Джек был достаточно хитер, чтобы изобразить невинное выражение лица, однако недостаточно умен, чтобы закрыть рот.
— Не вздумай причинить ей боль — я этого не допущу. Она страдала в своей жизни сильнее, чем большинство людей, и не заслуживает дурного обращения.
— Я вовсе не обращаюсь с ней дурно, — улыбнулся Остин, выслушав нелепое предостережение Джека и глядя на его встревоженную физиономию. — Кэндис нуждается только в том, чтобы научиться жить.
— По твоим стандартам? — Джек неодобрительно рассмеялся. — Когда ты был помоложе, то хоть прислушивался к советам. Я считал, что я ершистый парень, но ты куда хуже.
— Она…
— Не похожа на нашу мать! — выкрикнул Джек, мгновенно забыв, что Остин может запросто дать ему в зубы. — Деньги вовсе не обязательно делают человека плохим. Я считал, что ты умнее и понимаешь это. Что ты собираешься с ней делать? Превратить в такое же никчемное существо, как ты сам?
Остин крепче стиснул в руке скоросшиватель, но поневоле вынужден был признать, что в словах Джека есть доля правды.
— Слушай, почему бы тебе не сходить на ленч или еще куда-нибудь, пока я тут почитаю досье. Прочту и уберусь отсюда, а ты можешь снова спрятать твои драгоценные записи и запереть на замок.
Джек, очевидно сообразив, что ничего не добьется, удрученно вздохнул и затопал к двери.
— Погоди, — окликнул его Остин, когда Джек уже взялся за дверную ручку. Остин вспомнил вопрос, на который явно не нашел бы ответа в досье Кэндис Вансдейл. — Почему Кэндис не хочет снова выходить замуж?
Какое-то мгновение он думал, что брат ему не ответит: тот поджал губы. Если Джек принимал такой вид, ничто не могло заставить его изменить точку зрения.
Немного погодя, когда Остин уже был готов признать свое поражение, доктор Круз вздохнул и покачал головой:
— Я полагаю, что она сыта по горло подавляющим ее волю грубым тираном, и потому меня удивляет, что ей пришелся по вкусу ты.
— Что это значит, и какого дьявола ты…
— Это значит, дорогой брат, что если миссис Вансдейл и решится снова выйти замуж, то не за тебя. Ты не ее типа женишок. — Джек рывком отворил дверь и едва не потерял равновесие. — И скажу откровенно, я не думаю, что ты ее заслуживаешь!
Дверь со стуком захлопнулась. Остин хмуро уставился на нее, размышляя о прощальном выстреле Джека. Что он, черт побери, имел в виду? И почему включил его в список соискателей?
Кэндис тоже не его типа женщина, он и не думал о женитьбе на ней.
Или все-таки?..
Чертов Джек.
Миссис Мерриуэзер приняла известие о переселении Остина в дом с поразительным спокойствием.
И ничем не швырялась. Только переспросила:
— Он что?
Кэндис держалась уверенно, надеясь, что ее самообладание не позволит экономке повысить голос.
— Он перебирается в дом, к нам. Вы сами говорили, что я недостаточно серьезно отношусь к этим стервятникам, и случай на втором этаже подтвердил это.
Несколько секунд можно было созерцать лишь обширный зад экономки — та наклонилась, разыскивая что-то в холодильнике. Наконец она выпрямилась с медовой дынькой в одной руке и гроздью красного винограда в другой.
Они готовили фруктовый салат к обеду. Кэндис в сотый раз посмотрела на часы на микроволновой печке. Почти четыре — и никаких признаков Остина. Может, он вообще не вернется? Может, она его спугнула? Может, после вчерашнего происшествия у «Клайда» он решил, что работа сложная?
А может, он решил, что слишком сложная?..
Миссис Мерриуэзер сунула виноград ей в руки.
— Вымойте хорошенько — один Бог знает, какими химикатами его поливали. — Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и добавила: — Что нам реально известно о мистере Хайде? Кроме того факта, что он знаком с доктором Джеком?
— И был знаком с ним практически всю свою жизнь, — сухо напомнила Кэндис.
Она тщательно промыла виноград и начала снимать ягоды с плодоножек. По ее мнению, сопротивление миссис Мерриуэзер было почти сломлено. Настал момент для нанесения решающего удара. Наклонившись над вазой с фруктами, она, понизив голос, рассказала экономке о дорогих часах, которые нашел Остин под окном, и о собственных подозрениях по поводу их владельца.
— Ясно. — Миссис Мерриуэзер положила дыню на доску для нарезки, рассекла ее пополам большим, устрашающего вида ножом. Со вздохом вытерла руки о передник и продолжала: — Похоже, это и в самом деле был кто-то из родни мистера Ховарда. В общем, неплохая мысль, чтобы не оставлять нас одних в доме. Я подумывала, не завести ли сторожевую собаку, но мистер Хайд вроде бы не похож на взломщика.
Кэндис улыбнулась тону миссис Мерриуэзер, в котором явственно звучало сомнение, но улыбка исчезла, когда она повнимательнее вгляделась в озабоченное лицо своей верной служанки, и не просто служанки, а преданного старшего друга.
— Не лучше ли будет, с вашей точки зрения, если я позвоню доктору Джеку и расспрошу его о мистере Хайде?
— С моей точки зрения, было бы лучше, если бы вы позвонили в полицию или ФБР.
Кэндис покачала головой и напомнила:
— И оповестила таким образом всех, что в доме живет мужчина? Я не убеждена, что мы можем доверять даже представителям закона в деле, где замешаны средства массовой информации. Люди любят распускать слухи, это свойство человеческой натуры.
Миссис Мерриуэзер с самым мрачным видом согласилась с таким утверждением.
— Боюсь, что вы правы. Нам меньше всего нужно, чтобы люди думали, будто в доме живет ваш бойфренд. Необходимо соблюдать осторожность.
— Да.
Кэндис старалась не думать о поцелуе на стоянке. Это был ненужный риск, но она растерялась и не смогла воспротивиться.
— И мистеру Хайду надо сказать, чтобы держал рот на замке.
— Разумеется.
— Лучше позвоните доктору Джеку, тогда мы сегодня будем спать спокойно.
Кэндис не нуждалась в дальнейших просьбах. Лицо у нее горело от чувства неловкости и сознания собственной вины, но она быстренько вымыла руки и отправилась звонить к себе в спальню. Кабинет был ближе, но это владения Ховарда… хотя и бывшие владения.
В своем уютном прибежище Кэндис уселась на подлокотник дивана и, прижав к лицу прохладную ладонь левой руки, правой начала набирать номер. Почему она чувствует себя виноватой? Из-за той ночи? Чувство неловкости она еще могла понять. Когда миссис Мерриуэзер, говоря о мистере Хайде, употребила слова «в доме живет ваш бойфренд», Кэндис испытала мгновенное возбуждение, представив, как она и Остин тесно прижимались друг к другу. Так было уже три раза. Один раз в коридоре рядом с его ванной комнатой. Другой раз в ее спальне, когда он провожал ее домой. А в третий — в ресторане у всех на виду, как говорится, перед Богом и людьми.
