Иногда она чувствовала себя измочаленной кожурой от банана, на которой, ни разу не споткнувшись, краснознаменный ансамбль песни и пляски имени Александрова в полном составе станцевал гопак.
— И еще одна распашонка, их необходимо гладить с обеих сторон! - мурлыкала под нос очередную инструкцию мамочка, бойко орудуя утюгом.
Тина страшно боялась, что сделает что-нибудь не так и, пожаловавшись однажды Dixi, получила в подарок роскошную «Энциклопедию для пап и мам», в которой имелась таблица, где описывалось, что ребенок должен уметь делать в возрасте одной, двух, трех и так далее недель. С дивной периодичностью мамочка засовала туда свой любопытный нос и убеждалась, что с Динькой все в порядке и развивается он хорошо, лучшего и желать нельзя.
Она ни о чем не жалела и только изредка, катая коляску по просторной комнате туда-сюда под музыку французского шансонье, позволяла себе тихонько пореветь вполголоса, глядя в такие родные малахитовые глаза...
Динь маленький был точной копией большого, не считая ушей. Уши были типично мамины — данный факт признавали все.
Изменились приоритеты. Офис, Интернет — все казалось таким далеким и призрачным, будто и было когда-то, а то и не было, а если и было, то не с ней вовсе.
Случалось так, что ей хотелось почувствовать себя, как и прежде, свободной личностью. Но, увы и ах, Диньку было особо не на кого бросать. Спала она мало и урывками, пытаясь совместить воспитание ребенка с переводами.
Пару недель Тина дышала свободно, доверив внука родной бабушке, — минимум шесть часов здорового сна ей гарантировались. Потом они помахали вслед уходящему поезду на Казанском вокзале, ибо главный бухгалтер был категорически не согласен с отсутствием на рабочем месте ведущего специалиста, и все вернулось на круги своя.
Большая часть бюджета тратилась на сына, а потом чаще всего приходилось думать, как дожить до конца месяца. Глядя на подрастающего кроху, Тина напряженно размышляла, понадобится ли им в скорости манежик. С одной стороны, очень удобно и практично — сын надежно защищен от всяких неожиданностей, не натворит чего-нибудь этакого, а с другой — она где-то читала, что дети, выросшие без манежа, более смышленые и активные.
Так в простых, незатейливых хлопотах и заботах, знакомых любой женщине, растившей когда-либо детей, время текло незаметно.
Однажды Тина, в пылу неведомо откуда взявшейся страсти, затеяла в скрипучем старинном шкафу уборку и раскопала те вещи, в которых когда-то, видимо в прошлой жизни, ездила в Питер. Обрадовавшись, она решила примерить брюки, а потом, глядя в зеркало, не знала, плакать ей или смеяться.
Стоило ей убрать руки, как брюки падали с нее в буквальном смысле слова. «От прежней Тины почти ничего не осталось...» Она по старой привычке продолжала каламбурить, сцепив зубы, не желая плакать. Динь второй очень легко ловил мамино настроение, он бы тут же разревелся следом.
— И вообще, ходить в подобных вещах мне абсолютно некогда! — завершила она дурацкий спор сама с собой. — Джинсы намного практичнее и удобнее, да и стираются они куда проще. Нечего строить из себя депрессивную личность, истинная тоска всегда беспредметна, — ей вспомнился любимый Гюнтер Грасс. — А у тебя все иначе! — Тина решительным жестом засунула вещи в самый дальний угол и осторожно прикрыла скрипучую дверцу, чтобы ненароком не разбудить сына.
Первые полгода после так называемого увольнения Денис учился строить жизнь заново, контролируя происходящее рядом с ним, хоть и понимал, что его привычка оглядываться на скорость полета пули не влияет.
В его жизни изменилось почти все, начиная от квартиры — из престижного района пришлось переехать в спальный — и заканчивая мобильным телефоном.
Кроме того, он старался не общаться со старыми друзьями, дабы их случайно не подставить.
Однажды он совершенно случайно столкнулся на улице с Борькой, который, подобно «Летучему голландцу», несся по Невскому проспекту в своем любимом кожаном плаще.
Они бродили по набережной часа полтора, Денис все больше молчал, слушая треп давнишнего приятеля и прикуривая одну сигарету от другой.
— Да, Славика все-таки жаль... - услышал вдруг Денис. Борька, как обычно, перескакивал с одной темы на другую. — Крутой был мужик... Царствие ему небесное... Около дома поджидали, два выстрела — стандарт, второй контрольный. Молодая вдова, правда, не слишком убивалась на похоронах.
— Какого Славика? — переспросил Денис, ежась на колючем ветру.
— Твоего бывшего начальника, кого ж еще-то, — пояснил Борис.
Денис почти отвык от манеры друга называть всех уменьшительно-ласкательными именами... Внезапно до него дошло, что жизнь начинает налаживаться, медленно и неохотно двигаясь в заданном направлении. Со вздохами и скрипами колесо фортуны начало наконец-то вертеться в нужную сторону, набирая обороты.
Еще год он потратил на то, чтобы добиться стабильного финансового положения собственной компании. У Дениса обнаружился прирожденный талант рекламщика. Довольно скоро средства, вложенные в дизайн-студию, стали окупаться, сайты, сделанные его командой, отличались изяществом и чистотой линий. Чуть позже он осмелел настолько, что стал браться за разработку фирменного стиля.
Денис дал себе зарок, что, как только он встанет на ноги, немедленно отправится в Москву и во что бы то ни стало разыщет свою Вэл.
К следующему лету он понял, что тянуть дальше некуда — денег хватало на покупку квартиры в самом центре Петербурга, новенький «су-бару» блестел черными боками на стоянке, которую его агентство получило согласно договору аренды помещения, а он просто боится узнать о том, что его ненаглядная, скорее всего, уже выскочила замуж. Такого удара его мужское самолюбие не перенесло бы...
Сейчас Денису было что предложить ей в комплекте с рукой и сердцем.
— И во всем виноват я сам! — в очередной раз мрачно думал он, окидывая привычным взглядом небольшой офис, в котором, как обычно, кофе пился литрами, зато на курение был наложен запрет.
— Хотя, хватит лукавить, пора действовать! — Он устроился поудобнее в кресле, высокопарно именуемом «Президент», и на память набрал рабочий телефон Вэл.
— Простите, она сменила место работы, и довольно давно, — ответил ему равнодушный, чуть жеманный девичий голосок. — Нет, мы не даем номеров телефонов бывших сотрудников — это во-первых, а во-вторых, я все равно его не знаю. — Барышня распрощалась, а Денис еще долго слушал короткие гудки.
— Ищете и обрящете... — вспомнилось ему библейское, и он задумался, что такого могло случиться в жизни Вэл, что она поменяла работу.
