Среди гостей находились Брюс и Реджина. Новобрачная старалась не смотреть на нее, представляя, что творилось в душе Томаса, — он терял эту женщину навсегда.
Синди пыталась выглядеть оживленной и радостной. Но напряжение сказывалось.
— Держись, — вполголоса скомандовал Томас, обнимая жену.
— Улыбаюсь изо всех сил, — не поднимая глаз, ответила она.
Никто ничего не замечал. Свадьба шла своим чередом.
За столом возникла оживленная беседа, поминутно прерываемая смехом.
Отец гордо расхаживал по комнатам, радуясь, как ребенок. К концу вечера, когда гости стали расходиться, Люсинда столкнулась с Реджиной.
— Я никак не могла поговорить с вами, — сказала та, усаживая миссис Райс на диван рядом с собой. Люсинда попыталась улыбнуться в ответ на мягкое сердечное приветствие, но чувствовала себя смертельно усталой. Ей хотелось спать.
— Я совершенно сбилась с ног. — Новобрачная не стала вдаваться в подробности, — кроме отца, о беременности никто не знал. Она по-прежнему казалась стройной, свободные платья понадобятся еще не скоро.
— Да, все случилось очень быстро, — улыбнулась Реджина, — как у нас с Брюсом, Мы тоже собираемся вскоре пожениться. Видимо, расстанусь с работой, чтобы помочь Брюсу управляться с имением. Я уже предупредила его, чтобы привыкал сидеть дома.
Мисс Таббс засмеялась, и, глядя на нее, Люсинда тоже заулыбалась, но от зависти у нее сжалось сердце: она представила, какая счастливая семейная жизнь ожидает Ре джину.
— За Томаса я тоже очень рада, — тихо заговорила она, вновь становясь серьезной. — Мы очень сблизились.
— А сами вы не чувствуете некоторую?.. — Синди пыталась найти подходящее слово.
— Обиду? — пришла на помощь Реджина, — Нет, не особенно. Я как бы предчувствовала, что, выйдя замуж за Томаса, совершу ошибку, но никак не могла понять, в чем тут дело. Только влюбившись в Брюса, поняла, чего мне не хватает. Вообще ситуация очень похожа на мою карьеру. Я всегда хорошо училась, мне везло, я сразу получила хорошую работу, быстро продвигалась по службе, добилась определенного успеха. — Она пожала плечами. — И тем не менее, я без сожаления откажусь от дел.
Люсинда задумчиво смотрела на мисс Таббс, затем спросила:
— Как вы думаете, если бы вы с Райсом поженились, у вас были бы дети?
— О, да. — И тут дамы увидели, как Брюс кивает из другого конца комнаты, постукивая пальцем по циферблату часов.
Реджина поднялась и, улыбаясь, сказала:
— Томас всегда хотел иметь семью. Полагаю, он сделал бы все возможное, чтобы ребенок появился сразу. Его родители рано умерли. Он мечтает вырастить детей, дать им образование и… дождаться внуков.
Люсинда провожала гостей в хорошем настроении, обдумывая услышанное: понятно, почему Томас так торопил со свадьбой. Подошел муж и обнял ее. Счастливая пара, наверное, думают окружающие, пронеслось у нее в голове. И никто не догадается, ради чего устроен спектакль…
В машине, направляющейся в аэропорт, Синди сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья, и размышляла.
Томас пришел к ней в тот вечер, потому что хотел ее, желал почувствовать тепло женского тела. И что бы ни говорил он сам, Люсинда знала: если бы не появился Брюс, на ее месте оказалась бы сейчас Реджина.
Их с Томасом взгляды во многом совпадали. Во всяком случае, раньше. Вряд ли теперь положение изменилось. Влечение Райса чисто случайное, оно исчезло бы очень быстро, потому что не Люсинда нужна ему, а просто привлекательная женщина, которая помогла бы пережить трудный период. Неожиданная беременность изменила ситуацию и превратила злополучную ночь в пожизненное обязательство.
Открыв глаза, Синди посмотрела на четкий профиль мужа. Если бы не разговор с Реджиной, она бы не догадалась, как он хочет иметь детей.
Томас разбудил жену, когда машина подъехала к зданию аэропорта. Она широко зевнула и вытянулась, насколько позволял салон.
— Проснулась? — с улыбкой спросил Райс. — Может, отвезти тебя на тележке, чтобы ты продолжала дремать?
— Я не виновата, — сердито ответила Люсинда и опять зевнула. — Это все гормоны.
Томас расхохотался.
— И как долго гормоны будут нести ответственность за твои поступки?
— Месяцы, — ответила она, открывая дверцу, — а то и годы.
Синди искоса бросила взгляд на мужа. Раскованный, удивительно привлекательный — в желтой рубашке и темно-зеленых джинсах.
В зале аэровокзала толпился народ, однако час пик закончился. Уверенно, как потенциальный пассажир международных рейсов, Райс подал билеты и удостоился повышенного внимания, поскольку места находились в салоне первого класса.
Синди безучастно стояла в стороне, наблюдая за суетой. Единственная из всех она не радовалась возможности совершить увлекательное путешествие.
Длительный перелет, вызывавший у нее ужас, Люсинда благополучно проспала, а очнувшись, с неудовольствием обнаружила, что начинает получать радость от предстоящего отдыха.
Едва молодожены сошли с трапа, как на них обрушилось сумасшедшее солнце. Последний раз Люсинда ездила с отцом в Испанию лет десять назад и успела забыть, какие здесь яркие краски: деревья пронзительно зеленые, цветы вызывающе красные, небо — безупречно голубое. Природа навевала покой и ленивую истому.
И хотя Люсинда надела легкое платье, она изнемогала от жары, мечтая скорее добраться до душа.
Но, войдя в номер, она вдруг с тревогой вспомнила, что наступил медовый месяц, а значит, им нужно спать в одной кровати. Вот странно: вышла замуж и не задумалась о последствиях.
На пороге Синди с опаской оглядела двуспальную кровать. Муж, снимая рубашку, сухо произнес:
— Ну, что ты замерла? У тебя такой вид, будто тебя сейчас съедят. — И ушел в ванную, оставив дверь открытой. Стараясь не смотреть на супружеское ложе, Люсинда стала торопливо распаковывать чемоданы.
Когда Томас вышел, единственной одеждой служило ему полотенце, небрежно повязанное вокруг бедер. Смутившись, она резко спросила:
— Ты что, не мог одеться?
Райс остановился, посмотрев на жену долгим взглядом. Затем очень медленно подошел к ней.
— Ты забыла, что мы законные супруги? — В голосе звучала ледяная вежливость. От недавней непринужденности и обаяния не осталось и следа.
— Мы прекрасно знаем, что единственная причина, по которой мы здесь оказались, — будущий ребенок, — сказала она. — На нас сейчас никто не смотрит, зачем же притворяться?
У Люсинды горели щеки, больше от того, что Томас стоял слишком близко. Стоило ей протянуть руку, и она бы коснулась его сильного тела. С трудом совладав с собой, Синди подняла на мужа глаза.
