— Давай поговорим о тебе, Эмбер.
Она напряглась, но все же откинулась на спинку стула.
— Отлично. Вперед. Ничто из того, что ты скажешь, меня не заденет.
— Ты извинилась перед Мэнди?
Она нахмурилась.
Я улыбнулась и посмотрела на Мэнди.
— Мэнди, она извинилась перед тобой?
Лицо моей сестры стало белей простыни.
— За что?
— Раз уж твоя хорошая подруга подняла эту тему, то теперь все будут болтать о твоем разрыве с Дэвоном — если еще не начали. — Я улыбнулась Эмбер, которая вздрогнула после моих слов. — Мэнди, именно тебе причинили боль, но Эмбер все это время оставалась на стороне Дженники. С того вечера я впервые вижу, чтобы вы, девочки, разговаривали друг с другом. Ну и, — продолжила я, — ты извинилась перед моей сестрой за то, что бросила ее?
В глубине глаз Эмбер вспыхнула ярость. Она сжала губы в тонкую линию и тяжело сглотнула, после чего посмотрела на Мэнди.
Я покачала головой.
— Это была лишь догадка, но, черт возьми. Приятно знать, что я оказалась права.
Мэнди опустила голову и сложила руки на коленях. Она не могла постоять за себя. Эмбер никогда не всплывала на моем горизонте, но я знала, что будь она хорошим человеком, то не стала бы дружить с Дженникой и поддерживать ее. Меня выворачивало наизнанку от того, что моя сестра терпела такое отношение.
У меня вырвался недобрый смешок. Мэнди подняла глаза, а Эмбер застыла. Все взгляды снова были прикованы ко мне.
— Это просто смешно. Вы смешны.
— Тэрин.
Я вновь проигнорировала учителя.
— Люди вроде вас, — произнесла я, — всегда причиняют другим боль. Вы шагаете по жизни с чувством полного превосходства. Вы идете по головам, перешагиваете через других, делаете то, что хотите, независимо от того, что это вредит другим, ведь вам наплевать. Если вас призовут к ответственности, вы можете извиниться, но фальшиво, неискренне. Вы не остановитесь и будете дальше причинять боль. Я наблюдала за такими людьми, как вы, всю свою жизнь. — Мне стало тошно. — Такие, как вы, взбираются на вершину и оглядываются на оставленные позади горы трупов.
Я повернулась к Мэнди. Ее глаза широко раскрылись, и она закусила губу, но не отвернулась. Этим она вернула себе небольшую толику уважения. Она собиралась столкнуться со всем, что я хотела сказать. Я нахмурилась. Я не собиралась из-за этого деликатничать с ней.
— А ты терпишь все это. Ты позволяешь выигрывать таким, как она, потому что молчишь. Эмбер должна была поддержать тебя, но она выбрала девушку, которая причиняет тебе боль, которая, — фыркнула я, — уверена, что к концу недели вы снова подружитесь. Ты всегда миришься с тем, что получаешь. Хватит соглашаться на крохи, которые получаешь от них.
Эмбер обвела весь класс взглядом. На ее лице играла ухмылка, которая поблекла, как только она увидела на лицах других такую же злость, как на моем.
— Я тоже причиняю боль людям. — Она повернулась ко мне, и я закончила: — Но только таким, как ты и твои друзья.
В классе стояла полная тишина. Атмосфера была тяжелой.
Одна секунда.
Две.
Три.
Никто не заступился за Эмбер. Она выбежала из класса.
Меня ожидали проблемы. Я бросила вызов одной из популярных девчонок. Мэнди начала подниматься. Я остолбенела от удивления. Она пошла к двери. Нет, нет, нет. Она не могла…
Мэнди потянулась к ручке, но остановилась и обернулась. Затем, не сказав ни слова, вышла.
После ее ухода никто не проронил ни слова. Молчала даже учитель. Эмбер была в числе людей из верхушки, и я бросила ей вызов, одновременно опозорив собственную сестру. Черт бы меня побрал. Отличная работа, Тэрин. Вздохнув, я нахмурилась. Я не могла взять слова назад, и вот как я себя чувствовала. Я немного съехала вниз на сиденье, зная, что последствия не заставят себя ждать. Так бывало всегда, когда унижали людей вроде Эмбер. Такие, как она, не менялись, лишь давали отпор.
А потом я вспомнила — этой школой управлял Трэй. Он тоже был одним из верхушки. Вот черт.
***
Долго ждать не пришлось. Когда я вышла после первого урока, Дженника смерила меня разгневанным взглядом. Как и Грант с Сэмюэлем. Они покосились на подруг и, убедившись, что те заметили этот выпад, перестали сверлить меня взглядом и вернулись к своему разговору.
Перед последним уроком, когда я подошла к своему шкафчику, какая-то девушка писала на нем маркером слово «шлюха».
Я выхватила у нее маркер и выбросила его.
— Сгинь.
Она начала было возмущаться, но я открыла шкафчик, взяла свои книги и ушла, прежде чем она успела вымолвить еще хоть слово.
Куда бы я ни пошла, на меня пялились все. Я была не тупой и понимала, что они хотят посмотреть, что будет дальше, но когда я подошла к классу, где проходил мой последний урок, то остановилась и чуть не застонала. Я всегда думала, что в это время у меня занятия в читальном зале и потому решила пойти вместо них на урок здоровья. Я удивилась, когда увидела, кто еще находится в этом классе. Трэй.
Он сидел за партой один, откинувшись на спинку стула. Когда я устравилась на него, не зная, что делать дальше, разговоры в классе стихли, и он поднял глаза. Остановив взгляд на мне, он прищурился. Я мысленно застонала. В его глазах читался гнев, и он нарастал.
Меня заметил учитель.
— Мисс Мэттьюс, вы наконец-то решили почтить нас своим присутствием. Я так понимаю, кто-то взял на себя обязательство поставить вас в известность, что у нас, в общем-то, не свободное посещение.
— Да.
— Хорошо. Хорошо. Садитесь. Я вижу свободное место возле мистера Хэлмса.
Я посмотрела на Хэлмса и увидела на его лице отвращение. Он поднялся.
— Я сяду с Трэем.
Когда он начал собирать свои вещи, Трэй остановил его.
— Она может сесть со мной.
О, боже.
Хэлмс застыл. Он взглянул на Трэя и, прочитав что-то в его лице, сел на место.
Я снова встретилась глазами с Трэем. Ну… нет.
— Я могу сесть на полу.
— О, нет. — Трэй выдвинул соседний стул. — Садись со мной. Я серьезно.
Как только я села, начался урок, но я не могла сосредоточиться на учителе. Да и вряд ли его слушал кто-то еще. Трэй оставался неподвижным. Я несколько раз скашивала на него глаза, но натыкалась на холод. Напряжение в его теле было практически ощутимым. В памяти снова всплыло предупреждение Джейса держаться от Трэя подальше. Черт. Надо всегда слушать Джейса. Он никогда мне не лгал.
Я услышала, что учитель вызвал двух добровольцев в кабинет психолога. Не успела я осмыслить его слова, как Трэй сказал:
— Мы пойдем.
Я не успела решить, хочу пойти или нет, потому что он схватил меня за руку и вывел из класса. Прежде чем учитель успел поблагодарить нас, мы были уже в коридоре.
Я вырвала руку.
— Ай.
И тут я столкнулась со всей силой гнева Трэя — он снова схватил меня за руку и рывком затащил в пустой спортзал.
— Кабинет психолога находится не здесь.
— Ты правда хочешь пойти в кабинет психолога? — рявкнул Трэй, толкая меня ближе к подсобке. Тяжелая дверь с грохотом закрылась за его спиной.
Я не хотела, но принимая во внимание ширину его плеч и то, как играли его желваки, произнесла:
— Сегодня я была бы не против.
Он проигнорировал меня и закатил глаза.
— Какого хера ты делаешь?!
— Прости, что?
— Ты знаешь, о чем я. Вся чертова школа гудит о вас с Эмбер. Ты сказала, что мы причиняем людям боль, что нам на всех наплевать.
Я скрестила руки на груди.
— В ее случае так и есть.
— Ты причислила ее к верхушке. Я тоже верхушка. Все, что ты сказала о ней, относится и ко мне.
Вот и проблема. Я вздохнула.
— Ладно, послушай. У нас недопонимание.
— Перестань юлить, Тэрин. Ты бросила вызов моим друзьям, и они в ярости.
Я фыркнула.
— Ага, конечно. Парни не выглядели такими уж разгневанными. Я предъявила претензии девочкам, и тебе известно об этом. Все это знают.
