставляли картофельный салат всем жителям острова.
– Похоже, я приготовила чуть ли не центнер этого салата и истребила трехмесячное поголовье цыплят.
– Неужели у вас ничего не осталось? На щеках Нелл появились ямочки.
– Осталось немножко.
– А я так и не успел толком поесть. Наблюдал за уличным движением, патрулировал берег. Пришлось провести небольшую разъяснительную беседу с двумя ребятишками, которым нравилось совать петарды в урны и смотреть, как они взрываются. Я конфисковал столько петард, римских свеч и ракет, сделанных из бутылок, что мог бы поднять восстание. А за это время успел проглотить лишь два хот-дога.
– Это несправедливо.
– Конечно. Я видел две коробки с ленчами вашего приготовления. Похоже, там был яблочный пирог.
– У вас хорошее зрение. Может быть, я сумею отыскать пару куриных ножек, наскрести полкило картофельного салата, добыть кусок яблочного пирога и пожертвовать все это страждущему слуге народа.
– Могу представить себе, каким будет подоходный налог… Мне придется присматривать за порядком во время фейерверка. – Зак остановился в конце улицы. – Обычно он начинается около девяти. – Он поставил пакет и провел ладонями по обнаженным рукам Нелл. – В девять тридцать – девять сорок пять толпа начинает редеть. Мы с Рипли тянули жребий, и последний обход достался мне. Придется проехаться по острову и убедиться, что никто не сжег свой дом. Не могли бы вы составить мне компанию?
– Могла бы.
Пальцы Зака поглаживали ее спину.
– Нелл, сделайте одолжение, положите руки мне на плечи. Когда я поцелую вас на этот раз, мне очень хотелось бы, чтобы вы обнимали меня.
– Зак… – Нелл судорожно вздохнула. – Мне тоже хотелось бы, чтобы вы обнимали меня.
Тодд обхватил ее талию. Она обвила руками его шею. Какое-то мгновение они стояли, глядя друг на друга, и Нелл трепетала от ожидания.
Их губы соединились, разъединились и соединились снова. Переведя дыхание, Нелл застонала. Новый поцелуй длился долго.
Она душила в себе желание. Даже тогда, когда Зак разбудил дремавшее в ней влечение, она не позволяла себе желать. Вплоть до этого мгновения.
Ей хотелось прижаться к сильному и твердому мужскому телу. Хотелось узнать его вкус и тепло.
Нежные столкновения языков, мелкие укусы, дрожь от ощущения того, как бьется сердце, прижавшееся к твоему собственному… Она слабо ахнула от удовольствия, когда Зак наклонил голову.
И снова впилась в его губы.
Желание Зака усиливалось с каждым ударом сердца. Негромкие стоны Нелл разжигали жар в крови. Ее кожа напоминала горячий шелк, и прикосновения к ней вызывали эротические мечты, которые можно было воплотить в жизнь только в темноте.
Вспыхнула еще одна сигнальная ракета, и с пляжа донесся крик одобрения.
За две минуты они могли бы добраться до ее дома. А через три минуты она лежала бы под ним обнаженная.
– Нелл… – с отчаянием прошептал он и прервал поцелуй.
Она улыбнулась ему. В ее потемневших глазах читалось удовольствие. И доверие.
– Нелл, – снова сказал он и прижался лбом к ее лбу. Он знал, что есть время, когда можно брать. И есть время, когда нужно ждать. – Мне надо закончить обход.
– Ладно.
Зак поднял пакет и передал ей.
– Вы вернетесь?
– Да. Обязательно. – Нелл повернулась и пошла к коттеджу, чувствуя, что парит в воздухе.
ГЛАВА 9
– Сила, – сказала Майя, – налагает ответственность и заставляет уважать традиции. Она должна сопровождаться состраданием, желательно умом и пониманием человеческого несовершенства. Ею нужно пользоваться тщательно и осторожно, хотя и несколько иронично. Но самое главное – ее нельзя использовать во вред.
– Как ты узнала, что ты… та, кто ты есть? – спросила Нелл.
– Ведьма? – Майя сидела на корточках и пропалывала палисадник. На ней были мешковатое платье травянистого цвета с большими карманами, тонкие резиновые перчатки и соломенная шляпа с широкими полями. В данный момент она выглядела совершенно обыкновенно. – Можешь произнести это слово. В нем нет ничего крамольного. Мы не летающие на помеле старые карги в остроконечных колпаках, которыми нас изображают. Мы люди – домашние хозяйки, водопроводчики, деловые женщины. Каждый сам выбирает, как ему жить.
– А шабаши?
– Тоже дело вкуса. Лично я не любительница подобных сборищ. Большинство тех, кто собирается в группы или изучает Ремесло, делает это либо от скуки, либо ищет ответа. В этом нет ничего плохого. Называть себя ведьмами и соблюдать ритуалы – одно, а быть ведьмой – совсем другое.
– А как узнать, что ты действительно ведьма?
– Не знаю, что и ответить. – Майя наклонилась и стала обрывать увядшие цветы. – Что-то жжет тебя изнутри, поет в мозгу, шепчет на ухо. Тебе это тоже знакомо. Только ты не понимаешь.
Очередной увядший цветок отправился в корзину с сорняками.
– Ты чистишь яблоко и загадываешь: если ленточка не оборвется, станешь красавицей или исполнится твое заветное желание. Ломаешь дужку. Скрещиваешь пальцы. Все это маленькое колдовство, – сказала Майя, снова повернувшись к клумбе. – Известное с древних времен.
