— Гарсон… — прошептала она, и как бы в ответ на невысказанную просьбу он лег рядом с ней.
Обняв, он снова поцеловал ее. Сначала он поцеловал губы, затем стал опускаться ниже и ниже, целуя шелковую кожу ее шеи и налитую грудь. Погрузив пальцы в его темные, густые волосы, Энни притянула его к себе.
Теперь Гарсон целовал соски, нежно покусывая их, гладил ее, медленно следуя контурам ее плеч, груди и живота. Она изнемогла от этих ласк. Ей тоже хотелось гладить его нагое тело, чувствовать его близость. Она хотела прижаться губами к его телу.
Когда он оторвался от нее и сел рядом, Энни подумала, что он, наверное, почувствовал это желание и собирается снять рубашку. Быстрее, пожалуйста, быстрее, взмолилась она безмолвно.
— Ты веришь мне? — спросил Гарсон.
Она смотрела на него в растерянности. Казалось, он совершенно спокоен, в то время как она чувствовала, что ее тело готово разорваться на миллион частиц.
— В-верю тебе? — заикаясь спросила она. — В чем?
— Что нам судьбой уготовано заниматься любовью.
Энни кивнула. А что еще она могла сказать, если изнемогала от желания лежать рядом с ним, если ее тело требовало удовлетворения разбуженной страсти, удовлетворения, до которого было так далеко и в то же время так дразняще близко?
Он продолжал все так же сидеть рядом, и она, нахмурившись, взглянула на него.
— Ты просто делаешь попытку это доказать? — с трудом промолвила она.
— Не только, — ответил Гарсон, — но в общем-то да.
Казалось, кто-то ледяными пальцами сжал ее сердце. Она была всего лишь жертвой обольщения.
— Удар ниже пояса — вот как это называется. — Ей хотелось кричать от ярости, но, поскольку в соседней комнате спал Оливер, она произнесла это свирепым шепотом.
— Не понял…
Вскочив, она начала собирать разбросанную одежду.
— Я говорила тебе, что уже два года не занималась любовью, — сказала она, лихорадочно застегивая лифчик. — И вот теперь…
— И вот теперь ты горишь желанием, а я воспользовался случаем? Ты ничего не поняла.
— Я прекрасно поняла, что ты — гадкая крыса, вот ты кто! — заявила Энни и, схватив рубашку и джинсы, понеслась вниз.
— Я приготовлю кофе, — сказал Гарсон, входя за ней в гостиную двумя минутами позже. Энни метнула на него яростный взгляд.
— Не надо, можешь убираться! Он спокойно улыбнулся.
— Убираться? Совсем не похоже на Шекспира. Нам надо поговорить, — сказал он тоном, не допускающим возражений. — Мы вполне можем это сделать за чашкой кофе. Ты пьешь с молоком и кусочком сахара, правильно?
— Правильно, — машинально ответила она. Когда он вышел на кухню, Энни закончила одеваться и смогла частично прийти в себя. Она начала размышлять над тем, как легко мог Гарсон воспламенить ее, оставаясь при этом совершенно спокойным. Казалось, ему достаточно просто посмотреть на нее, и она уже была на взводе.
Она упала на диван. Как же противостоять этому? У нее нет сил сопротивляться. Она не хотела становиться его любовницей, но ее плоть не оставляла ей выбора.
— Ты, наверное, выплеснешь мне это в лицо? — спросил Гарсон, подавая ей чашку горячего кофе. Она даже не пыталась изобразить улыбку.
— Нет, хотя ты этого вполне заслуживаешь. — Энни подождала, пока он сядет рядом, затем сказала:
— Считай, что ты доказал: я не могу сопротивляться, пусть мы станем любовниками, если хочешь.
— Не хочу, — возразил он.
У нее готово было разорваться сердце, нервы не выдерживали. Значит, ему было недостаточно показать, насколько легко он может уложить ее в постель, теперь он говорит, что вовсе и не хочет этого. Разве это не унижение? Это удар по ее человеческому достоинству. Энни нахмурилась. Но ведь, несмотря на его хладнокровный отказ, она видела его возбуждение. Напрягшееся тело красноречивее слов говорило о его желании.
— Нет? — неуверенно переспросила она.
— Нет, и хотя ты сама допускаешь это, в душе ты тоже не хочешь, чтобы мы были любовниками. Энни судорожно глотнула кофе.
— Да, это правда. Мне бы не хотелось, чтобы перед глазами Оливера был такой пример и чтобы Берт и Кирстен, да и другие думали обо мне такое. Может быть, я старомодна, но перспектива стать второй миссис Коллис, — она криво усмехнулась, — пусть даже не так явно, меня совершенно не увлекает. Но если ты не хочешь, чтобы мы стали любовниками, тогда чего ты добиваешься?
— Я хочу, чтобы мы поженились. Энни остолбенело смотрела на него несколько мгновений, потом нервно засмеялась.
— Прямо как… в романе.
— Все очень логично, — сказал Гарсон. — Мне надоело приезжать в пустую квартиру, коротать время в одиночестве, и у меня такое впечатление, что ты тоже устала жить одна. Если мы поженимся и будем вместе жить на «Ферме», по крайней мере вначале, то у каждого из нас появится компания.
Она посмотрела на него.
— Вначале… значит, ты все уже продумал? Он кивнул.
— Да.
— Я должна была догадаться, — сказала Энни. — Итак, ты мне делаешь еще одно деловое предложение — как в случае с «Фермой»?
— Можешь считать, что так, — согласился Гарсон, нахмурившись, но было видно, что ее слова каким-то образом обидели его. — Я хочу, чтобы Оливер вошел в нашу семью, и это единственный способ добиться цели. Оливеру вообще пойдет на пользу, если в доме появится мужчина. В любом пособии по воспитанию детей написано, что это помогает становлению личности.
Энни быстро взглянула на него.
— Ты хорошо усваиваешь уроки.
— Если мы поженимся, я помогу Оливеру и в материальном отношении, да и тебе тоже. Энни выпрямилась.
— Нет, спасибо, я не продаюсь!
— Я и не собираюсь покупать тебя, — возразил Гарсон. — Но тебе, как моей жене, не будет никакого смысла зарабатывать на жизнь, поскольку я обеспечен более чем прилично. Я предлагаю давать тебе ежемесячно определенную сумму, какую — мы решим с тобой вместе.
— Ты будешь оставлять деньги на туалетном столике в спальне? — ядовито поинтересовалась Энни.
— Нет, я не собираюсь покупать и твои сексуальные услуги. Мне не надо их покупать. — Гарсон протянул к ней руку. — Мне стоит дотронуться до тебя — и ты моя. Да?
Энни вспыхнула. К ее стыду, это была правда.
— Да, — пробормотала она. Он убрал руку.
— Ну и как?
— Если я соглашусь — если, — подчеркнула она, — то приму от тебя деньги только на ведение домашнего хозяйства. Для себя я ничего брать не буду.
Гарсон нахмурился.
— Тебе обязательно надо быть такой чертовски независимой?
— Да!
— Ну ладно, хотя если Оливеру что-то понадобится…
— Например, клоун на день рождения? Он усмехнулся.
