— Довольно дорого? Не довольно, а чересчур, ты хотела сказать! — возмутился Кен. Взглянув еще раз с негодованием на витрину, он взял жену за руку. — Пойдем перекусим. У меня в желудке урчит от голода. После обеда я, может быть, стану посговорчивее. Ты не возражаешь, если мы отправимся в «Золотую лихорадку»?
— В ресторан «Золотая лихорадка»? — растерялась Эбигейл. — Но посмотри, как мы одеты! — На них были джинсы, теплые свитера и спортивные куртки.
— В меню ресторана в основном блюда из дичи, а мы с тобой одеты, как два охотника, вышедших из леса. Так что наш вид вполне соответствует духу этого заведения.
Эбигейл рассмеялась.
— Ты неисправим. Да нас в таком виде не пустят даже в забегаловку!
— Еще как пустят. — Кен взглянул на часы. — Пойдем быстрее. Я умираю с голоду.
Эбигейл не стала спорить, хотя ресторан «Золотая лихорадка» был им явно не по карману. Однако она понимала, что Кену очень хочется покрасоваться перед ней, сделать широкий жест. До дому было двадцать минут езды, и Эбигейл могла бы быстро приготовить вкусный и недорогой обед. Но что поделать, Кена не переубедишь.
Когда они вошли в зал, метрдотель окинул Кена с ног до головы оценивающим взглядом и глубоко задумался, не зная, как поступить: одетый в джинсы и свитер индеец не внушал доверия. Но тут в поле его зрения попала Эбигейл. Улыбнувшись, она назвала метрдотеля по имени. Кен заметил, как выражение превосходства в глазах парня сразу же исчезло. Он явно смутился, но уже через несколько мгновений былая самоуверенность вернулась к нему. С насмешливой полуулыбкой он наблюдал, как один из официантов подвел странную пару к самому неудобно расположенному столику. Однако Эбигейл резким тоном заметила, что, поскольку любимый столик ее мачехи сейчас свободен, они с мужем хотели бы сесть именно за него. Ресторан в это время дня был практически безлюден, и официант не смог отказать Эбигейл в ее просьбе.
«Золотая лихорадка» славилась своей изысканной кухней. Во всем Ричвилле нельзя было найти более шикарного ресторана. Поэтому Кен почувствовал некоторое разочарование, когда Эбигейл, даже не заглянув в меню, заявила, что ничего не хочет, кроме салата. Когда же Кен сказал, что закажет себе отбивные из оленины, Эбигейл пришла в ужас. Кена удивила реакция жены, и он уже начал сомневаться, правильно ли поступил, приведя ее именно в этот ресторан.
Открыв меню, он наконец понял, чего опасалась Эбигейл. В перечне предлагаемых блюд отсутствовали цены, что означало следующее: если тебе обязательно надо знать, сколько они стоят, значит, ты не можешь позволить себе ходить сюда. Кен подумал, что, должно быть, он первый и последний ветеринар, переступивший порог «Золотой лихорадки».
— Успокойся, Эбби. — Видя, что Эбигейл сильно нервничает, Кен погладил ее по руке. — Я обещаю, что тебе не придется мыть посуду в этом заведении. Поверь, я не привел бы тебя сюда, если бы не был уверен, что смогу расплатиться по счету.
Эбигейл вспыхнула от смущения, поняв, что Кен угадал причину ее беспокойства.
— Все… все это выглядит несколько экстравагантно, — запинаясь, промолвила Эбигейл.
Кен удивленно вскинул бровь.
— Ты хочешь сказать, что чувствуешь себя здесь не в своей тарелке? Но ты же на короткой ноге с метрдотелем, называешь его по имени. Зачем же комплексовать? — Кен пожал плечами.
— Я чувствую неловкость вовсе не из-за себя, — честно призналась Эбигейл, хотя не хотела ранить самолюбие мужа. — Я удивляюсь, как ты не умер на месте от взглядов присутствующих, пронзавших тебя, словно острые стрелы?
Она была так хороша в своем искреннем возмущении, что Кен не удержался и поцеловал ее ладонь. Эбигейл зарделась от его невинной ласки.
— Значит, ты беспокоишься о моем самочувствии, — с усмешкой сказал он. — Но, знаешь, я ловлю на себе подобные взгляды всю жизнь. Как видишь, пока еще не умер от этого. Не стоит портить себе обед и волноваться по поводу того, что думают о нас люди.
Улыбнувшись, Эбигейл откинулась на спинку стула.
— В таком случае, — сказала она, — позови снова официанта. Я хочу разорить тебя, одним салатом ты сегодня не отделаешься.
Забыв обо всем на свете, не обращая больше ни малейшего внимания на окружающих, они завели разговор, который прервали лишь на минуту, когда официант принес заказанные блюда. Наслаждаясь обществом друг друга, Эбигейл и Кен, казалось, успели за час обсудить все на свете: вкусы, политические пристрастия и антипатии, взгляды на жизнь.
Теперь Кен искренне радовался тому, что ему в голову пришла счастливая идея привести сюда Эбигейл. В последнее время между ними сложились теплые отношения, о возможности которых Кен, честно говоря, даже не подозревал.
Все это время он внимательно наблюдал за Эбигейл. Кену казалось, что здесь, в знакомой по прежнему образу жизни обстановке, она исподволь выдаст себя, признается в тайных намерениях бросить его через два года, когда вступит в права наследства. Но этого не произошло, Эбигейл вела себя совершенно естественно. Кен почти уверился, что она не собирается предать его, и все же червячок сомнения еще точил душу Кена.
Может быть, задать ей прямой вопрос? — спрашивал он себя. Искушение вызвать Эбигейл на откровенный разговор было очень велико, но страх получить неутешительный ответ переборол его. Паря на крыльях любви, Кен очень боялся опускаться на грешную землю. Что, если нежность и заботливость Эбигейл — всего лишь маска, под которой она прячет свою истинную, черствую и расчетливую, натуру? Если все происходящее сейчас — сон, думал Кен, то я не хочу просыпаться.
Он понимал, что попал в ловушку. Его и раньше привлекала красивая, богатая и высокомерная Эбигейл Ричардсон, еще в юности он страстно мечтал переспать с ней. Но теперь, узнав эту женщину поближе, увидев, какой беззащитной и нежной бывает она, Кен ужасался даже мысли, что может навсегда потерять ее.
— Можно, я задам тебе один личный вопрос? — спросила Эбигейл, и Кен с опаской взглянул на нее, ожидая подвоха.
— Думаю, ты как законная жена имеешь право задавать мне любые вопросы.
— Тогда скажи, как тебе удалось стать опекуном Линды?
Кен недоуменно пожал плечами.
— Мне казалось, что весь город уже знает эту историю.
— С тех пор, как я уехала в Ванкувер, я наведывалась в Ричвилл на очень короткое время только для того, чтобы выполнить свои дочерние обязанности и подтвердить неофициальный титул первой красавицы города, — объяснила Эбигейл. — Последняя сплетня, которую я слышала о местном хулигане Кене Уоррене, заключалась в том, что он уехал куда-то после того, как был задержан полицией за драку в пивной и вскоре отпущен.
