Неожиданно ей показалось, что диктор произнес ее имя, но Мел решила, что ошиблась. Объявили посадку на ее рейс, она подождала, пока схлынет первая волна пассажиров, а затем взяла свой портфель и сумочку и встала в очередь с билетом и посадочным талоном в руке и снова услышала свое имя. Но на этот раз она уже была уверена, что это не игра ее воображения.
— Мелани Адамс, пожалуйста, подойдите к белому местному телефону… Мелани Адамс… к белому местному телефону… пожалуйста… Мелани Адамс… — Бросив взгляд на часы и уточнив, сколько времени у нее осталось, она устремилась к белому телефону и схватила трубку, назвав свое имя ответившей телефонистке.
— Алло, это Мелани Адамс. Мне кажется, вы назвали мое имя минуту назад.
— Вам звонил доктор Питер Галлам. Он просил немедленно перезвонить ему, если вы сможете. — При этом она назвала Мел его домашний номер. Она повторила его про себя и побежала к ближайшему таксофону, роясь в сумочке в поисках монеты и поглядывая на большие настенные часы. У нее оставалось пять минут, чтобы добежать до самолета, и она не могла позволить себе опоздать на него. Ей надо завтра утром быть в Нью-Йорке. Найдя монету, она опустила ее в щель телефона и набрала номер.;
— Алло? — Сердце ее бешено колотилось, она лихорадочно размышляла, почему он позвонил ей.
— Питер, это Мел. У меня всего пара минут, чтобы успеть на самолет.
— У меня тоже не больше времени. — Он говорил кратко. — У нас только что появился донор для Мари Дюпре. Сейчас я еду в больницу и решил дать вам знать на тот случай, если вы захотите остаться. — Она думала, он позвонил ей, чтобы попрощаться, но теперь она ощущала, как у нее закипает кровь при мысли о пересадке. У Мари появился шанс. Они нашли для нее сердце. — Я не уверен, захотите ли вы менять свои планы, но подумал, что должен на всякий случай предупредить вас. Я даже не запомнил точно, каким рейсом вы летите, и просто позвонил наугад. — Его догадка оказалась правильной.
— Вы поймали меня в последний момент. — Затем она нахмурилась. — Мы можем заснять пересадку? — Это могло бы стать сенсационным дополнением к репортажу и оправдало бы продление командировки еще на день.
Наступила долгая пауза.
— Хорошо. Вы можете раздобыть бригаду операторов?
— Могу попробовать. Я должна получить из Нью-Йорка разрешение остаться. — А время, потраченное на звонок, может стоить ей опоздания на рейс. — Я не знаю, разрешат ли мне. В любом случае я позвоню в больницу и оставлю для вас сообщение.
— Прекрасно. Сейчас мне надо идти. Увидимся позже. — У него был деловой тон, даже слегка резкий.
Он повесил трубку, ничего больше не сказав, а Мелани еще секунду стояла в телефонной будке, собираясь с мыслями. Прежде всего ей следовало переговорить с контролером у выхода на посадку. Она уже делала подобное прежде, и в случае удачи они могли задержать рейс минут на пять-десять, которых хватит, чтобы позвонить в Нью-Йорк. Она надеялась, что сможет связаться с кем-нибудь из руководства в Нью-Йорке, чтобы получить разрешение. И, схватив портфель и сумочку. Мел со всех ног бросилась к выходу на посадку, где нашла контролера и объяснила, кто она такая, предъявив свое репортерское удостоверение.
— Вы можете задержать для меня рейс на десять минут? Я должна позвонить в Нью-Йорк своему боссу. — У контролера это не вызвало радости, но для людей такого ранга, как Мел, им часто приходилось оказывать особые услуги, как, например, найти место в забитом до отказа самолете или задержать рейс перед самым вылетом, как в данном случае.
— Даю вам десять минут, но не больше. — Такие трюки, как задержка вылета, обходились авиакомпании в целые состояния. Потом она отвернулась от Мел и заговорила в небольшую переносную рацию, а Мел побежала к ближайшему междугородному телефону и заказала разговор по кредитной карточке. Ее тотчас же соединили с редакцией новостей, но потребовалось целых четыре драгоценных минуты, чтобы разыскать помощника режиссера и редактора новостей, с которыми Мел должна была переговорить.
— Что случилось?
— Настоящая удача. Одна из пациенток, у которой я брала интервью, ждала трансплантации. И мне только что позвонил доктор Галлам. У них появился донор, и сейчас будут делать операцию. Могу я остаться и снова вызвать бригаду телеоператоров в центральную городскую больницу, чтобы заснять пересадку сердца? — Она задыхалась от возбуждения и от бега к телефону.
— А до этого вы не снимали его в операционной?
— Нет. — Мел затаила дыхание, зная, что это могло решить все.
— Тогда оставайтесь. Но чтобы завтра ночью непременно быть дома.
— Да, сэр. — Она усмехнулась, повесив трубку, и поспешила к выходу на посадку.
Мелани сообщила, что не полетит этим рейсом, затем позвонила на местную телестудию, чтобы прислали съемочную бригаду. Она бросилась к такси, надеясь, что авиакомпания сохранит ее багаж в Нью-Йорке, как ей это пообещали.
Когда Мел приехала в больницу, съемочная бригада уже ждала ее в вестибюле, и они сразу поднялись в хирургическое отделение. Им пришлось тщательно вымыться, надеть маски и стерильную одежду. Им отвели крошечный уголок операционной, где они должны были установить свою аппаратуру. Мел строго придерживалась всех здешних правил, признательная Питеру за разрешение заснять трансплантацию сердца.
Наконец в операционную ввезли Мари на каталке с поднятыми боковыми поручнями. Глаза у нее были закрыты, и она выглядела смертельно бледной. Девушка даже не пошевелилась до тех пор, пока не вошел Питер, в маске и стерильном белье, и не заговорил с ней. Казалось, он даже не заметил Мел, хотя один раз и взглянул на бригаду телевизионщиков и, похоже, остался доволен тем, где они расположились.
А затем все пошло своим чередом, и Мел с волнением наблюдала за происходящим.
Питер постоянно поглядывал на мониторы и отдавал указания своей бригаде. Они двигались в унисон, почти как в замысловатом балете рук, передавая ему инструменты с огромного подноса.
Мелани отвернулась, когда сделали первый разрез, но потом полностью сосредоточила внимание на их напряженной работе. Час за часом она стояла рядом, наблюдая и безмолвно молясь за Мари, пока врачи заменяли ее умирающее сердце на новое, принадлежавшее молодой женщине, погибшей несколько часов назад. Поразительно было наблюдать, как они вынули старое сердце из грудной клетки и положили его на поднос, как опустили новое сердце на пустое место, захватив крючками клапаны, артерии и вены, и их руки непрестанно двигались над грудной клеткой женщины Мелани затаила дыхание, и внезапно мониторы снова ожили, операционная наполнилась звуком биения сердца, усиленным мониторами, барабанной дробью, зазвучавшей в ушах у всех присутствовавших, и кардиологическая бригада заулыбалась. Это был волнующий момент. Безжизненное сердце снова ожило в теле Мари.
