Мы с Виппи Берд никогда не догадывались, насколько потрясающе выглядела Мэй-Анна сзади, и до сих пор совсем не замечали, как на нее косились и с каким выражением лица провожали взглядом ее туго обтянутый зад прохожие-мужчины. («Как много мы упустили в свое время, Эффа Коммандер, – сказала Виппи Берд, – жаль, что у нас не было глаз на заднице».)
В тот день Мэй-Анна раз двести прошлась туда и обратно вдоль по улице и поперек нее, а человечек с усиками окончательно осип и потерял голос от бесконечных инструкций, которые он ей давал. Ее ноги уже отказывались ей повиноваться, но она все же держалась и продолжала выполнять его указания, словно чувствуя, что сейчас обязательно произойдет нечто важное. Позже Мэй-Анна говорила Гедде Хоппер, что нужно уметь держать себя в руках и заставлять себя действовать и что с детских лет ее девиз был «Красота не знает боли», и прочую чепуху в том же роде. В свое время мы от нее ничего подобного не слыхивали, да и в детстве она не могла похвастаться красотой, так что все это просто красивые слова, а на красивые слова не было другой такой мастерицы, как она. («Вернее сказать, на красивое вранье, – вставляет Виппи Берд, – но только ложь Мэй-Анны всегда была во благо».)
Она уже успела стереть ноги в кровь, когда наконец из дверей «Финлена», попыхивая сигарой, появился мужчина солидного вида, – привлеченный видом толпы, он вышел посмотреть, что происходит на улице. Он остановился на ступеньках и несколько минут наблюдал, пока человечек с усиками наконец не заметил его и, густо покраснев, не пробормотал: «Вот, Вик, я думал, мы будем снимать сцену на улице, как местная деревенщина пялится на большую шишку».
– Что ж, неплохая идея, – ответил человек с сигарой, – хочешь показать, как в этом городишке один местный остолоп завлекает толпу себе подобных?
– Точно так, Вик, и я как раз хотел убедиться, что выходит именно то, что надо, – ответил человечек, с вожделением глядя на Мэй-Анну.
Человек с сигарой молча окинул его взглядом с головы до ног, и усатый тут же обернулся и крикнул Мэй-Анне: «Все, хватит, дорогуша, до встречи на экране новостей, и большое тебе спасибо!» Его люди начали разбирать камеру и собирать оборудование, жестами давая ей понять, чтобы она уходила, но ей было слишком хорошо, чтобы так просто уйти. Она продолжала стоять на прежнем месте, не глядя на начальника с сигарой, но все еще оставаясь в центре внимания собравшейся толпы и при этом чувствуя, что он смотрит на нее, и понимая, что именно этот человек кое-что собой представляет. Потом она протянула руку усатому и сказала: «Большое спасибо и вам, это было так забавно!» И пошла от них прочь.
Она успела сделать шагов пять-шесть, как вдруг этот Вик крикнул: «Эй, сестричка!», но она не остановилась ни на секунду. Меня всегда удивляло, как это у нее получается идти быстрым шагом и при этом практически не двигаться с места.
«Эй, дорогуша!» – снова позвал человек с сигарой, но она по-прежнему удалялась и к этому времени уже должна была бы быть за полквартала от него. На тротуаре находились только Вик с Мэй-Анной, а зеваки стояли на мостовой, думая, что это все продолжение съемок.
Наконец он не выдержал, фыркнул, сам догнал ее и схватил за руку. «Ну, слушай, я же звал тебя», – сказал он, но она только посмотрела на его руку, сжимавшую ее маленькую белую ладонь, которая покраснела от его крепкого пожатия, и, заметив ее взгляд, он тотчас отпустил ее.
– Я вас слушаю, сэр, – ответила Мэй-Анна, глядя на него, как лорд-мэр на бездомную собаку.
Было видно, что он несколько смешался. Когда он заметил, что человечек с усиками выжидательно смотрит на них, он бросил на него такой хмурый взгляд, что тот, собирая свои коробки, запрыгал, словно цыпленок на скотном дворе. Потом он снова повернулся к Мэй-Анне, которая смотрела на него скучающим взглядом. «Ну…» – сказал Вик. Она не отвечала.
– Ты ведь хочешь быть актрисой? – спросил Вик.
– Не особенно, – ответила Мэй-Анна.
– Зачем же ты тогда все утро расхаживала перед камерой?
– Меня попросил этот джентльмен.
– И ты всегда делаешь то, о чем тебя попросят?
Он сделал шаг назад и окинул ее оценивающим взглядом, и его взгляд замер на ее груди, которая со времени нашей первой встречи у заброшенной шахты «Крошка Энни» росла куда быстрее, чем остальные части ее тела.
– Вы что-то хотели, сэр? – спросила она, сердито глядя на него. Это его обезоружило.
Мэй-Анна впоследствии говорила, что вокруг людей вроде этого Вика всегда вьются тучи девчонок, желающих сниматься в кино, чем эти люди и пользуются. Но стоит только показать, что ты не такая, и он уже не знает, что делать дальше. Хотя, как вы поняли, после эпизода со «съемкой для новостей» Мэй-Анна твердо решила, что она кровь из носу, но будет-таки сниматься в кино. А сейчас она профессионально разыгрывала роль недотроги, причем бедняге Вику выпала роль приставалы-болвана.
– Так?.. – переспросила Мэй-Анна, и если бы он в тот момент ответил: «Да, собственно, ничего», то, может быть, она бы по сей день торчала в «Джиме Хилле» вместе со мной и Виппи Берд. Но теперь вся ее жизнь зависела от того, что он ответит на это «так?..». («Еще мгновение, и все бы пропало за «так?..», – сострила Виппи Берд, но, как всегда, в точку.)
– Ну, – сказал Вик, – я, во-первых, хотел бы сам поблагодарить вас, мисс, за помощь, и, во-вторых, хочу вас спросить, нет ли здесь какого-нибудь другого места, кроме «Финлена», куда я мог бы пригласить вас на чашку кофе? Или вы предпочли бы пообедать со мной?
– Я бы предпочла чашку кофе, – ответила Мэй-Анна и улыбнулась ему из-под ладони. Скажу вам правду, Мэй-Анна никогда не была авантюристкой и не имела никакой склонности к вымогательству, ибо, как говорит Виппи Берд, она была слишком умна для этого. Может быть, и так – она была слишком умна, чтобы удовольствоваться приглашением в кафе, когда этот Вик мог дать ей гораздо больше. Но пока мы были детьми, она никогда не стремилась что-то получить от нас с Виппи Берд или от Бастера. Она никогда не заставляла его покупать ей украшения, духи или нарядные вещи, хотя это не составило бы ей труда, а он бы ни в чем не смог ей отказать.
Итак, Мэй-Анна привела Вика в заведение Геймера, где я служила официанткой, и они уселись за один из столиков, который я обслуживала. Она бросила мне предупреждающий взгляд, и я не подала виду, что мы знакомы, ведь я давно уже привыкла к тому, что она приводит к нам своих клиентов, и роль свою я знала. На сей раз я неплохо ее разыграла, не ограничиваясь только тем, чтобы просто держать язык за зубами.
– Доброе утро, – поздоровалась я с ней, словно она была девушкой из приличного семейства, которой позволили посетить кафе в качестве небольшого развлечения. – Здрасьте, мистер, – добавила я уже более фамильярным тоном, обращаясь к нему. Он сел не напротив нее, как садятся все нормальные люди, а рядом, и почти зажал ее в углу своим большим телом. Он заказал два кофе, но Мэй-Анна спросила, не буду ли я так добра принести ей вместо кофе чай.
