И, если бы не такой явный запах сигарет за спиной – я бы от страха его шаги точно не услышала. А Коршун остановился позади меня, склонил голову к моему заклеенному уху и насмешливо прошептал:
- Да заходи, искусительница! Он не кусается!
ГЛАВА 13
ГЛАВА 13
В ординаторской Коршун, как обычно, уселся за своим столом, я, как обычно – на диван. Он даже двери за собой прикрыл!
- А если кто зайдет? – робко спросила я, указывая на дверь. – Подумают же, что…
- Да никто не зайдет. Завтра выходной, большая часть пациентов домой отпросились, из работников – я, да медсестра. Которой, кстати, сейчас тут тоже нет, по делам убежала.
- Вечером по делам?
Доктор усмехнулся.
- Да тоже дома она, заинька. Я отпустил, к утру придет. Ну, спрашивай.
- Что спрашивать? – не поняла я.
- Что ты хочешь знать, то и спрашивай!
- И ты на меня перед этим даже не покричишь?
- А надо? – засмеялся он. – За что?
- Ну… за колбасу и Таню.
- Да мы же не в детском саду, в конце концов! Хочет она есть то, что нельзя сейчас – да пожалуйста, не мне же потом больно будет. Я ее предупредил, а слушать, или нет – Танино дело. Не бегать же мне тут за каждым! Меня на всех просто не хватит.
- Тогда почему так уперся с моим душем?! – возмутилась я. – Какая тебе разница? Предупредил, и ладно! А я бы уже давно искупалась!
Коршун улыбнулся.
- Так ты ведь – другое.
- Какое другое? – вот мы и подошли к самой интересной части нашего разговора.
- Спрашивай, - кивнул доктор. – А то я злюсь, когда ты сама начинаешь додумывать.
- Так потому что надо было сразу все решить! Мне б тогда додумывать не пришлось, а тебе – злиться.
- Я хотел позже это сделать! – повысил он голос, начиная кипятиться. – Смысл сейчас что-то обсуждать?! Тем более что и так все ясно!
- Вот ничего не ясно!
- Тебе, может быть, и не ясно!
- Так объясни!
Он рассмеялся и выдохнул.
- Да, нам вместе будет весело!
Мне тоже стало смешно. Интересно, мы когда-нибудь сможем поговорить без криков? Но он же первый беситься начинает! Не я же. Да, первый он, и точка.
- Ну и? – поторопила я.
- Что «ну и»? – передразнил он. – Сказал же, спрашивай.
- Ладно. Какие у тебя на меня планы? – блин, какая глупая ситуация! По сути, сейчас я заставляю его признаться мне в любви. Но это же не правильно!
- Большие у меня планы, заинька. Я о любви не умею говорить, ты…
- Стой! – воскликнула я, видя, как тяжело ему это дается. – Все, не продолжай.
- Нет уж, спросила – слушай до конца!
- Это не правильно! Ты не должен через силу что-то мне говорить.
- С чего ты взяла, что через силу?
- Ну… я вижу. И ты не хотел же это обсуждать.
Коршун тяжело и с раздражением вздохнул и закрыл лицо руками.
- Женщина, ты меня с ума сведешь! Как тебе угодить, скажи?! То говори, то не продолжай! Определись уже! Спрашиваешь, а потом тебе либо ответ не нравится, либо вообще просишь заткнуться! Что тебе надо?!
Я виновато опустила голову, не зная, что ответить, а Коршун пересел на диван, взял мою руку, нежно поцеловал и опять вздохнул.
- Алиса, я не могу тебя вот прямо сейчас замуж позвать, вот это будет неправильным. И я не знаю, не рано ли говорить о любви. Потому что мы не знаем друг друга толком. Ты меня совсем не знаешь! И я не хочу, чтобы потом ты разочаровалась, когда будет уже поздно. Хочешь от меня честности? Не вопрос, но потом не надо на эту честность обижаться! Ты мне очень нравишься, я таких чувств еще ни к кому не испытывал, да и что такое любовь – я понятия не имею. Я тебя безумно хочу, тут, конечно, попроще. Это чувство мне более-менее знакомо, но это тоже – смотря с какой стороны глянуть. Да, девушку я уже хотел, но ни разу вместе с этим не испытывал такого букета чувств! Меня раздирает от нежности к тебе, мне хочется касаться тебя, гладить, ласкать. Чувство ответственности для меня не ново, но не по отношению к девушке. Я переживаю за тебя, иногда мне за тебя даже страшно. Тогда, на операции, я чуть не поседел! Такого со мной не было никогда. Ты очень много значишь для меня. Мне хочется спрятать тебя у себя дома и больше никогда и никому не показывать, чтобы только я мог тобой любоваться! И в то же время я хочу показать тебя всему миру, похвастаться, что ты – моя! Но вот это страшно, потому что ты можешь думать иначе, можешь выбрать не меня. Я уверен, что кандидатов много. И что я потом буду делать?! Опять наблюдать за тобой со стороны?! Да лучше повеситься тогда сразу! Я не знаю, что такое любовь, но если все чувства, что я к тебе испытываю, можно объединить в одно слово, то да, я тебя люблю. И да, я хочу позвать тебя замуж, но я не могу сейчас этого сделать, слишком рано! Я должен знать, что ты сможешь быть со мной. У меня ведь очень сложный характер. То, что я доктор, не мешает мне быть психопатом, со мной никто не уживается, кроме собаки! – усмехнулся Коршун. А меня от его признаний словно парализовало, я даже голову не могла поднять. Так и сидела, уперев глаза в пол, еле дыша, пока он сжимал мою руку и говорил о своих чувствах. И в том, что я слышала, я узнавала и свои чувства. Я его люблю? – Мы можем попробовать. Если все у нас получится – я буду этому безмерно рад. Но ты должна понимать, что я не смогу быть с тобой круглосуточно, я почти всегда на работе. Но, например, если ты будешь жить у меня – нестись домой я обещаю на всех парусах! – он замолчал, я почувствовала на себе пристальный взгляд, сглотнула. Господи, как страшно признаться в ответ.
- Мне надо что-то ответить?
- Глупая женщина! – воскликнул Коршун. – Да, Дмитрий Васильевич, я вас тоже люблю! Согласна прямо с больницы переехать к вам, чтобы мы могли быстрее узнать друг друга ближе, потому что иначе сможем видеться только раз в неделю! А я ведь хочу с вами видеться почаще!
- Хватит называть меня женщиной! – засмеялась я. – Я себя так бабкой старой чувствую! Сам только что говорил, что рано еще о любви говорить, а теперь предлагаешь переехать к тебе?!
- А вторую часть моего монолога ты не слушала?! Деталька сломалась?! – он выпустил мою руку, вскочил и подошел к окошку, отвернувшись ко мне спиной.
- Обиделся?! – удивилась я.
- Алиса Сергеевна, идите в палату, пока я вас не придушил! – нервно откликнулся Коршун.
А мне опять стало смешно, но пришлось сдержать себя от смеха. Я тоже поднялась, подошла к обиженному доктору и обняла, уткнувшись лбом в его спину.
- Ты чего?
- Ничего, - буркнул он.
Я ладошкой коснулась его груди, чувствуя через рубашку, как колотится его сердце. Чего он так взбесился?
- Дим…, - как же сложно так назвать его впервые! Как и признаться в любви. – Блин, мы в больнице… значит, на «вы» и по отчеству. Дмитрий Васильевич, я…
- Ты издеваешься?
- Нет! – честно ответила я. – Я просто не понимаю, на что ты обиделся!
- А я не понимаю, что тебе еще от меня надо! Ты сама спросила, что я к тебе чувствую, я ответил. И что, снова что-то не так ответил? Ты ведь молчишь. Это не значит, что я ответного признания жду… хотя, конечно, значит! Я, блин, тебе жить вместе уже предложил, в любви признался, хотя пока не планировал этого, но ты же вообще просто молчишь!
- Да не умею я в любви признаваться!
- А я же каждой встречной это говорю! – всплеснул он руками. – Мне прямо вот очень просто было! К такому, вообще-то, готовятся, а меня к стенке прижали! Ты сказала, что хочешь знать, но тебе это снова не понравилось!
Я вздохнула.
- Это какой-то замкнутый круг!
- И кто же нас в нем закрутил?!
- Я, конечно! – возмутилась я, отходя от Коршуна.
- Ну не я же!
- Действительно!
- Так, - он повернулся. – На диван, быстро!
Устав спорить, я присела. Он тоже, но за свой стол. Теперь я понимаю, почему с ним никто не уживается. Обидчивый псих – страшная смесь.
- Ко всем признаниям забыл добавить, что ты меня жутко бесишь!
