Нетрудно предположить, что бы ожидало девочку, если бы её случайно не обнаружила женщина из той соседней девятиэтажки. Возвращаясь поздно с работы, она заметила, как в снегу в небольшом овраге кто-то лежит. Когда побледневшую и без сознания малышку доставили в больницу, она находилась при смерти. Переломанные ноги и сильное переохлаждение организма.
Родители её в тот день домой так и не вернулись. И потом — тоже…
Всё это время, пока девочка проходила курс лечения, с ней была её спасительница. Звали её Светлана. Незамужняя, но с одиннадцатилетней дочерью. К найденной девочке Светлана проявляла чрезвычайно заботливое отношение. А когда спустя несколько месяцев пострадавшую малышку направили в детский дом, приложила все усилия, чтобы её удочерить.
С тех самых пор девочка стала жить в новой семье и в новом доме, по воле странной судьбы находящемся не так уж и далеко от прежнего…
Никита приподнял каменные веки.
Кажется, утро ещё очень далеко. Он присел на кровати и несколько секунд привыкал к темноте. Затем взглянул на спящую Соню, и судорога прокатилась по его лицу.
«Уснул! Чёрт! Уснул! И сколько мы так пролежали? Нас же могли увидеть! Михаил, родители! Чёрт!.. Стоп… Какие ещё Михаил и родители?.. Кроме Лизы никто не мог ничего увидеть. Да уж… все нервы уже на пределе… Лиза!!!»
Никита вскочил с кровати и подошёл к двери. Приоткрыта. А ведь он хорошо помнил, что оставлял её запертой…
Выйдя из комнаты в тёмный коридор, парень быстро зашагал в зал. Проходя сквозь тьму, подошёл к дивану. С тревожным ощущением медленно поднёс руку к тому месту, где лежала Лиза. Вернее, где должна была лежать… Там было пусто.
Лишь прохладная простыня.
Никита содрогнулся. Включил свет. Растерянно пробежался взглядом по залу. С дрожью в ногах, обыскал все остальные комнаты, включая ванную и туалет.
Лизы не было.
Вдобавок ноутбук, оставленный им на кухонном столе, был закрыт. Но и здесь Никита прекрасно помнил, что оставлял его открытым…
«Что же происходит? — сбивчиво думал он в холодном поту. — Куда она могла деться?..»
Никита вернулся в спальню Лизы, в которой та жила до того случая. В кромешной темноте свистящий холодный ветер вместе с кружившимся снегом громыхал за окном и просачивался через залепленные скотчем трещины в стекле. Метель была сильнейшая.
«Не могла же она уйти в такую непогоду, — растерянно размышлял Никита. — Вся её одежда на месте…»
Парень застыл: напряжённо пытался сопоставить последние события и теперешнее отсутствие Лизы. Спящий мозг соображал просто отвратительно, но, кажется, тут могло преобладать лишь одно предположение…
Незакрытая входная дверь квартиры подтвердила его догадки.
— Ты за ней? — Соня выглянула из комнаты, когда Никита уже стремительно натягивал в прихожей ботинки. Прикрываясь прижатым к груди одеялом, девушка вышла в коридор. Её тёмные волосы были слегка взлохмачены, лицо — заспанным и жмурившимся от света.
— Она… уб… убежала! — пробормотал Никита, нервно пытаясь справиться с неподдающейся шнуровкой.
— Остановись! — Соня внезапно подалась вперёд и крепко схватила его за руку. — Пожалуйста, остановись… — И, взглянув на него мутно-серыми глазами, произнесла: — Пускай уходит, раз хочет. А мы останемся. Вдвоём. Она нам не нужна.
Никита, точно молнией ошарашенный, смотрел в странные глаза Сони.
— Что ты такое говоришь?.. Как ты можешь…
— Как я могу?! — перебила она. — Как я могу, Никита? А каково было мне? Каково было мне всю мою жизнь? Обо мне хоть раз кто-нибудь задумался? Хоть раз кто-нибудь посмотрел на меня так же, как на неё? Вот даже ты… — По губам Сони вдруг скользнула ухмылка, и её рука отпустила Никиту. — Даже ты… и то сразу попался на её крючок. Она тебя так охмурила своей тупостью и беззащитностью, что ты сразу же всю свою похоть и обналичил…
Никита, сглотнув слюну, оцепенел.
«Она видела?..»
— Шкаф. — Соня указала рукой вправо от Никиты. — В детстве я всегда в нём пряталась: пугала Лизу, когда она проходила мимо него. В тот день я, Никитушка, не сразу ушла… И всё видела. Понимаешь?
— О чём это ты?.. — Никита нахмурился, неосознанно сделав шаг назад. — Не понимаю, к чему ты клонишь…
Соня же, наоборот, медленно приближалась к Никите, не спуская с него глаз.
— А вообще, я ничему не удивлена. — Она слегка улыбнулась. — Так всегда бывает: вначале «ути-пути», а потом «сиси-писи». Лиза всех в этой жизни притягивала. И ты не стал исключением. Ты точно такой же, как и все.
«Такой же, как и все, — точно лезвием по коже, пронеслось в голове Никиты. — Всё-таки — такой же, как и все… Теперь точно и окончательно. Теперь не отвертеться. Но тогда весь мой прежний мир… все мои поддерживающие иллюзии… Теперь Реальность раздавит меня. Она сотрёт меня в мелкий порошок, если не будет хоть какой-нибудь подпорки… Чёрт!»
— Послушай! — вскрикнул Никита, отчего Соня даже вздрогнула. — Зачем тебе это нужно? Ты всё равно ненавидишь Лизу. Ты не сможешь за ней ухаживать. Неужели всё дело в квартире? Неужели всё дело в обиде на маму, а? Зачем ты, ненормальная, приходишь сюда и выводишь меня и Лизу? Тебе что, нечем больше заняться? Ведь ты не такая, совсем не такая. Я же вижу. В тебе есть добро… Закрытое добро!
Соня мгновенно изменилась в лице: оно стало ядовитым, в чём-то даже противным, глядящим на молящие и уже мокрые глаза Никиты возвышенным, уничижающим взглядом. Одеяло в этот момент рухнуло на пол, оставляя после себя лишь её обнажённое тело: небольшую, но упругую белую грудь, плоский живот, маленький аккуратный тёмный треугольный контур и модельные ноги кремового цвета.
— Не пытайся залезть мне в душу, щенок! — Схватив Никиту за волосы, Соня приставила своё лицо максимально близко к его лицу. — У меня её нет! Тебе кажется, что ты всё понимаешь, но ты не знаешь и не видишь всей картины. Поэтому засунь свои якобы благородные намерения туда, откуда ты их и взял! Ты уже довольно показал себя таким, какой ты есть на самом деле. А ведь я вначале подумала, что в тебе что-то есть. Что ты не такой, как все. Потому и пришла к тебе вчера. Пришла, хоть и видела, что ты не особо-то, как оказалось, выделяешься на фоне других. Но всё равно до последнего верила, надеялась… Когда ты меня впустил и позволил остаться на ночь, я в своей душе дала тебе ещё один маленький, совсем малюсенький шанс. Шанс, что ты другой. Другой. Пожалуй, снова придётся разочароваться в людях… И наверное — уже окончательно.
