Поставив на этом точку, Джез вернула сердце туда, где ему и положено быть, оборвала все вопросы, один за другим возникавшие в ее мозгу, и, заставив себя улыбнуться, решительно повернулась спиной к танцплощадке и принялась разглядывать сидевших за столиками людей, раздумывая, к кому бы подсесть.
За одним из столиков, недалеко от того места, где стояла Джез, расположился Кейси Нельсон и невозмутимо поедал десерт, слева от него – Валери, справа – Фернанда. Обе, явно очарованные присутствием этого столь неожиданно объявившегося родственника, склонились в его сторону. Ну конечно, подумала Джез, даже если выпустить из тюряги под честное слово самого Чарльза Мэнсона, то Фернанда и тогда подавала бы ему недвусмысленные знаки. Но Валери? Стоило лишь намекнуть, что малознакомый человек хоть как-то может быть ей полезен, как она уже открыто проявляет к нему интерес, что обычно не в ее характере.
Пробравшись через толпу гостей и отказываясь от приглашений потанцевать, Джез присела за этот импровизированно-семейный столик. Она в совершенстве владела искусством подойти к группе людей и не помешать им, стать почти невидимой до того момента, когда захочет, чтобы ее заметили. Не прерывая беседы, она краешком глаза принялась изучать этого пришельца.
После того, что рассказал ей отец, она уже должна внимательнее приглядеться к нему, а не считать его случайно забредшим типом, о котором наутро все позабудут. Конечно, надолго он здесь не задержится. Наверняка это какой-то эксперимент отца, мимолетная прихоть в отношении наследника буксирного бизнеса, ищущего, куда бы вложить деньги, и вдруг материализовавшегося из Нью-Йорка, как червяк из яблока. А может, отец, не отдавая себе отчета, подсознательно видит в этом парне – на взгляд ему можно дать года тридцать два—тридцать три – что-то вроде сына, которого у него никогда не было? Лицо Джез просветлело! Кейси Нельсон – мужчина из рода Килкулленов. Хоть в его жилах течет относительно немного крови Килкулленов, но она есть, и это главное. Черт возьми, она наконец поняла!
Задержав на нем взгляд всего на минуту, чтобы не привлечь внимания, Джез решила, что от Килкулленов Кейси унаследовал только волосы. Да, темно-рыжие, слегка вьющиеся волосы – это у них в роду; у Майка тоже были такие же волосы, пока не поседели. Но ни один из Килкулленов не походил на львенка, сходство усиливалось тем, что, разговаривая, Кейси сильно морщил лоб. Кожа на лице была белой, – наверное, легко обгорает на солнце, – со щедрой россыпью веснушек; густые золотисто-рыжие, неправильной формы брови, смелые светло-карие глаза и прямой нос с широким переносьем. Ее натренированному глазу такое сочетание говорило об упрямстве, настойчивости и одновременно щедрости характера. Подобное лицо вряд ли будет выглядеть интересным на фотографии – слишком простое и откровенное, недостает выразительной структуры, хотя, если постараться, можно отыскать что-то индивидуальное. Не нечто декадентское, что когда-то связывали с образом англичанина и чего все еще искали фотографы, отбирая мужчин-фотомоделей, а скорее что-то консервативно-старомодное, что лучше всего можно выразить словом «порядочность». Разве ему не известно, что обычная порядочность уже не в моде, так же как и его проклятые чемоданы, которыми можно убить человека до смерти?
– О, Джез! – проговорила Валери, поворачиваясь к ней и одновременно жестом собственника кладя руку на плечо Кейси. – Ты знакома с нашим вновь обретенным кузеном Кейси Нельсоном?
– Да, мы давние друзья, – ответила Джез. – И вообще, похоже на то, что Кейси спит в моей комнате.
Он поднял глаза и только сейчас заметил Джез.
– О, извините... еще раз извините. Я думал, что это комната для гостей.
– Вполне понятная ошибка. Уже вторая за сегодняшний вечер... пока вторая. – И Джез одарила его фривольной, бесстыдной, откровенно кокетливой улыбкой, которую она приберегала для особых случаев, так, для практики, чтобы не разучиться. Не ради же сестер она обсыпала себя золотистой пылью! Они не стоят и одной пылинки.
– Я как раз говорила Кейси о том, что знакома с Грегори, его отцом, – как ни в чем не бывало продолжала Валери, отказываясь удивляться тому, что Джез и Кейси уже знакомы. – Его отец – председатель комитета Мэдисон-авеню, в ведении которого находятся дома для малоимущих. Ты же знаешь, Джез, каждый год мне приходится заниматься благотворительностью. Ужас!
Так же как и для многих декораторов, для Валери приглашение на оформление демонстрационной комнаты в одном из зданий, подведомственных группе комитетов Мэдисон-авеню, было всегда долгожданным событием года. Дома, о которых шла речь, входили в сферу деятельности и содержались на деньги благотворительного общества, созданного в Нью-Йорке много лет назад; в них жили и получали образование после окончания школы одаренные, но бедные дети. Каждый год комитет покупал на рынке недвижимости красивое пустующее здание и обращался к избранной группе желающих дизайнеров оформить интерьер. И они буквально дрались за эти приглашения, почитая за честь сделать одну комнату в таком доме.
– Я и понятия не имела, что у Грегори Нельсона есть сын, который интересуется ранчо, – продолжала Валери. – И в связи с этим мне в голову пришла очень забавная мысль. В этом году комитет предложил мне оформить детскую комнату, а сейчас, познакомившись с Кейси, я подумала: пусть это будет не просто детская, а комната мальчика лет пятнадцати. Представляете, если оформить ее в стиле вестерна? Я даже знаю, где можно достать две старинные лошадки-качалки, настоящие музыкальные экспонаты, нечто совершенно потрясающее! И конечно, будут и циновки индейцев навахо, а в углу можно стопкой сложить несколько одеял с национальным орнаментом. Я уже вижу, что обивка мебели и покрывало на постель должны быть из кожи, можно даже обтянуть и стены, если найду подходящий цвет. Повсюду кактусы в больших квадратных горшках из терракоты, дверь красного цвета, как в сарае, а подставками для ламп могут служить бухты веревок, уложенных друг на друга. Стилизованный ночной столик в виде седла... Как вы считаете, Кейси?
– Валери, а в комнате будет шкаф для комиксов и журналов? – поинтересовался Кейси. – Ведь на самом деле ребенку больше ничего и не нужно.
– Не думаю. Нет, конечно, нет. Шкаф – да, но только не для комиксов. Им место в ванной. Комиксы испортят весь интерьер.
– Вы правы.
С этими словами он допил красное вино, остававшееся в бокале, и вновь наполнил его, сохраняя при этом непроницаемый вид.
– Я знала, что вы поймете меня. – И Валери улыбнулась всем присутствующим, довольная собой, зная, как ей к лицу светло-изумрудный цвет рубашки и брюк, помявшихся именно так, как может мяться только стопроцентная льняная ткань. Неужели Грегори Нельсон ее дальний родственник? Какая удача. А ведь прадед мог не поддерживать родственных связей, и тогда отец наверняка бы забыл о них. Вот и доверяй потом этим калифорнийским скотоводам. Подумать только, какая недальновидность! Нельсоны, должно быть, владеют всеми буксирными баржами Нью-Йоркской гавани, не говоря уж о Хобокене, Бостоне и бог знает где еще. Буксирные баржи это, конечно, не нефтеналивные танкеры, но те уже не играют такой роли, как когда-то.
