— А что если я заберу её под своё круглосуточное наблюдение? Две недели буду в оба следить, Дарин? — и, заметив моё удивление, добавляет уже мне. — Если ты, конечно, не против некоторое время пожить у меня. Хотя бы пару недель.
— Зернов… — Дарина Фёдоровна смотрит с укором. — Никаких интимных контактов ей нельзя, уж ты-то сам понимаешь.
Чувствую, как у меня начинают пылать щёки. Они медики, им по фиг. Тем более с их специальностью. А вот я себя чувствую очень даже смущённой.
— Да и я бы хотела, чтобы Виктория была под присмотром всё время ближайшие пару недель, а у тебя то смены, то клиника, то дежурство.
— Я в отпуске на две недели.
И я, и коллега Захара смотрим на него с удивлением. Странно, он ведь говорил, что у них людей не хватает, а тут вдруг отпуск.
— График изменили, — пожимает плечами Зернов. — Но если ты предпочитаешь пока остаться в больнице…
— Я за, — отвечаю быстро. Мне совсем-совсем не хочется оставаться в больнице. — Если, конечно, Дарина Фёдоровна разрешит.
Ещё посомневавшись, она даёт добро. Обсуждает с Захаром назначения и целесообразность прописанных препаратов. Вручает один экземпляр рецепта ему, а один мне, строго наказывая отписываться ей ежедневно.
Я благодарю её, обещаю быть послушной девочкой. И до меня, наконец, доходит, что я не просто буду под присмотром Захара. Я к нему перееду. На две недели минимум.
* * *
Машина останавливается у высотки в новом стройкомплексе района. Красиво тут. Плановая застройка не хаотичная, как во многих районах делалось лет десять назад, а всё по уму: ряды стройных красных многоэтажек стоят, образуя открытые коробочки с уютными двориками. Детские площадки, тренажёрные комплексы под открытым небом, аллеи с лавочками. Всё аккуратно и красиво, и никаких тебе самопальных клумб с тюльпанами из пластиковых бутылок и лебедями из покрышек.
— Ты живёшь в «Журавле»?
— Да, только недавно закрыл ипотеку. Лучше бы в частном доме, конечно, но на момент покупки квартиры, о частном доме я и не мечтал.
— Здесь классно! Я была у подружки в гостях, только вот номер дома забыла, он крайний к новой школе.
Захар достаёт из багажника мою сумку, которую я собрала, заехав домой, и мы идём к третьему по счёту подъезду. Поднимаемся на лифте на пятый этаж.
— Добро пожаловать в мои скромные пенаты, — Зернов открывает дверь и жестом предлагает входить первой.
— Про скромные ты не преуменьшай, — переступаю порог и осматриваюсь.
Ну… Мужское жилище. Вполне уютное, хоть и без излишеств. Кофейного цвета стены в коридоре, белые натяжные потолки с фонариками, светлый шкаф купе, обувная полка и вешалка над нею. Чуть дальше гостиная, объединённая с кухней, несколько тёмных дверей. Наверное спальня одна или две, санузел. Дверь на балкон, большие окна прикрывают прозрачные шторы, а тёмные портьеры раздвинуты в стороны.
Чисто, убрано, аккуратно. Не особо обжито будто даже. Хотя чему тут удивляться, Зернов женат на работе. Наверное, в чём-то даже можно понять его девушку бывшую.
— Располагайся, а я что-нибудь приготовлю поесть.
Захар открывает одну из дверей и заносит туда мою сумку.
— Моя спальня следующая. Ванная, к сожалению, одна.
— А то можно подумать, я принцесса и мне подавай хоромы с личной баней, — смеюсь.
— Ну в баню тебе нельзя, тут уж точно никак, — Зернов тоже в ответ посмеивается, и я понимаю, что с момента вчерашней встречи после УЗИ в кабинете у Дарины Фёдоровны, впервые вижу его улыбку, хотя обычно он позитивный и часто улыбается.
Это заставляет меня волноваться. Уверена, если спрошу, Захар скажет, что всё в порядке. Попробую позже узнать.
Он уходит, а я осматриваюсь. Гостевая спальня, судя по всему. Двуспальная кровать, шкаф, небольшой комод и зеркало над ним, красивый светильник на стене. Сама комната светлая, а шторы и покрывало дают яркие жёлтые акценты. Мило и уютно.
Я раскладываю необходимый минимум вещей, которые взяла с собой, переодеваюсь в спортивный домашний костюм, подбираю волосы. Не удержавшись, смотрю в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу хорошо.
Я хочу выглядеть хорошо. Право же, стоит быть честной с самой собой — мне хочется быть красивой для Захара. Мне приятно, что он будет смотреть, оценивать. И я хочу, чтобы оценка эта была как можно выше.
Выхожу в кухонную зону. Пахнет умопомрачительно. Кажется, я действительно сильно проголодалась. Но Зернов, к моему разочарованию, не в тарелки источник этого невероятного запаха накладывает, а набирает в шприц какое-то лекарство.
— Подставляй, — подмигивает, сбрасывая из шприца лишний воздух и пару капель лекарства.
— Я думала, ты меня обедать позвал, — складываю руки на груди. — Это что?
— А потом обедать. А это железо — Дарина прописала. У тебя анемия, если ты помнишь.
— А в таблетках нельзя? — поднимаю брови домиком. — Мне же в больнице уже кололи.
— Закончим курс инъекций и перейдёшь на таблетки. Ну чего ты как маленькая?
Делать нечего. Одарив Зернова обиженным взглядом, отворачиваюсь к столу и немного стаскиваю штаны с одной стороны.
— Синяки такие огромные, — печально рассуждаю, пока кожу холодит спиртовая салфетка.
— Это пигмент. Через пару лет рассосётся.
— Через сколько?! — ошарашенно дёргаюсь, чтобы повернуться и убедиться, что это шутка.
— Тише ты! Иголку сломаешь.
Захар тормозит мой рывок ладонью чуть ниже талии и тут же я чувствую обжигающую вспышку. Ненавижу уколы!
— Моя бедная попа, — стону, хотя понимаю, что веду себя как ребёнок. — Теперь с этими пятнами…
Захар убирает шприц и подтягивает мои штаны, а потом вдруг я слышу его шёпот прямо у своего уха:
— Мне и с пятнами нравится.
Он отходит, звенит тарелками, накладывая еду, включает электрический чайник, а я не спешу поворачиваться. Его фраза меня смутила, а ещё… заставила улыбаться. Поэтому и не поворачиваюсь, сделав вид, что заинтересовалась журналом, лежащим на полке возле обеденного стола. Если спросить меня, то я даже не вспомню не то что название этого журнала, но даже примерную его тематику.
— Давай есть, я жутко голодный, — на стол опускаются две большие тарелки с пышным омлетом с овощами. — Что получилось на скорую руку, то и получилось.
— Выглядит аппетитно, — накалываю кусочек, очень надеясь, что по моему взгляду не определить, что я испытываю волчий голод сейчас и готова проглотить всю тарелку целиком. — М… И на вкус замечательно.
И я не вру, получилось и правда вкусно.
Едим мы почти не разговаривая. Но когда я берусь налить чай, попросив руководство, где и что лежит, Захару звонят. Он выходит дальше в зону гостиной, но я слышу, что разговор проходит напряжённо. Он в основном молчит или отвечает односложно. А когда возвращается, я прямо кожей ощущаю, насколько опустился градус его настроения.
— Что случилось?
Делать вид, что я слепоглухонемая, глупо.
— Нормально всё, Вик, не заморачивайся, — садится за стол, но к чаю едва притрагивается.
— Захар, я, может, беременная, но не дурочка же. У тебя проблемы на работе. Отпуск же не просто так, я правильно поняла?
Зернов мрачнеет. Смотрит тяжело. Мне непривычно видеть его таким, даже как-то неуютно становится.
— Ничего серьёзного. Я разберусь, тебя это не касается. То есть, — тут же поправляется, заметив, как я опустила глаза, — это не из-за тебя. Я неверно выразился, Вик.
Кольнуло, конечно. Хотя, чего я хотела? Многое в его жизни меня никоим образом не касается. И то, что меня этот факт начинает расстраивать, пугает и настораживает.
Зернов предлагает посмотреть кино. Включает какую-то комедию, но сам постоянно отвлекается на звонки, каждый раз извиняясь. В итоге уходит в другую комнату, прихватив ноутбук, и я остаюсь досматривать одна. И благополучно засыпаю.
Сквозь сон чувствую знакомый мужской запах, и меня будто качает на волнах, а потом волны прекращаются, и сверху ложится тяжёлое прохладное одеяло.
