и ранить. Я и сама меньше всего в жизни хочу отвечать на вопросы об измене. Противно и гадко рассказывать людям, как тебя предали.
- Мне жаль, - все что могу сказать, чтобы не заставлять Егора реагировать на мои неловкие вопросы.
- И мне жаль. Печально, что люди не ценят верности, доброты и заботы. Только это их проблемы. Думаю, что измену прощать не стоит, несмотря на собственные чувства. Это мазохизм – жить с тем, кто вытер об тебя ноги, позволил себе плюнуть в ваши чувства и растоптать сердце, - продолжает Самойлов, в его глазах я вижу боль. Мужскую, скупую и очень глубокую.
Даже таких предают… - проносится в голове.
От предательства никто не застрахован. Ты можешь быть идеальной, готовить тридцать три блюда, ублажать в постели и выслушивать его речи днями напролет, поддерживая и понимая, а он… Просто в один прекрасный день заскучать и решить пристроить свой орган в другую. Забыв обо всем, размазав тебя как букашку просто по наитию.
Я бы никогда не предала Ваню, не изменила. Никто в жизни не был для меня важнее моего мужа – такого простого и не самого богатого. Глупо врать и говорить, что у меня не было вариантов лучше – они были. Но видит Бог, я даже в мыслях ему не изменяла.
И что в итоге?
Мои рога могут пробить потолок, а моей наивностью можно украсить герб женского сообщества, где искренне верят, что изменяют лишь недостойным женщинам.
Теперь я точно знаю, изменяют всем! Не все, нет, но всем. Ты можешь быть красивой, уродливой, лепить пельмени или просто заказывать доставку, ублажать в постели, вытворяя кульбиты, или просто лежать, раздвинув ноги, нет гарантии того, что человек не заскучает и не решит, что где-то ТАМ лучше.
- А мне не жаль, гораздо печальнее прожить жизнь с человеком, не зная, что он не стоит твоей верности и честности. Я рад, что узнал об измене.
Его слова попадают в самое сердце. А ведь правда, я могла годами вариться в этой помойке, спать с мужем, готовить завтраки, рожать детей даже, и не знать, что Ваня, человек который являлся для меня центром мира, просто выходит из квартиры и входит в мою сестру, забивая на все, что я для него делаю…растаптывая меня и мои старания в ноль. Просто потому… потому что ему хочется!
Глава 22.1. Иван. Агрессия Игоря
- Может, прекратишь всех шугать? Что на тебя нашло? – произносит Татьяна Петровна. – Мы тебя ждем, переживаем за Ксюшу, а ты врываешься и начинаешь какие-то странные разборки, - продолжает возмущенно.
- Я еще и не начинал, - невозмутимо отвечает Игорь.
- Как там Ксения? – спрашиваю тестя, - что говорят врачи?
- Съездил бы и узнал, муженек. Странно, что о самочувствии своей жены ты уточняешь у отца, который вернулся из командировки, - недовольно выговаривает.
- Мы повздорили немного, - тушуюсь. – Об этом и хотелось поговорить. Дело в том, что Ксюша мне изменяла, - решаюсь на откровенность.
- Ох, ничего себе новости! – картинно удивляется Таня, и мне становится противно. Вижу, что она решила отпираться до последнего, дабы избежать собственной причастности в разоблачении моей супруги.
- Послушай, - совсем не удивляется Игорь, - эти вещи решать вам с женой, меня больше интересует вопрос, какого черта ты украл деньги моей дочери, - выглядит он грозно, и я ощущаю себя как на допросе.
Неужели он с Ксюшей заодно? – проносится в голове. Почему не удивился, услышав про измены, не попытался оправдать или осудить гулящую дочь?
Ксюша и отца втянула в тайны с адюльтерами?
- Почему украл? Это и мои деньги тоже! – отвечаю мужчине.
Краем глаза замечаю, как Соня перемещается в угол дивана и пытается делать вид, что разговор ее абсолютно не касается. Таня стоит и молчит, также не желая вмешиваться или помочь мне в этой неприятной беседе.
- И много ты отложил из пяти миллионов? А? – голос тестя звучит грубо, подумываю о том, что в порыве гнева он может мне и зарядить.
- Это вас вообще не касается, - бросаю ему в лицо.
- Что ты сказал? - наступает на меня, - Шкатулка с драгоценностями от моей покойной супруги меня тоже не касается? Или ты и на это решил заявить права? – гаркает в лицо.
- Все украшения в надежном месте, я был вынужден так поступить, чтобы себя обезопасить, - пытаюсь объяснить Игорю свою позицию. – Ксюша завела роман со своим боссом и решила выселить меня на улицу, я не мог себе позволить не ответить на это подлое предательство.
- Твою мать, ну ты и оболтус. В твоей башке есть хоть что-то? – с силой нажимает указательным пальцем на мой лоб, намекая, что внутри пусто.
- Прекратите! – отстраняюсь. – Вы бы лучше поговорили со своей дочкой. Вырастили аморальную женщину, неспособную на верность и ответственность перед своим партнером.
- А я поговорил. В отличие от тебя, у меня есть серое вещество в мозгах и язык во рту, и вместо того, чтобы верить глупым непроверенным слухам, я поехал и лично обсудил все с дочерью. А ты? Сделал это или начал искать утешение под юбкой чужой бабы?
Боковым взглядом вижу, что Соня становится пунцовой.
- Ваша дочка наверняка навешала лапши, а вы и рады верить.
- А твоя правда какая? Снова жертва? Тебе не кажется, что ты по жизни в этой роли: страдалец недооцененный, гений нереализованный.
- Хватит меня принижать, я выложился в этом браке на все сто, - пытаюсь открыть ему глаза.
- Мальчики, давайте выпьем чаю, мне не нравится атмосфера, - вклинивается Татьяна Петровна.
- Замолчи, - Игорь бросает злой взгляд в сторону жены. – До тебя еще дойдем, деятельная.
Таня пытается что-то ответить, однако, оценив обстановку, не решается. Честно говоря,
