Спустя, казалось, целую вечность, двери открылись. Диваны в зоне ожидания пустовали, освещение приглушено. Весь этаж, похоже, был пуст, если не считать Даррена, ассистента Хадсона. Когда она пролетела мимо, он вскинул голову от компьютера, удивленно распахнув глаза.
- Мисс Синклер, - засуетившись, он выпутался из своих наушников и секунду спустя вытянулся перед ней во весь рост. - Присаживайтесь, если хотите, - сказал он, слегка запыхавшись. - Я сообщу мистеру Чейзу о вашем визите.
Не отводя взгляда от запертой двери офиса Хадсона, Алли не остановилась. Даже когда Даррен крикнул ей вслед.
- Пожалуйста, мисс Синклер. Он не один.
(3) Эбенезер Скрудж - персонаж повести Чарльза Диккенса 'Рождественская песнь', а также многочисленных фильмов, поставленных по этому литературному произведению. Один из самых больших скупердяев в истории мировой литературы.
(4)Эмпана́да (исп. Empanada - пирожок с начинкой) - блюдо, популярное на Пиренейском полуострове и в Латинской Америке. Обычно готовится из пшеничной муки и говяжьего жира.
(5)Норман Роквелл (Norman Rockwell) - один из самых культовых американских художников и иллюстраторов, изображавших повседневную американскую жизнь и актуальные общественные вопросы. Его уникальный стиль иллюстрации представлен тщательно нарисованными выразительными символами. Точность почти фотографическая.
(6) Балет Джоффри - балетная труппа, основанная в Нью-Йорке в 1956 году танцовщиками Робертом Джоффри и Джеральдом Арпино. Начиная с 1995 года, базируется в Чикаго.
(7) И́ван Са́ймон Кэ́ри Э́лвес - английский актёр и продюсер.
Слова Даррена отложились где-то в уголке ее разума, не остановив ее, но разжигая былые страхи. Боль в груди вернулась, когда она потянулась к дверной ручке. Алли открыла дверь и ворвалась внутрь.
Семь голов повернулись как одна.
- Почему ты сделал это? - выпалила она.
Хадсон сидел во главе небольшого конференц-стола в дальней части офиса, окруженный шестью приближенными членами команды. Он был одет в синий костюм в тонкую полоску, ослепительно белую рубашку и галстук, идеально повторявший кристально-голубой оттенок его глаз. Увидеть его было подобно удару о кирпичную стену. Даже с другого конца комнаты притяжение было ощутимым, почти магнетическим. Она сжала руки в кулаки и вдавила шпильки в ковер, пытаясь обрести почву под ногами. Борьба с желанием побежать к нему сводилась не только к подавлению физического желания. Такое чувство, будто сама ее душа желала связи с ним.
- Не могли бы вы дать нам минутку? - сказал он. Не было необходимости - шесть заместителей уже собирали свои вещи и один за другим покидали помещение, без сомнений опасаясь крови, которая вот-вот прольется. Учитывая напряжение, царившее между ней и Хадсоном в последние несколько недель, Алли их не винила.
Он отодвинул стул и встал. Подходя ближе, он изучал ее лицо в поисках какого-то объяснения. Издалека он выглядел таким собранным, руководителем у штурвала своего корабля. Но под наружностью, которую Хадсон показывал остальному миру, Алли могла различить рваные края. Его выражение было напряженным, голубые глаза омрачились и потемнели.
Они стояли в напряженном молчании, пока дверь за ними не закрылась.
- Чего ты хочешь, Алессандра? - голос его был серьезным, спокойным, безропотным.
Пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце, она сделала глубокий вдох и повторила вопрос, который буквально выкрикнула, вломившись в двери.
- Я хочу знать, почему ты это сделал.
Он нахмурился.
- Ты это уже говорила. Почему я сделал что?
- Почему ты предложил отцу возможность остаться в Ингрэм? К тому моменту компания была практически в твоей власти. Какая тебе была разница?
Он нахмурился еще сильнее.
- Мы обсуждали это.
- Да, но тогда ты только сказал о своем предложении. Ты не сказал, почему ты его внес.
- Ты не спрашивала.
- Спрашиваю сейчас. Почему тебе было дело до того, останется ли мой отец в Ингрэм?
Он выдавил печальную полуулыбку.
- Твой отец задал тот же вопрос.
Алли прерывисто выдохнула. Представлять отца и Хадсона в одной комнате было тяжело само по себе. Мысленно воспроизводить их разговор - нестерпимо мучительно.
- И что ты ему ответил?
Хадсон вздохнул и перевел взгляд на свои ботинки. Вновь подняв голову, он настороженно посмотрел на нее.
- Я сказал, что сделал это потому, что я любил его дочь, - голос его был тихим, но отчетливо различимым. Он пытался заключить сделку с ее отцом, потому что любил ее? Это откровение заставило сердце лихорадочно заколотиться в груди, но эйфория была мимолетной. Он сказал 'любил'. В прошедшем времени. Неужели ее попытки оттолкнуть его оказались успешными? Неужели она наконец доставила больше проблем, чем пользы?
Из-за вставшего в горле кома Алли едва выдавила следующие слова.
- А теперь?
Перед тем как заговорить, Хадсон долго изучал ее лицо.
- А теперь я чувствую себя так, будто потерял кусок своей гребаной души.
Слезы навернулись на ее глаза.
- Но ты сказал 'любил', в прошедшем времени...
- Я люблю тебя, Алли. Всегда любил, и помоги мне Боже, думаю, что всегда буду любить.
- Я тоже тебя люблю, Хадсон.
Он достиг ее за два шага, руками обхватывая лицо и запечатывая губы поцелуем. Пальцы его дрожали, но поцелуй был крепким и уверенным, его губы завладевали ее ртом с неоспоримой властностью.
Со вздохом облегчения Алли обмякла в его крепких объятиях. Губы раскрылись, впуская жадные глубокие удары его языка, эхом отдававшиеся во всем теле. Этого ей не хватало последние несколько недель, это нужно было ей, чтобы ощутить себя вновь целой. Мысль о том, что она едва не потеряла его навеки, смешалась с обжигающим желанием, и это оказалось слишком. Эмоции захлестнули ее, и с губ сорвалось надрывное рыдание.
- Не плачь, - прохрипел он, губами сцеловывая каждую слезинку. - Я знаю, сколько боли я причинил тебе, и вид твоих слез убивает меня.
Она покачала головой.
- Не в этом дело.
Хадсон отстранился, мягко и слегка рассеянно глядя на нее.
- Тогда в чем?
Слезы потекли с новой силой. Она накрыла ладонью его щеку, желая, чтобы он действительно понял смысл ее слез.
- Да, ты сделал мне больно, Хадсон, возможно, так больно, как никто другой никогда не сможет, потому что ты отличаешься от остальных. Ты видишь настоящую меня, всегда видел. Когда мы встретились, в моей жизни был полный бардак. Но когда Джулиан больше не стоял на пути, у меня наконец появилась возможность начать с чистого листа. И я должна была дать и тебе эту возможность. Я должна была позволить тебе рассказать все и начать сначала. Чтобы мы начали сначала, - она прерывисто выдохнула. - У нас наконец-то появился шанс, которого судьба не дала нам десять лет назад, а я позволила своей гордости и злости разрушить все. Я оттолкнула тебя.
