— У меня есть оправдание.
— Единственная причина, почему я поехала в Страткори сегодня, — это то, что я узнала о вашем брате. Я не поехала бы, если бы не эта новость. Я ужасно беспокоилась, что мы появились в такое тяжелое для вас время.
— Теперь все в порядке. Все кончено.
— Что вы собираетесь делать?
— Продать Карнеи и возвратиться в Лондон.
— Не жалко?
— Жалко, но это не конец света. Карнеи останутся в моей памяти такими, какими я их помню. Это не только дом, это все хорошие события, которые происходили в нем. Воспоминания об очень счастливой жизни. Я не забуду ничего, даже если доживу до глубокой старости, когда поседею и останусь без зубов.
— Как Эфрос для нас, — сказала Каролин. — Эфрос — для Джоди и для меня. Все хорошее, что случается со мной, вдвойне прекрасно, потому что напоминает мне об Эфросе. Солнце, белые дома, синее небо, ветер, поднимающий волны в море, запах сосен и герани в горшках... Какой был ваш брат? Он был похож на вас?
— Он был хорошим, самым хорошим парнем в мире, и он не был похож на меня.
— Какой он был?
— Рыжий и влюбленный в работу и в Карнеи по уши. Он был хорошим фермером и прекрасным человеком.
— Если бы Ангус был такой, все случилось бы иначе.
— Если бы Ангус был как мой брат Чарльз, вы никогда не приехали бы в Шотландию, чтобы искать его, никогда не приехали бы в Карней, и я никогда не увидел бы вас обоих.
— Это, конечно, плохо.
— Это то, что госпожа Купер назвала бы «случай».
Они засмеялись. Их смех был прерван стуком в дверь. Каролин сказала:
— Войдите. — Дверь открылась, и в нее просунулась голова Джоди. — Джоди.
Он медленно вошел в комнату:
— Оливер, госпожа Купер говорит, что ужин готов.
— О боже, уже время? — Оливер посмотрел на часы. — Хорошо. Я иду.
Джоди подошел к сестре:
— Тебе лучше теперь?
— Да, намного лучше.
Оливер встал, поднял пустой поднос и направился к двери.
— Как починка паровоза? — поинтересовался он.
— Я еще кое-что сделал, но не починил до конца.
— Мы просидим всю ночь, пока не закончим. — Он повернулся к Каролин: — Теперь спите. Увидимся утром.
— Доброй ночи, — пожелал Джоди.
— Доброй ночи, Джоди.
Когда они ушли, она выключила лампу у кровати. Звездный свет мягко струился через незанавешенное окно. Где-то прокричал кроншнеп, порывы ветра не давали покоя высоким соснам. Каролин была уже на хрупкой грани сна, но прежде, чем она наконец заснула, у нее промелькнули две важные и озадачивающие мысли о том, что же произошло с ней.
Первая была о том, что, в конце концов, ее отношения с Дреннаном Колфилдом закончены. Она говорила о нем, произносила его имя, но волшебство ушло — он был в прошлом, теперь все прошло, и ей стало легко, как будто бы большая тяжесть упала с ее плеч. Она снова была свободна.
Вторая мысль была более запутанной. Почему она, рассказав Оливеру все, не рассказала только о Хью? Она смутно догадывалась о причине своего молчания... Причина была веская... Но она заснула, прежде чем смогла разобраться с этим животрепещущим вопросом.
Наконец-то наступил настоящий апрель, и это теперь была настоящая весна. Наконец-то. Ветер стих, в безоблачном небе ярко светило солнце, барометр резко подскочил, а с ним и температура. Воздух был ароматен, нежен, пахло свежевскопанной землей. Снег таял, давая долгожданную свободу трогательным кустикам подснежников и крошечным ранним шафранам. Под буковыми деревьями желтели акониты. Без умолку щебетали птицы, двери домов распахнулись навстречу долгожданному теплу, на бельевых веревках висели занавески, одеяла и другие вещи — неоспоримые доказательства весенней уборки.
В Рози-Хилл около десяти часов утра зазвонил телефон. Дункана Фразера не было дома, а Лиз находилась в оранжерее — составляла букет из веточек вербы и высоких королевских нарциссов. Услышав звонок, она отложила секатор, вытерла руки и торопливо подошла к телефону:
— Алло?
— Элизабет!
Это звонила ее мать из Лондона. Казалось, она чего-то ждала от Лиз. Лиз нахмурилась. Она все еще переживала резкий отказ Оливера от приглашения прошлым вечером — следовательно, настроение у нее было не из лучших.
Элайн Халдан, однако, не следовало знать подробностей о ее неудаче.
— Дорогая, так хочется узнать, как все прошло! Я знаю, что ты сама никогда не позвонишь мне. Ну, как ваш вчерашний ужин?
Лиз, смирившись со своей участью, пододвинула стул и опустилась на него.
— Ничего не было, — просто ответила она.
— Что ты имеешь в виду?
— В последний момент Оливер не смог прийти. Званого ужина не было.
— О, дорогая, как неутешительно, а я хотела услышать подробности. Ты была так возбуждена! — Элайн подождала, но, так как ее дочь больше ничего не говорила, добавила наугад: — Вы не поссорились?
Лиз коротко рассмеялась:
— Нет, конечно нет. Он всего лишь не смог прийти. Был занят, я полагаю. Папа обедал с ним вчера, и они говорили о делах. Кстати, папа собирается купить Карнеи.
— Хорошо, хоть чем-нибудь будет занят, — съязвила Элайн. — О, бедный Оливер, какая утрата для него! У него сейчас очень тяжелое время. Вы должны быть терпеливы с ним и относиться к нему с пониманием.
Лиз больше не хотела говорить об Оливере. Чтобы сменить тему, она поинтересовалась:
— Что происходит в большом городе?
— Многое. Мы не собираемся возвращаться в Париж в ближайшую неделю или две. Паркер занят делами с пожарниками из Нью-Йорка, так что мы остаемся здесь. Забавно встречаться с людьми, слушать новости. О, я знаю, что я должна сообщить тебе! Произошло самое экстраординарное событие!
Лиз узнала в голосе матери тон завзятой сплетницы и поняла, что телефонный разговор продлится по крайней мере еще минут десять. Она достала сигарету и приготовилась слушать.
— Ты знаешь Диану Карпентер и Шарона? Ну так вот, исчезли пасынки Дианы. Да, буквально исчезли! Испарились! Все, что они оставили, было письмо, в котором говорится, что они отправились в Шотландию — не помню, куда именно, чтобы найти своего брата Ангуса. Этот тип — хиппи, Диана в свое время хлебнула с ним забот. Проводит время, ища истину в Индии и там, где, как считают эти странные люди, она скрывается. Я думала, что Шотландия будет последним местом в мире, куда он поедет, ведь там только твидовые костюмы да телячий рубец с потрохами. Должна заметить, что я всегда считала Каролин довольно странной девушкой. Она пробовала даже выступать на сцене, но потерпела ужасную неудачу. Но даже от нее я не ожидала такой экстравагантности — вот так взять и исчезнуть!
