— Прошу, твоя комната.
— Большое спасибо. — Она вошла в комнату.
Как она сразу же заметила, шикарно и со вкусом обставленную. Безусловно — женщиной.
Огромная кровать с резными спинками была накрыта нежно-розовым покрывалом. В таких же тонах были выдержаны шторы, только они были сшиты из бархата, шикарными тяжелыми складками спадающего на пол. Шкаф и туалетный столик были выполнены из красного дерева, как и кровать. На полу лежал пушистый персидский ковер.
— Здесь очень мило. Чувствуется, что не обошлось без женской руки.
— Мало что изменилось здесь с тех пор, как умерла мама.
— Это ее комната?
Джо посмотрел на нее удивленно:
— Ты думаешь, что на Сицилии у мужей и жен раздельные комнаты?
— Это, наверное, невозможно.
— Она оборудовала эту комнату для гостей.
Вернее, на тот случай, если у нас будут гостьи.
Позже мы решили сохранить все в этом же стиле и цветовой гамме… когда пришло время менять обивку и все такое прочее.
Камилла только сейчас поняла, что он вместе с ней зашел в комнату и теперь стоит рядом. Она, как бы невзначай, сделала пару шагов назад и сказала:
— Перед обедом я бы немного поспала. Усталость как-то, знаешь, за одну секунду навалилась…
Джо подошел к ней и дотронулся до ее щеки.
Камилла напряглась и, пытаясь предотвратить дальнейшие действия с его стороны, начала лепетать бессмыслицу:
— Я имею в виду, что уже надо спать. Ну не из-за того, что надо, а просто желательно. Отдохнуть. Ты же ведь тоже…
— Конечно. Отдохни, раз устала. — Он вышел из ее комнаты, аккуратно прикрыв дверь.
Через час Камилла в сотый раз повернулась на другой бок, все еще надеясь уснуть. Она не могла забыть прошлую ночь. Целый год девушка убеждала себя, что прекрасно может обойтись без секса. Да, несомненно, это доставляет удовольствие, но жить без этого можно. Причем избегая многих проблем. И вот — одна ночь перечеркнула все старания.
— Не можешь уснуть?
— Что ты здесь делаешь?! — Камилла с удивлением смотрела на Джо, стоявшего возле ее кровати.
Он надел белую льняную рубашку, которая выгодно подчеркивала его загар и мускулистость.
Темные волосы были еще влажными после душа, от этого они казались совсем черными.
— Я знал, что ты не можешь уснуть. Не спрашивай, откуда. Я просто это знал. Не мог ничего делать, представляя, как ты одиноко ворочаешься с боку на бок в своей кровати… — Джо говорил тихо, его голос был хриплым. Это могло значить только одно…
— Мне вовсе не одиноко. — Черт! Нужно было придать голосу побольше уверенности, подумала Камилла.
Он словно прочитал ее мысли и, наклонившись прямо к подушке, прошептал ей на ухо:
— Ты уверена?
Что она могла ему ответить?
У нее пересохло в горле и дыхание участилось настолько, что она вряд ли смогла бы говорить.
Джо склонился к ней еще ближе и, едва касаясь губами ее губ, прошептал:
— А вот мне кажется, сладкая моя, что тебе одиноко. Но волноваться по этому поводу не стоит: я знаю, как с этим бороться.
Он выждал еще несколько секунд, пока Камилла сама не прижалась губами к его губам.
Он принял это как сигнал к действию и сдернул с нее одеяло…
Его руки и губы были повсюду, доставляя Камилле ни с чем не сравнимое удовольствие.
Его поцелуи обжигали ее снова и снова. Она целовала его в ответ так же нежно, от этих поцелуев он терял над собой контроль.
— Джо, послушай…
— Тес! Прошу, давай поговорим потом, сейчас я хочу только наслаждаться твоей сладостью. В полной тишине.
Два часа тишины. Два часа счастья. За это время Камилла несколько раз пыталась сказать ему что-то, но Джо каждый раз закрывал ее рот поцелуем. Все, что он позволял ей, — лишь тихо стонать и шептать невнятные слова любви.
За эти два часа Камилла поняла, что прошлая ночь не была самой прекрасной в ее жизни, как она думала до сих пор. Оказывается, нет предела любовному наслаждению, имеющему бесконечное множество оттенков…
На губах у Камиллы была блаженная улыбка.
Она летала где-то в облаках, когда услышала самый приятный в мире голос:
— Теперь ты так же уверена, что не хочешь за меня замуж? Не хочешь, чтобы то, о чем ты столько раз умоляла меня за последние два часа, происходило снова и снова?
Ответ был немножко не тем, которого он ожидал:
— Мы снова это сделали.
— Да. Это нормально. Мы созданы друг для Друга.
— Я имею в виду — мы снова не предохранялись.
— А, ну так это нормально, учитывая то, что мы созданы друг для друга.
— Хочешь сказать, что снова сделал это намеренно?
— Ты в этом сомневаешься? — Джо улыбнулся, лег на бок и притянул Камиллу к себе, так, что ее спина теперь прижималась к его животу.
— Если ты ставишь перед собой какую-то цель, то никакие преграды тебя не пугают.
— Верно. — Джо и сам это прекрасно знал.
Так он был воспитан.
— И твоя цель — жениться на мне.
— Да. Я ведь уже говорил.
— Джо, ты веришь, что это был твой ребенок?
Он очень долго молчал. Камилла даже подумала — так он выражает свое нежелание отвечать на этот вопрос. К ней даже закралась мысль, что он просто заснул. Она повернулась, чтобы посмотреть, не спит ли он, и замерла: на глазах у Джо были слезы.
— Да. Я убил своего ребенка.
Камилла никак не ожидала такой реакции. Она провела ладонью по его щеке и прошептала:
— Джо, любимый! Ты не прав! Ты его не убивал. На начальном этапе беременности почти у всех женщин очень велика угроза выкидыша. Это мне сказал доктор. В том, что произошло, никто из нас не виноват!
— Я тоже говорил с врачом. Он считает, что причиной стал стресс. Мое поведение так расстроило тебя. — Джо закрыл глаза и хотел отвернуться.
Она повернула его лицо к себе и, когда он открыл глаза, сказала:
— Поверь мне, ты не виноват.
— Не надо меня утешать. Я не маленький и умею признавать свои ошибки.
— Но ты не прав! — Камилла закричала, разозленная тем, что он так упрям. Ну просто мазохист какой-то! — Многие женщины переживают более тяжелый стресс — они теряют детей на восьмом или даже девятом сроке беременности.
— Я хотел быть отцом, Камилла.
Теперь она это понимала. Раньше ей казалось, что он просто не хочет так рано становиться отцом. Но нет: его угнетала мысль, что она беременна от другого. Проще говоря, ревность. Да, это была ревность. Надо же, Камилле понадобился год и две ночи с Джо, чтобы понять это. Она нежно коснулась губами его лба.
— Джо, я не понимаю, почему мой отец сказал тебе такое обо мне. Ты единственный любовник в моей жизни.
