– Вообще-то предполагалось, что я закончу образование в Штатах, – рассказывала Ванесса. – В академии мисс Портер. Это лучшая школа в Америке. Но меня туда не взяли! – честно призналась она. – У меня не та фамилия. Дело в том, что девочки, носящие фамилии Гринбергс или Коэн, в школу не принимаются. И тогда папа решил отправить меня в Европу. Мне здесь очень нравится. Ну, не конкретно здесь… а вообще.
Остальные весело засмеялись этой последней реплике. Все отлично понимали, что проходит серьезное испытание на прочность. Ужиться шести незнакомым людям в одной комнате не так-то просто, тем более в таком возрасте.
– Как думаете, мы получим дипломы? – спросила Ванесса у девочек.
Все тут же уставились на Калли как на высший авторитет во всех областях знаний. Во-первых, она их старше и вполне уже может опекать на правах матери, во-вторых, ее успехи в языках были бесспорны и очевидны всем. Для самой же Калли занятия в школе мадам так живо напомнили все то, что было ей знакомо по школе Святой Маргариты.
– Наверное, главное для нас – это пройти тест на звание газели, – пошутила она, и девочки снова весело рассмеялись, по достоинству оценив шутку.
Несколько недель спустя обветшалый замок графини вдруг преобразился и приобрел совершенно новое качество: неожиданно приехал один из сыновей. Он предстал перед девочками за вечерней трапезой, облаченный в строгий смокинг, и очень быстро сумел обворожить всех пансионерок своим чисто французским обаянием и шармом. Темные вьющиеся кудри, огромные серо-голубые глаза, притягательная улыбка, от которой, подобно электрическому разряду, в воздухе сыпались столпы искр. Шесть пар глаз завороженно изучали этого Адониса, коллективно вздыхая при виде столь очевидного всем совершенства.
– Mes enfants, это мой сын Луи-Ферранд. Я думала, он в Арденнах, но, оказывается, у них каникулы. Он учится в тамошнем университете.
Молодой человек с готовностью одарил каждую из девочек своей зажигательной улыбкой, а Калли даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не покраснеть.
– Ванесса, Адель, Софи, Клеменс, Памела и Каролина, – перечислила графиня имена своих воспитанниц, сопроводив представление легким наклоном головы в сторону каждой из них.
– Enchante, – изрек молодой человек красивым, волнующим голосом.
Когда девочки вернулись к себе, Ванесса сделала вид, что хоть сейчас готова рухнуть без чувств.
– Девчонки! Какой мужчина! Это же надо!
– Думаю, старушка неспроста выставила его нам напоказ. Все для того, чтобы научить нас искусству обольщения! – резонно предположила Калли. – Что еще может так взволновать кровь, как не присутствие красивого мужчины рядом? Вот и мадам бросила в наш курятник молодого петушка. А мы и рады! Взгляните на себя! Хлопаете ресницами, словно куклы, краснеете. А он – самый обычный студент.
– И как же, по-твоему, нам начинать учиться быть обворожительными? – насупилась Памела.
– Можно, я первой опробую на нем свои чары? – шепотом предложила Клемми.
– Что мешает нам сделать это всем по очереди? – уточнила Ванесса.
Калли стало жалко Ферранда. На тебе! Человек приехал к родной матери отдохнуть на каникулах, а тут полный дом нимфеток, жаждущих любви и страстно алкающих его внимания.
– Предлагаю оставить бедного студента в покое! – сказала она вслух. – Судя по всему, бедняга больше всего нуждается в тишине и покое, и наше докучливое внимание будет ему в тягость. В любом случае меня попрошу из вашего списка вычеркнуть. Я в такие игры не играю.
– Не глупи, Калли! Не корчи из себя Недотрогу-синий-чулок! – рассмеялась Ванесса. – Впрочем, как хочешь! Нам же лучше! Меньше соперниц. А ты ступай к своим книжкам.
А Калли и не возражала. Девчонки жаждут внимания, ну и пусть себе! Бедняга Ферранд рискует стать единственным объектом их совместных усилий. Ей даже захотелось защитить несчастного студента от неуемных посягательств пансионерок. Вообще-то фотографии сыновей мадам в серебряных рамочках были расставлены по всему дому. Из чего следовало, что мадам не станет мешать иностранкам заигрывать с ее драгоценным сыночком. Главное, чтобы они не докучали ей самой.
Спустя пару дней ближе к вечеру Калли оседлала одного из жеребцов, числившихся на довольствии школы графини, и решила совершить верховую прогулку вдоль озера по другую сторону имения. Было тепло. Подъехав к озеру, она привязала Альфонса под деревом, а сама, скинув туфли и чулки, с удовольствием погрузила ноги в воду. Она так часто делала в Далрадноре. Неожиданно послышался легкий шорох за спиной. Калли вздрогнула. Неужели кто-то пустился за ней по следу? Она даже похолодела от страха, но в эту минуту из тени деревьев выступил Ферранд. В руках он что-то держал.
– Pardon, mademoiselle… je vous en pris… Думаю, это потерял Альфонс.
Молодой человек держал в руке подкову. Он подошел к дереву, под сенью которого был привязан конь, и осмотрел его.
– Так и есть! Видно, потерял по дороге.
– Ой, тогда надо поскорее возвращаться! – испугалась Калли. Одновременно ей было неловко, что сын мадам застал ее за таким детским занятием – плескаться в воде. – Надеюсь, он не повредил ногу?
– Все в порядке! – улыбнулся Ферранд. – Как вам у нас? Маман может порой быть очень… как бы это поделикатнее выразиться… очень требовательной наставницей.
– Не волнуйтесь! У меня есть свои средства самозащиты! – рассмеялась в ответ Калли. – И есть куда убежать в случае чего.
Какое счастье, что Марти живет неподалеку. Она с удовольствием рассказала молодому человеку о своей бывшей няне и о ее семье.
– Мой отец погиб недалеко от этих мест, во Франции, – добавила она, впервые осмелившись назвать Артура Сетон-Росса своим отцом. Тем более иностранцу, но все это прозвучало как-то очень естественно.
Ферранд хорошо говорил по-английски и, в свою очередь, был изумлен ее знанием фламандского.
– Только не говорите маман, что знаете фламандский. Она так гордится тем, что является чистокровной француженкой. Но мой отец тоже был фламандцем. Лично я предпочитаю считать себя гражданином Бельгии.
Выяснилось, что, помимо занятий в университете, молодой граф еще проходит обучение как будущий офицер кавалерии.
– Конечно, сегодня кавалерия востребована не так широко, как когда-то, – поделился он своими соображениями. – Но семейные традиции, знаете ли, обязывают…
– Моя мама раньше играла в театре. А теперь снимается в кино. Но я не собираюсь идти по ее следам. Да у меня и слуха нет, и голоса…
Она направилась в сторону тропы для верховой езды. Ферранд ехал сзади. Он взялся показать ей дорогу до ближайшей кузницы, где могут подковать ее коня.
