– Зачем… И правда, зачем? – Лида задумалась, потом еще раз вгляделась в собеседника: – А вы кто? Психолог?
Он рассмеялся:
– Нет, не психолог! Я обычный менеджер, вот.
И протянул ей визитку.
– А почему вы все это знаете?
– Потому что я сам прошел через такой же кризис.
– А в чем смысл вашей жизни?
– Моей? Возможно, в том, что… Ну, если незнакомая женщина в экспрессе «Трубеж – Москва» вдруг спросит у меня, как ей жить дальше, я смогу помочь ей найти ответ.
– Так вот для чего вы тут стоите!
– Конечно, именно для этого.
– Спасибо.
– Удачи вам!
Лида пошла дальше, улыбаясь: не «как», но «зачем»! Надо это обдумать. Интересный какой человек попался – и действительно помог! А она даже не спросила, как его зовут… Он же дал ей визитку! Но никакой визитки у нее не было – ни в руках, ни в карманах джинсов. Выронила, наверно…
Вернувшись домой с вокзала, Марк долго работал в саду: косил траву, обрезал сучья, укреплял забор, чинил скамейку, жег костер – и спать лег очень поздно, мгновенно уснув. Но посреди ночи проснулся – за окном гремело и сверкало, потом обрушился проливной дождь. Марк полежал, слушая, как грохочет по крыше, потом поднялся и вышел на крыльцо – дождь стоял стеной, а гроза ушла на восток, и там время от времени полыхали молнии. Он потоптался на крыльце, потом шагнул под ливень и заорал, запрокинув лицо и задрав руки вверх. Он кричал, а жесткие струи били ему в лицо. Наконец он замерз и вернулся в дом, стянул и бросил прямо на веранде мокрые трусы и майку, прошел на кухню, оставляя на полу влажные следы, открыл холодильник, налил себе полстакана водки, выпил залпом, лег в постель и накрылся с головой одеялом. Это была постель Лиды, и одеяло с подушкой еще хранили ее запах…
Как потом Лида сокрушалась, что сразу же не позвонила Шохину! Но когда – сразу? Во-первых, сначала надо было объясниться с Патриком, а Лида тянула до последнего, пока он сам не спросил:
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Они сидели на кухне, ожидая вызванного на полвторого ночи такси – ложиться спать было как-то глупо. Лида опустила голову – она уже решила, что расскажет обо всем в письме.
– Ты и мальчик – вы не едете в Лондон? – Патрик упорно говорил по-русски, и Лида впервые подумала: а не прикрывается ли он чужим языком так же, как она?
– Патрик, прости…
– Ты не выйдешь за меня замуж?
– Мне так жаль!
– Мне тоже. Но ты любишь его.
– Патрик…
– Мне жаль, что я не знаком с ним раньше. Он очень много тебя любит.
– Очень сильно, – машинально поправила Лида. – Откуда ты знаешь?!
– Я вижу.
– Прости, я совсем не хотела морочить тебе голову!
– Морочить?
– Обманывать! Я верила, что у нас с тобой все получится!
– Я понял.
Потом, когда случилось то, что случилось, Лида перебрала по минутам эти несколько дней, решившие их с Марком судьбу, – казалось бы, что может изменить пара дней! Но они изменили все.
Почему, почему она не позвонила Марку? Она не понимала, что это было за наваждение, – вот он, телефон. Только протяни руку! А она вместо этого тянула время. Ей казалось, что неправильно, невозможно сообщать такое по телефону – ей нужно было видеть лицо Марка, его глаза, чувствовать его, обнимать…
Поверить.
Может, подсознательно она боялась услышать в трубке чужой голос и холодный тон: собралась уезжать – уезжай? Опять испытать разочарование? Опять понять, что она все выдумала? Может быть…
И ей почему-то казалось, что только она тут мечется и рвется на части, а там, в Трубеже, жизнь остановилась и ждет ее приезда и решения. Такой стоп-кадр: вокзал и сгорбленная от горя спина Марка. А в это время жизнь в Трубеже шла своим чередом и совсем не так, как могла себе представить Лида.
Патрик уехал в ночь на среду, утром Лида проснулась от того, что Илька тряс ее за плечо:
– Мам, а мам, кругом вода почему-то! – И тут же раздались отчаянные звонки в дверь – сосед сверху прибежал предупредить, что у него прорвало трубу, так что Лида весь день боролась с последствиями наводнения, а вечером повезла Ильку к матери, потому что жить в отсыревшей квартире было невозможно.
Что же это, думала она в отчаянии, почему все так сразу?! Ну да, это была ее любимая фраза: «У нас все происходит одновременно, дабы не создавать очередей», но так – уже слишком! Словно сама судьба ставила ей подножки, не пуская в Трубеж! Черт побери! Лиду просто трясло от нетерпения. В четверг она опять занималась квартирой – сосед залил весь подъезд до первого этажа! – и поехала к Марку в пятницу утренним экспрессом. Уже на подъезде к Трубежу у Лиды вдруг зазвонил мобильник и высветился незнакомый номер:
– Лида? Это Саша. Александра, из Трубежа…
– Саша?! – изумилась Лида и вдруг похолодела: – Почему ты звонишь? Что случилось? Марк? Что с ним?!
Она так закричала, что сидевшие рядом пассажиры дружно уставились на нее.
– Что с Марком?! Он жив?!
– Лида, успокойся! Он жив! Жив! Была авария, но с ним все в порядке!
– Авария…
– Да, он разбил мотоцикл…
– На мотоцикле! Он в больнице?
– Да! Ты приедешь?
– Уже еду… Слава богу, жив…
Мобильник выпал из ее руки.
Очнувшись, Лида увидела какие-то физиономии, штук шесть, как ей показалось, и они кружились. Лиду затошнило. Резкий запах вдруг ударил ей в нос, она дернулась и пришла в себя. Физиономий было только две, Лида их узнала – мужчина с ноутбуком, всю дорогу сидевший напротив нее, и полная дама с бокового места: это она совала Лиде под нос ватку, смоченную какой-то вонючей гадостью. Они смотрели на Лиду с тревогой:
– Что с вами?
– Ничего… спасибо, – медленно произнесла она.
– Что-то случилось? Вам сообщили по телефону, да?
Полная дама подала ей телефон, и Лида тупо на него посмотрела:
– По телефону? – И тут, наконец, вспомнила: авария! – Мой муж попал в аварию! Господи…
– Тихо, тихо! – Мужчина успокаивающе взял ее за руки. – Он жив! Вы помните? Вам же сказали, что он жив!
– Правда?!
– Правда! Я сам слышал, как вы повторили: жив, слава богу!
– А где, где авария, в Москве? – Глаза у полной дамы так и горели от сочувствия и любопытства. Она накапала каких-то капель в пластиковый стаканчик с водой и сунула Лиде: – Вот, выпейте. Вам надо успокоиться. Это валокордин. Я всегда с собой вожу, и нашатырь, мало ли. А вот и пригодилось.
Лида посмотрела на мужчину – тот покивал: выпейте-выпейте! Она выпила, сморщившись, словно водку.
– Авария… в Трубеже…
– Так мы скоро приедем. Еще полчаса, и мы в Трубеже. И вы все узнаете. Осталось чуть-чуть. Это ж не в Москву возвращаться. Представляете, сейчас бы вам…
