уже вызывают скорую и надевают наручники на Вадима. Денис рассказывает им, что здесь только что произошло. А Саша держит Николь и не может сказать и слова. В его глазах начинают собираться слезы, с которыми он пытается бороться. Он прекрасно понимает, что девушка пыталась его защитить. И ему больно смотреть на нее в таком состоянии. Он даже не замечает, что у него самого идет кровь.
* * *
Последние сутки Саша никогда не сможет забыть. Больница, полиция, миллионы вопросов.
— Как ты? — подошел Денис к другу.
— Жить буду. Рана небольшая, всего несколько швов.
— Прости. Я поздно заметил, что у него нож.
— Тебе не за что извиняться. Ты стоял там, где должен был.
— Ага, в стороне, как трус.
Денис чувствует вину. Хоть он и сделал все так, как сказал Саша, ему не стоило его слушаться. Он понимает, что сегодня могли умереть как его друг, так и Николь.
— Ты сделал все так, как мы договорились. Вызвал полицию и стоял в стороне на случай, если бы он собрался сбежать. И будь ты ближе, вряд ли бы это что-то изменило…
— Я не понимаю. Николь с трудом стояла на ногах. Как она могла оказаться между вами?
— Не знаю…
— Да уж… Она очень хорошо знает своего бывшего…
— Ты уже рассказал Ане?
— Нет. Не думаю, что такое стоит рассказывать по телефону. Да и, честно говоря, пытаюсь подобрать слова.
— Езжай к ней. Нечего тебе здесь делать.
— Ты тоже поезжай. Врач же сказал, что ее жизни ничего не угрожает. И в ближайшие дни он никого к ней не пустит.
— Да, ты прав. Нужно еще дяде Леше позвонить. Николь каждые среду и воскресенье разговаривает с ним по телефону. Он будет переживать, когда не дозвонится до нее.
— Расскажешь ему?
— Не знаю… Она для них, как дочь…
— Тогда попроси его приехать. Придумай вескую причину. И уже при встрече все расскажешь. Не хватало еще, чтобы старику стало плохо вдали от врачей.
Николь пришла в себя уже на следующий день. Первый вопрос, который она задала врачу, поступил ли с ней в больницу кто-нибудь еще. Она помнила, как успела только вклиниться между двумя мужчинами и отключилась.
И испытала невероятное облегчение, что больше пострадавших нет. А побои заживут. Это уже мелочи.
Александр специально попросил врача не рассказывать девушке о его ножевом ранении. Он не хочет, чтобы она знала и волновалась. Зная ее характер, Николь точно начнет винить себя, но не согласен с этим. И чтобы не возникло бессмысленного спора, Саша решил просто утаить об этом.
Врач разрешил Александру навестить ее только на четвертый день. Мог разрешить и на день раньше, но Николь попросила дать ей еще один день без посетителей. Она пыталась подобрать слова для встречи.
— Привет, — зашел в палату Александр. — Как себя чувствуешь?
— Привет. Терпимо, учитывая все произошедшее.
Ненадолго в палате повисла тишина. Они оба долго думали, что говорить при встрече, но так и не подобрали слов.
Первым решился заговорить Саша:
— Вадим под арестом. Ему грозит немалый срок.
— Надеюсь, когда он выйдет в следующий раз, не объявится на пороге моего дома.
— Почему ты мне сразу не позвонила?
Николь ждала этого вопроса. Заранее думала, что ответить. Но как только услышала ожидаемые слова, мысли разбежались по разным закоулкам разума.
— Не было возможности. Я не заметила, что он вскрыл замок, когда открывала дверь.
— Зато полиция заметила.
— Да и… я не стала бы тебе звонить…
— Мне так хочется накричать на тебя, ты себе даже не представляешь.
— Спасибо, что не делаешь этого.
— Зачем ты влезла между нами?
— Я тебе уже однажды говорила, это мой крест, и нести его только мне.
— Ты поэтому старалась помешать нам приблизиться друг к другу?
— Я знала, что у него нож. И добровольно согласилась уехать, чтобы он не навредил тебе. Я ведь сразу поняла, что ты почуешь неладное, как только Вадим сказал тебе о моем срочном отъезде из-за бывшего мужа.
На некоторое время палату снова окутала тишина. Александр пытается успокоить свою злость, которая моментально вспыхнула от ответа девушки. Николь же просто не знает, что сказать. И, по правде говоря, ей не особо то и хочется говорить. Она мечтает укрыться от посторонних глаз и забиться в угол, свернувшись калачиком.
— Врач был в шоке, увидев побои.
— Да, Вадим явно в душе художник, — усмехнулась Николь своей шутке.
— Еще врач сказал, что у тебя истощен организм.
— Я не могла сама ни есть, ни пить. Сил не хватало, а Вадиму кормить себя не давала. Еще и стресс все усугубил.
— И как ты собиралась с ним бороться в таком состоянии?
Злость внутри Александра растет в геометрической прогрессии. Ему все труднее себя сдерживать. Он старается успокоить себя мыслями, что Николь нельзя нервничать. Все высказать он сможет и после ее выписки.
— Никак, — честно ответила Николь. — Сначала хотела по дороге в Воронеж помочь Вадиму выкрутить руль в ближайшее дерево, но он это предусмотрел и купил для меня снотворное. Поэтому я просто сдалась. Решила лучше умереть от голода, чем он победит. Правда, он собирался ставить мне капельницы по приезду к нему домой.
— Ты сдалась?!
— Да, Саш, сдалась, — произнесла Николь на выдохе. — Я чертовски устала за последние десять лет. У меня нет ничего и никого, ради чего стоило бы бороться. Физически я поправлюсь, а вот морально выдохлась. Вадим был у меня всего два дня. За эти дни я отдала последние силы, чтобы противостоять ему. Просто потому, что не хотела возвращаться в тот ад, в котором была шесть лет назад.
Саша ничего не ответил. Просто ушел. Он не хочет сейчас устраивать с ней скандал на весь этаж, а если бы ответил ей, то так все и было бы.
Он решил дать ей время прийти в себя. Ему остается только надеяться, что Николь так думает только из-за стресса.
Но это не так. Николь сказала все, как есть.
На следующий день ее решил навестить Алексей Михайлович. Саша ему все обрисовал в общих чертах.
— Добрый день. Ты заставила нас сильно понервничать.
Взглянув на дядю Лешу, у Николь стали наворачиваться слезы. Он сразу это заметил и сел рядом, крепко обняв:
— Тише, девочка моя, все позади.
— Саша вам рассказал?
— Что же ты столько лет молчала?
— Дядя Леш…
— Ладно, не будем об этом. Главное, что все уже в прошлом.
Николь тихо всхлипывает в плечо шефа, пока тот гладит
