Евгеньевича прерывает нас и я усмехаюсь. Как и десять лет назад, всё тот же тон, и всё то же обращение. Только сейчас в нём как будто намного больше нежности. Алекс неохотно отстраняется и смотрит на меня с поволокой в глазах. — Санёк, давай за мной. — снова слышу я и толкаю Алекса в грудь. Чувствую себя так, будто не было этого расставания в десять лет, как будто всегда были рядом.
Мы с Кристиной проходим в дом, и я наблюдаю за тем, как она возиться с овощами: нарезает их, добавляет какие-то приправы. На кухне стоит сильный аромат клубники. Поглядываю на тарелку, что стоит недалеко от меня, ягода так и манит, и если честно я чувствую себя немного странно. Не помню, чтобы я в прошлом замечала за собой что-то подобное. Но мне вдруг нестерпимо сильно хочется почувствовать вкус клубники во рту.
— Это домашняя. — улыбается Кристина, когда ловит мой взгляд — Попробуй! С недавних пор, занимаюсь садом и огородом — смеётся она, у неё красивый смех. А потом она двигается и ставит передо мной ягоду. Мне кажется, что сейчас я сойду с ума от счастья. Меня даже начинает трясти.
Во дела, что происходит?
— Очень вкусно — говорю я с набитым ртом и, не прожевав первую, отправляю в рот следующую, это безумно вкусно, я даже не могу описать то, что чувствую. Просто потрясающе.
Кристина странно на меня смотрит какое-то время, а потом снова принимается за овощи. И рассказывает что-то о доме, о себе и о Максиме.
Я осматриваю просторную кухню и чувствую какое-то странное тепло внутри, когда на стене у окна замечаю висящие в рамках семейные фотографии. Подхожу ближе, чтобы рассмотреть и понимаю, что перемены действительно пошли на пользу Владимиру Евгеньевичу. На фотографиях он выглядит счастливым, помолодевшим. Здесь и Алекс есть и они такие счастливые, что я чувствую зависть. Закрываю глаза, потому слезы начинают туманить мой взор. Не знаю, что случилось со мной, но в последнее время я слишком чувствительна.
Кристина присоединяется ко мне и рассказывает истории о той или иной фотографии, а когда я указываю на фото, где они вдвоем — мнётся. Прикусываю губу, когда понимаю, что она была сделана ещё до развода Гончарова старшего. Ладно, это не моё дело, да и не в том положении я, чтобы осуждать кого-то.
Не знаю, как заполнить это неловкое молчание и не придумываю ничего лучше, чем рассказать о своей выставке. А через некоторое время нас прерывают Алекс с отцом. И правда, недолго они о делах говорили.
Наблюдаю, как Владимир Евгеньевич потирает ладошки, рассказывая о том, как вчера занимался маринадом для стейков, потом начинает говорить о какой-то технике их приготовления, и я чувствую тошноту. Улыбаюсь глядя на их взаимодействие с Кристиной, пока Алекс притягивает меня спиной к своей груди и утыкается в волосы. Чувствую его губы на своей шее и наклоняю голову, чтобы дать ему больше пространства для ласк. Тепло разливается по телу от его прикосновений.
А потом мы перебираемся в сад.
У них есть деревянная беседка, территория вокруг которой выложена коричневой плиткой. У крыльца растут цветы, которыми судя по всему, занимается Кристина, потому что она обращается на них внимание, когда мы подходит. Аромат этих цветов соединяется с запахами яблок, травы и я снова начинаю чувствовать легкую тошноту. Похоже, мне стоит чаще бывать за городом. И завтракать. В последнее время я не ем по утрам.
У беседки стоит мангал, а рядом небольшой деревянный стол и несколько стульев. У стены аккуратно уложены дрова, понятия не имею для чего, и какие-то ящики.
Помогаю Кристине расставить посуду, пока вокруг галдят мальчишки, атакуют Алекса и его отца каким-то вопросами, и я узнаю, что Максим занимается футболом, Кристина уточняет, что он делает успехи, а когда Максим и его друзья приглашают меня на следующий матч, с удовольствием соглашаюсь. Вот так легко становлюсь их частью, что даже не вериться.
Алекс собирается разжигать огонь и тянет меня за собой, а я удобно устраиваюсь на одном из стульев и наблюдаю за ним. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы запомнить этот момент. Чувствую себя, самой счастливой и у даже меня получается не позволять плохим мыслям омрачить этот момент.
Открываю глаза, когда Алекс оказывается рядом и, взяв меня за руку, тянет, чтобы поднялась. Прижимает к себе, целует в макушку.
— Не жалеешь, что выбралась со мной? — спрашивает Алекс наклоняясь к моему уху. Качаю головой, нет, и улыбаюсь, хоть он и не видит моего лица. Крепко прижимаю его к себе за талию. — Хочу предупредить. — отстраняется он и заглядывает мне в лицо. — Отец, наверняка с расспросами к тебе полезет, хоть я и просил его не лезть в наши дела. — прищуривается Алекс
— Ладно — пожимаю я плечами — Расспросы твоего отца я смогу выдержать. — улыбаюсь ему и толкаю в грудь, чтобы отпустил, но он этого не делает. — А вот ты не сможешь спокойно говорить с моей мамой, когда она обо всём этом узнает — указываю я сначала на него, потом на себя. Моя мама всегда была не в восторге от Алекса, потому что боялась, что вместо учебы я забеременею, не знала ведь она тогда, что я не могу.
Алекс улыбается, кажется, ему нравится идея о том, что моя мама вскоре о нас узнает. Он наклоняется и дарит мне глубокий поцелуй, от которого ноги подкашиваются и не остается в голове ни одной связной мысли.
А потом вместо того, чтобы продолжить заниматься делом, мы зажимаемся у стены, пока Владимир Евгеньевич не появляется у мангала и не начинает наигранно закатывать на нас глаза, взяв на себя обязанности моего…ох, Алекса.
— Ты хорошо выглядишь — говорит Владимир Евгеньевич, привлекая моё внимание.
Поднимаюсь, чтобы встать рядом с ним у мангала. Меня больше не тошнит, к счастью. Какое-то время назад, Алекс покинул меня, чтобы поиграть с мальчишками, а я осталась у беседки, снова удобно устроившись на стуле. На этот раз неловкое молчание, что было между нами с его отцом, меня не напрягало. — Так приятно видеть чего ты добилась. — добавляет он и бросает на меня взгляд. — Мы бывали с Кристиной на выставке, должен признаться, что ты талантлива, госпожа ЯНКОВСКАЯ. — он делает акцент на моей фамилии и разворачивается ко мне. А я чувствую, как меня бросает в жар и вовсе не потому, что теперь
