Он встретит самую лучшую женщину в штатах, - скрежещу зубами, произнося свою речь. - Будет любить эту суку, носить на руках… Она будет радоваться и называть его медвежонком. Я уже ненавижу эту тварь…
Снова завываю в голос, чувствуя себя пораженной.
- Харпер, прости меня, - на этот раз на подиум встает мама. – Я ужасная мать. И вся ответственность лежит на мне. Ведь это я вбила в голову вам обеим свои идеалы. Я виновата в том, что Кейт подхватила мои слова и держалась за них. Боже, что я натворила, - она опускается на уголок кровати и закрывает свое лицо ладонями.
Нас окутывает тишина. Из коридора доносится тиканье старинных часов и больше ничего.
- Вот и поговорили, - подвожу грустный итог. - А всего-то надо было мне забеременеть от лучшего друга.
- Он тебя любит, Харпер.
- Ага, он сказал мне об этом уходя. Сразу после того, как я повела себя с ним как последняя сука.
- Не выражайся, - просит мама и я непроизвольно улыбаюсь. – Прости, но я не могу измениться за секунду.
- Я до этого несколько раз сквернословила.
- Думаю, нам всем стоит немного прийти в себя.
На наших лицах играет улыбка, но она не доходит до моей души.
- А я ведь тоже его, кажется, люблю…
Сказав это, я прикрываю веки.
Какой нужно было быть дурой, чтобы все испортить.
- И я рад, что это до тебя дошло, - произносит он и я резко открываю глаза.
- Райли?
Он подходит к Кейт и помогает ей подняться, затем ждет, когда выйдут мама и сестра. Затем опускается передо мной и садится в позу йога.
- Думаешь, я бы просто взял и уехал?
- Я бы так и сделала на твоем месте. Еще бы послала куда подальше.
- Ну, значит, я оказался на своем месте не зря.
- Я только наговорила тебе…
- Я заслужил твоего осуждения. Черт, я и правда тот, кем ты меня видела в своих глазах. Просто, когда я наконец обрел тебя, мне больше не нужно спасаться ночами случайным сексом, ведь я уже имею тебя. Мне не нужно притворяться, что я рад, быть с кем попало и не мечтать о тебе. Детка, я люблю тебя и понял это не сегодня и не месяц назад.
- Правда?
- Правда. Но я так боялся, что никогда не достигну уровня того парня, который будет тебя достоин.
- Ли… - протягиваю руку к нему и опускаю ее. – А куда ты уходил?
- Вот за этим, - он вытаскивает из-за спины… кактус.
- Что это?
- Тебе.
- Но, это… Это же…
- Кактус. Другие цветы быстро завянут. Комнатные требуют внимания и постоянного ухода, а ты однажды убила того несчастного, что тебе подарили подруги. Поэтому кактус. Его поливать нужно минимально редко. Так что, он идеален.
- Он милый, - смотрю на уродца колючего с маленьким отростком, похожим на волосатую бородавку. – Спасибо.
- Иди ко мне.
Я переползаю на его колени, оседлав бедра, и обнимаю за шею, цепляясь так крепко, как только могу.
- Я такая дура.
- Но я ведь и правда испугался. Я чуть ли в штаны не навалил, но это ушло в тот же миг, когда я понял, что ты напугана даже больше моего.
- Что нам делать?
- Понятия не имею. Наверное, поедем и сделаем ту фотосессию. Дальше отправимся к моим родителям и расскажем все им тоже. А дальше обратно домой.
- Ты сказал домой, - затаив дыхание жду его ответ.
- Домой. Ты, итак, почти переехала ко мне. Теперь ты сделаешь это официально.
- Но я приличная девочка, а мы встречаемся всего месяц с небольшим.
- Ты самая неприличная девочка, которую я знаю. Но ты моя девочка. Так ведь?
Сжимает до боли мои ягодицы, скользнув на них с моей талии.
- Я люблю тебя, Райли Эванс, - шепчу, обхватив его нижнюю губу своим ртом.
- И я люблю тебя, Харпер Ньюман.
Эпилог
Эпилог
Несколько лет спустя
- Что это, милый? – смотрю на руки сына, которые измазаны в чем-то коричневом и мне становится плохо от одной мысли, которая активно наводит панику в моем воображении, о происхождении этой «краски». – Покажи мамочке.
Он улыбается мне самой прекрасной на свете улыбкой, что я встречала, такой как у его отца и поворачивается к стене.
Моя любимая, графитовая стена, которую закончили красить буквально на прошлой неделе после того, как мы наконец-то нашли изумительный тон. Она превращается в идеальное плотно моего двухлетнего сына.
Он прижимает свои маленькие, пухлые ладони к стене и начинает ими водить вправо и влево.
О, его смех, который сопровождает действие поистине потрясающий. Мой любимый художник…
В моих глазах собираются слезы, которые сменяются яростью, когда я слышу крик из-за угла гостиной.
- Да-а-а, черт возьми. Да. Вперед Янкис. Малкольм, сынок… Иди посмотри на победителей.
Но разве ему сейчас до бейсбола? Там уже вырисовывается узор, сплетающий одни каракули с другими.
- Малкольм, не заставляй папочку нервничать и иди ко мне, - снова зовет сына.
Но эти пухлые, маленькие «кисточки» продолжают сосредоточенно рисовать.
А я жду. Потому что стену не реанимировать, терять нечего.
И когда слышу топот ног мужа, просто наблюдаю за ситуацией.
- Сынок… О, детка, - спотыкается о машинку ребенка, - ты уже приехала. Ну как там? Нормально?
- Обо мне позже. Лучше скажи мне, как мы от этого избавимся?
Тычу в стену, где уже, видимо, идут финальные штрихи замысловатого узора.
- Избавиться? От сына? – гримасничает. – Как ты можешь, Харпер?
- Не будь дураком. Что на его пальцах?
- Эм… Что-то коричневое, - выдает очевидное.
- Я вижу. Что конкретно? Ты оставался дома и присматривал за сыном, Райли. Вопрос задан тебе.
Он пытается разглядеть и произносит задумчиво.
- Я не уверен в своих подозрениях.
- А ты попробуй.
- Возможно это его какашки.
Мне стало дурно.
- Возможно?
- Да, я бы поставил на это девяносто девять процентов.
- И?
- Что?
- Ты считаешь, это в порядке вещей?
- О, я понял, о чем ты. Он находчивый.
- Находчивый?
- Да, сообразительный.
- Определенно.
- Лично
