— Я заплачу деньгами, но не рыбой с картошкой. А теперь скажите, пожалуйста, ваша светлость.
— Пойдите подрочите на лошадь, ваша светлость—. Ава сверкает глазами.
Он говорит об ошибке так, будто это шоу.
— У тебя есть еще две попытки.
— Просто дай мне это. — Сесили выхватывает контейнер, а Ава прыгает ему на спину, чтобы остановить его борьбу.
— Крей Крей, спаси меня от этих сумасшедших пум!
Мой кузен, однако, не проявляет никакого интереса к окружающей обстановке, когда ест. Все его внимание сосредоточено на поглощении чипсов.
Мы с Браном тоже смеемся, когда начинаем есть. Или я. Брэн откладывает чипсы и начинает делать наброски.
Кто-то мог бы предположить, что он зарисует их, но поскольку он не занимается людьми, он переводит сцену в хаос линий и оттенков серого.
— Это безумно красиво. Пожалуйста, скажи, что у тебя есть социальные сети, за которыми я могу следить.
Мы с Брэном оглядываемся и видим, что Анника смотрит на его набросок. Улыбка на ее лице настолько велика, что это заразительно.
На ней фиолетовый купальник поверх трико, вероятно, она вышла в середине тренировки.
— Привет, я Анника. Ты, должно быть, брат Глин. Она все время говорит о тебе. Вообще-то, нет, она не из болтливых. А вот Ава — да.
— Я Брэндон.
— Приятно познакомиться. — Она достает свой телефон. У тебя IG? ТикТок? Snap? WeChat? WhatsApp?
— У меня только IG.
— О. Это прекрасно, — радостно болтает она и любуется работами, которые он выложил в сети.
Что-то, что делает Брэна счастливым — настолько счастливым, что я чувствую, как от него исходит радостная энергия. Его определенно не беспокоит гиперэнергия Анники.
— Привет! — Реми отпихивает Аву и Сесили и скользит к Анни. — Мне снится сон или я наткнулся на ангела с американским акцентом?
Все мы, кроме Крея, сморщились.
Ани хихикает.
— Ты такой милый!
— Я предпочитаю горячий, но пока можно обойтись и милым. Я Ремингтон. Сын лорда, внук графа и в настоящее время ношу титул лорда. Сто девяносто пятый в очереди на трон содружества и обладаю прекрасной внешностью и богатством.
— Вау, это впечатляет. Я Анника. Но не королевская особа.
— Она королевская особа мафии, — Сесили вальсирует рядом с ней, держа в руках контейнер, а Ава занимает другую сторону.
— Держись от нее подальше.
— Ты такая красивая и чистая, и я должен предостеречь тебя от этого логова гадюк, Ани.
Они снова начинают спорить, и Анника переходит на сторону Крейтона.
— Привет.
Он не отвечает, так как ест. Крей воспринимает это серьезно.
Очень серьезно.
— Я Анника. А ты?
Никакой реакции. Как будто она не стоит перед ним. Поэтому она машет рукой, и когда он не подает признаков узнавания, я ожидаю, что она сдастся. Так поступает большинство людей.
Однако Анника усмехается и садится рядом с ним.
— Это блюдо должно быть таким вкусным, если ты так увлечен. Можно мне откусить?
— Возьми себе, — пробормотал он, проглотив.
— Я не могу съесть всю тарелку. Это выглядит жареным, так что кусочек вполне подойдет.
— Нет, — говорит он в упор.
— Только немного... — Через секунду она уже тянется к его контейнеру, а в следующий момент он прижимает ее к спинке дивана за ключицу одной рукой, а другой продолжает есть.
— Я сказал, нет.
— Хорошо. — Ее улыбка ослабевает. — Ты можешь меня отпустить?
— Я не верю, что ты не придешь за моей едой снова, поэтому ты должна либо остаться в этом положении, либо уйти.
— Понятно.
Она действительно остается неподвижной, наблюдая за ним все это время.
— Крей Крей! — Реми вскрикивает и вырывает Ани из-под его руки. — Что ты делаешь, грубя нашему американскому ангелу при первой встрече? Разве я не учил тебя манерам?
— Все в порядке. — Ани смеется. — Я думаю, ему не нравится, когда люди лезут за его едой.
— Да, он такой странный. — Реми подталкивает к ней контейнер. — Ты можешь взять вот это.
— Что это? — Она смотрит на него. — Что? Я что-то не так сказала?
— Она американка, ребята, — говорит нам Ава.
— Да, — отвечаю я.
— Да, американка, — говорит Сесили, как будто это оскорбление.
— На самом деле я наполовину русская. — Анника смотрит между нами с неловкой улыбкой.
— Это рыба с картошкой, милая, — начинает Реми. — Это как национальное английское блюдо, революция современной эпохи, приносящая радость. Даже моя светлость любит это простое блюдо рабочего класса больше, чем секс. Ладно, может быть, они на одном уровне. Смотри, даже капризная Глин ест.
— Я не капризная. — Я хмуро смотрю на чипсы. — Не заставляй меня встать на сторону Авы и Сесили и выгнать тебя.
— Попытка бесплатна. Успех — нет, крестьянин.
Я готов вцепиться ему в глотку, но тут вибрирует мой телефон.
— Ты только держись, Реми.
Я позволяю чипсу повиснуть между губами и достаю свой телефон.
Текст, появившийся на экране, заставляет меня остановиться.
Неизвестный номер: Что ты делаешь?
Моя первая мысль — что это может быть неизвестный номер, скрывающийся за всеми этими двусмысленными сообщениями, но этот номер обычно не спрашивает, как у меня дела, а просто бросает что-то неприятное и уходит.
Мои мысли подтвердились, когда пришло еще одно сообщение.
Неизвестный номер: Только не говори мне, что ты спишь? Хотя, конечно, после такого оргазма ты бы спала. Это я остался с таким твердым членом, что все время представляю, как ты будешь на нем подпрыгивать.
Я подавилась недоеденным чипсом, и Брэн, похлопав меня по спине, протягивает мне банку пива.
— Ты в порядке?
Мои щеки, должно быть, пунцовые. От одной мысли, что Брэн или кто-то еще увидит эти сообщения, у меня мурашки по коже.
— Абсолютно в порядке. Я скоро вернусь.
Я практически бегу в свою комнату, забегаю внутрь и захлопываю дверь, затем прислоняюсь к ней. Я подпрыгиваю, когда мой телефон снова вибрирует у меня в руке.
Неизвестный номер: Оставлять меня в режиме ожидания — плохие манеры, детка. Я знаю, что ты здесь.
Глиндон: Откуда, черт возьми, у тебя мой номер?
Неизвестный номер: Это гораздо проще, чем ты думаешь. Но дело не в этом. Дело в моем неудовлетворенном члене. Я действительно не из тех, кто дает.
Глиндон: Никто не просил тебя ничего давать.
Неизвестный номер: Твоя маленькая киска утверждала бы обратное. Я все еще чувствую, как она сжимается в моих пальцах с отчаянием нимфы. Кроме того, я все еще чувствую твой вкус на них. Я еще не помыл руки. Думаю, я использую их, чтобы вытереть одну в твою честь, пока представляю, как твое тело извивается подо мной, а твоя кровь покрывает мой член.
Мое ядро сжимается, пока мурашки распространяются по всей коже. Я медленно закрываю глаза, желая, чтобы это прошло, но этого не происходит.
Даже близко.
Я сажусь на край кровати, мои пальцы слегка подрагивают.
Логически я понимаю, что это просто его больная одержимость на моей девственности. Что он действительно не остановится, пока не получит ее.
Его извращенный интерес ко мне, возможно, и зародился на вершине того утеса, но он полностью активизировался, как только он узнал, что я девственница. Даже его глаза заблестели совсем по-другому, чем раньше. Его тело напряглось, и я увидела в нем дьявола. Разоблаченного.
Неприкрытого.
Неуправляемого.
Он — особая часть людей, у которых нет абсолютно никаких тормозов. И тот факт, что я являюсь предметом его больного фетиша, приводит его в ужас.
Учитывая, что у него, вероятно, нет никаких ограничений, просто страшно представить, на что он готов пойти, чтобы получить желаемое.
И все же я не могу остановить себя от того, что его слова меня затронули.
Просто... что со мной не так?
Может быть, я такая же ущербная, как и он?
Сердце заколотилось, когда на экране высветилось еще одно сообщение.
