Конечно, она радовалась, что ее муж талантлив, знаменит, что его ценят и уважают. Среди высокопоставленных людей немало тех, кто был искренним поклонником таланта художника Шубина. Однако было нечто, что не давало Вере покоя. Но, как бы она ни старалась, никак не могла найти причину своего беспокойного состояния.
За год многое изменилось. Вера хорошо помнила, как она вместе с мужем радовалась появлению мастерской. Конечно, там больше света, чем у них в квартире, больше простора. Теперь его картины не стояли беспорядочно у стен, а были аккуратно развешены по стенам.
Но сейчас, глядя на непогоду за окном, Вера поймала себя на мысли, что она буквально ненавидит эту мастерскую. Если бы в тот день, когда она впервые вошла в помещение, предназначенное для мастерской, ей сказали об этом, она только рассмеялась, настолько нелепым показалась бы тогда такая мысль.
Первые несколько дней ушли на то, чтобы навести там порядок, покрасить стены, вымыть полы и окна. После этого Александр Иванович перевез из дома картины. Вера привезла туда две маленьких тумбочки с выдвижными ящиками. Для хранения красок, как она сказала мужу. К слову сказать, помещение очень быстро превратилось в настоящую мастерскую художника, и уже трудно было представить себе, как это здесь могло быть что-то другое.
Все чаще Шубин получал заказы и, если он не успевал закончить к назначенному сроку, оставался в мастерской на ночь. Вера, конечно, переживала, что Александр Иванович так много работает и почти совсем не отдыхает. Но если раньше они вместе завтракали, обедали и ужинали, словом, муж всегда был рядом, то с того времени, как появилась мастерская, они практически перестали видеться. Вот разве что Александр Иванович приходил помыться или взять какую-нибудь нужную вещь, да и то его визиты приходились как раз на то время, когда Вера была в школе. Анна Егоровна ежедневно носила в мастерскую обед и, возвращаясь домой, на вопрос Веры, когда же вернется муж, неизменно отвечала одно и то же:
— Говорит, чтоб сегодня не ждали… Работает…
— Может, ему чего-нибудь нужно? — с надеждой спрашивала Вера.
— Да ничего ему не нужно. Он на меня даже и не смотрит, когда я прихожу. Стоит, перемазанный весь, фартук грязный! Я ему говорю: давай хоть фартук постираю, — ворчливым голосом рассказывала Анна Егоровна. — А он только отмахивается — уйди, мол, не мешай! А у самого глаза горят…
Вот так теперь они и жили — каждый сам в своих делах и заботах. Вроде вместе, но каждый сам по себе. В те редкие дни, когда Александр Иванович приходил домой, Вера не могла надышаться на мужа. За время его отсутствия она заранее готовилась к серьезному разговору, ей очень хотелось высказать ему все, что она думает о нем и о теперешней жизни. Но как только он входил в дом, все приготовленные слова куда-то исчезали. Так повторялось всякий раз… Она кидалась к нему на грудь, крепко обнимала, целуя в колючую щеку, и ласково что-то шептала… После этого Александр Иванович шел в спальню, переодевался в свой любимый халат и надолго исчезал в ванной. За это время Вера вместе с Анной Егоровной накрывали на стол…
После вкусного обеда Александр Иванович, по обыкновению, долго спал, а проснувшись, шел на прогулку. Не желая расставаться с мужем, Вера выходила на улицу вместе с ним. По дороге она рассказывала о нехитрых домашних новостях, передавала приветы от друзей и все никак не могла наговориться. Иногда мягко укоряла его, что у него не хватает на нее времени…
— Я скучаю по тебе, Сашенька… — говорила Вера. — Так скучаю…
— Ну что же делать, Верочка, я ведь работаю… Ты же сама понимаешь, — неизменно отвечал он.
— Понимаю. Но все равно, ты не мог бы почаще ночевать дома? — робко просила Вера.
— Конечно, я постараюсь, — обещал Александр Иванович.
— Ты всегда так говоришь, — вздыхала Вера. — Только на деле выходит по-другому…
— Пойми же, я художник, а не служащий, у которого нормированный рабочий день. Если приходит вдохновение, я не могу прерваться, чтобы попить с тобой чаю…
— Понимаю… Но все же…
Однако Вера чувствовала всю безнадежность подобных разговоров, поэтому старалась заводить их как можно реже.
Хотя потребность общения с мужем у Веры со временем не проходила. Ей не хватало времени, чтобы побыть рядом с любимым человеком, она чувствовала вечный, ненасытный голод. Ей казалось, что со дня их свадьбы прошли не годы, а месяцы, и она еще только-только начинает узнавать своего мужа. А между тем прошла уже половина их совместной жизни. Александр Иванович словно и не замечал всего того, что творилось в душе у Веры… Он по-прежнему продолжал жить в своем обособленном мире, не желая замечать ничего вокруг.
Тополиный пух кружился над городом, ложился как теплый снег на газоны, скапливался в подворотнях и по краям тротуаров, иногда, поднимаемый ветром, залетал в окна домов.
Вера подошла к окну и закрыла форточку. Увидев на полу клубы пуха, она недовольно поморщилась и стала осторожно собирать легкие пушинки. В спальне царил беспорядок. Повсюду: и на кровати, и на кресле, и на стульях, и даже на полу — повсюду лежали вещи Александра Ивановича.
— Значит, все-таки едешь, Сашенька? — уже в который раз спросила она, увидев, что Александр Иванович вошел в комнату.
— Еду, Верочка, еду, — рассеянно ответил он жене и сел в кресло, прямо на лежащие вещи. При этом было видно, что мысли его сейчас не здесь, а где-то далеко.
— О чем ты думаешь? — спросила Вера.
Александр Иванович молчал. Вера, сглотнув подступивший к горлу комок, продолжала:
— Я буду без тебя скучать…
— Но ты же не одна остаешься, а с Анной Егоровной, — сообщил он.
— Она же — не ты… — горько усмехнулась Вера, складывая вещи мужа в чемодан.
— Вера! — в голосе Александра Ивановича послышалось нетерпение.
— Ну хорошо, хорошо, поезжай… — тихо согласилась она.
Александр Иванович окинул взглядом сложенные Верой вещи. Немного подумав, он встал и, подойдя к шкафу, стал перебирать свитера.
— Принеси мне серый свитер, пожалуйста, — попросил он жену.
— Ах да! — засуетилась Вера. — Я и забыла о нем совсем. Кажется, Анна Егоровна его выстирала. Пойду спрошу…
Вера быстро вышла из комнаты.
Предстоящая поездка волновала Шубина, бередя забытые воспоминания, когда много лет назад он вот так же собирал вещи перед поездкой на Соловки. Да, давно это было… Ему даже не верилось, что с тех пор прошло столько лет. Он снова чувствовал себя молодым. Правда, ехал он в этот раз не на Соловки, а на Валаам. Валаамский архипелаг он хотел увидеть уже давно, но поехать смог только сейчас, когда появилось немного свободного времени. Мысленно он представлял себе не-обыкновенной красоты места, в которых он смог бы найти источник вдохновения для новых картин. Все последнее время он трудился над многочисленными заказами и, выполнив последний, почувствовал некую опустошенность. И понял, что ему просто необходим перерыв. Предложение Федора Ивановича Постникова поехать на Валаам он принял с радостью, к тому же оказалось, настоятель тамошнего монастыря приходился не то хорошим знакомым, не то дальним родственником Постникова.
