— Что особенного в том, что я так увлечен своей компанией? — возразил Рауди. — Не забывай, это я основал ЧИПС. Для меня это больше, чем работа. Никто не заставляет меня работать по восемнадцать часов в день — я сам так хочу.
Hope не надо было напоминать об этом. Вздохнув, она сменила тему и стала расспрашивать о его завтрашних делах.
Когда разговор закончился, Нора спустилась вниз. Бесцельно блуждая по дому, она очутилась у двери отцовской комнаты.
— Не хочешь чашечку горячего шоколада? — спросила она. Это предложение было поводом для начала разговор.! и она надеялась, что отец поймет это.
Конечно, он понял. Отложив книгу, Дэвид поднял на нее глаза.
— С удовольствием. Давай помогу. Прежде чем она успела ответить, отец поднялся и направился вслед за ней на кухню. Пока дочь доставала кастрюлю, он вытащил молоко из холодильника. Нора была рада видеть его таким энергичным. Просто чудо, что он так быстро поправляется, подумала она.
— Как там Рауди? — спросил он, понимая, что именно об этом ей хочется поговорить.
— Хорошо, — пытаясь казаться безразличной, ответила она. — Утром он едет по делам в Сан-Франциско. Я спросила его, как часто он там бывает, и он ответил, что за последние полгода был в тех краях раз десять.
— Несколько раз с ним ездила Валерия, верно?
— Да, — сказала Нора. — Представляешь, за все время, что он пробыл в Сан-Франциско, он не видел ни города, ни окрестностей. Я выяснила, что, кроме аэропорта, гостиницы и комнаты переговоров, он ничего не видел.
— Рауди Кэссиди очень занятой человек.
— Неужели ты не понимаешь? — крикнула Нора, сама удивляясь своей горячности. — Работой он себя в гроб вгоняет, а ради чего? Ради компании, которая отойдет его дальним родственникам, а те не видели его лет двадцать и, может быть, еще и продадут его пакет акций. Все это достанется совсем незнакомым людям.
— Тебя волнует, что у Рауди нет наследников? — Отец поставил на стол две керамические кружки.
— Что меня беспокоит, — кипятилась Нора, — так это то, что он замучает себя без всякой на то причины. Он заработает инфаркт, как ты. Он ест вредную пищу, не занимается спортом и работает как вол!
Дэвид кивнул и усмехнулся.
— Ты знаешь, что я думаю по этому поводу? — спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил:
— Рауди Кэссиди нужно жениться. Тебе не кажется?
Как ни старалась Нора сосредоточиться на своих обязанностях, она не могла выбросить Рауди из головы. Он ведь сказал ей, что не сможет позвонить, так как встреча с акционерами затянется допоздна. И хотя причин для беспокойства не было, Нора волновалась весь день.
Когда она вернулась домой, то увидела отца, пропалывающего сорняки на грядке, которую она засеяла в начале лета. Он выпрямился, улыбнулся и помахал ей рукой.
— По-моему, в этом году у нас будет вдосталь салата.
Нора опустила глаза на свежепрополотую грядку и выдернула несколько редисок.
— Если не хватит, поедим редиски.
Приятно было видеть отца здоровым и спокойным, радующимся солнцу. По несколько часов в день он ухаживал за садом. Эта работа радовала его, не утомляя.
— Чуть не забыл, — сказал отец. — Там сегодня принесли конверт для тебя. Я думаю, это от Рауди.
Нора не стала терять время. Она не представляла, что Рауди мог прислать ей, и ей не терпелось посмотреть. Когда они разговаривали накануне вечером, он ни о чем не упомянул.
Конверт был прислонен к вазе с розами, оставшимися от свадьбы Стеффи. Имя Норы было написано размашистым почерком. Решительно вскрыв конверт, она нашла в нем авиабилет первого класса до Хьюстона.
Нора изумленно посмотрела на билет и медленно положила его обратно в конверт, который бросила на стол. Очевидно, Рауди забыл, что в эти выходные она дежурит.
Зазвонил телефон, и, сняв трубку, она услышала голос Рауди.
— Нора, — проговорил он, — я так рад, что застал тебя. Слушай, у меня всего пять минут между встречами. Я хотел убедиться, что ты получила билет. Это безумие. Я заключаю важную сделку, а сам все время думаю о том, когда же снова увижу тебя. Поверь, так нельзя управлять компанией.
— Я не могу прилететь в Хьюстон на выходные, Рауди, — без предисловия сказала она. — И ты это знал.
— Но почему?
— Ты не помнишь? Я же работаю.
— Забыл. — Он тихо ругнулся. — А ты не можешь найти замену?
— Это непросто. Всем нам хочется отдохнуть в выходные, особенно тем, кто замужем, у кого семья.
Он не колебался ни секунды.
— Скажи своей сменщице, что я заплачу ей в десять раз больше обычного за эти дни. Мне необходимо видеть тебя, Нора.
— Я этого не сделаю.
— Почему нет? — Она почувствовала, что он начинает злиться.
— Тебе можно объяснять до посинения, но ты все равно не поймешь. Просто поверь мне, что ты просишь невозможного.
— Ты хочешь сказать, что во всем Орчард-Вэлли нет ни одной медсестры, которая согласилась бы поработать в твою смену за десятикратное жалованье?
Нора видела, что никакие аргументы его не убедят.
— Именно так.
— Я не верю. Нора вздохнула.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я-то знаю людей, с которыми работаю. Может, тебя это и шокирует, но для них семья важнее, чем деньги.
— Черт возьми, — зло сказал Рауди, — почему ты все так усложняешь?
— Рауди, я не могу подчинить мою жизнь твоей. Извини, но у меня есть обязательства по отношению к моей работе и сослуживцам. Я не ринусь в Техас только потому, что ты этого хочешь. К тому же я не думаю, что таким образом наши отношения превратятся в нечто большее, чем несколько часов, ухваченных между важной встречей и аэропортом.
— Ты говоришь о будущем слишком уверенно, — жестко сказал он.
— То есть?
— Кто тебе сказал, что между нами вообще есть отношения?
Больнее он не мог бы ее уязвить.
— Конечно, не ты, — ответила она спокойно, подавляя бурю в душе. — Ты совершенно прав, — добавила она, так как он не отвечал. — Думаю, что в нашей дружбе было гораздо больше чувств с моей стороны, чем с твоей. Извини, что наши — мои чувства вселили в меня излишнюю уверенность.
— Нора, — прервал он ее, — я не хотел… Нора слышала отзвуки переговоров, проходивших в комнате, откуда звонил Рауди, но не могла различить слов.
— Нора, я должен идти. Меня ждут.
— Ну да… Извини меня за этот уик-энд, Рауди, но я ничего не могу сделать. Пожалуйста, пойми.
— Я стараюсь, Нора. Стараюсь изо всех сил. Если смогу, позвоню позже.
— Хорошо. — Ей не хотелось, чтобы разговор заканчивался обидой, но она понимала, что дольше говорить они не могут.
— Рауди, — сказала она с бьющимся сердцем. — Я… я люблю тебя.
Ответом на ее слова были телефонные гудки. Он не слышал ее, а если бы и слышал, что бы это изменило.
