Жар охватывает меня, и на коже, к которой он прикасается, появляются мурашки.
— Ты изменилась, — медленно произносит он. Наконец-то. — Ты даже покраснела.
— Нет, — вскрикиваю я, но даже я чувствую, как мои щёки горят.
Он проводит подушечкой мозолистого большого пальца по моей щеке, словно доказывая свою точку зрения, заманивая меня в свою ловушку, как хищник сделал бы со своей добычей.
— Это так, Рейна?
— Прекрати, — шиплю я, оглядываясь вокруг.
Мы находимся в поле зрения входа для персонала. Любой может выйти и увидеть нас.
— Интересно, что я обнаружу, если проверю.
— Проверишь что? — я дышу.
— Если я залезу под эти маленькие шорты, оттяну твои трусики в сторону и засуну два пальца в твою киску, что я найду?
Как будто кто-то облил меня топливом, разжигая огонь.
Если раньше я краснела, то теперь от его грязных слов я вся горю. Низ моего живота сжимается от злого предвкушения.
Рассуждая логически, я знаю, что мне нужно остановить его, но я не могу бороться с необходимостью узнать больше, копать глубже.
Просто больше.
— И? Что я найду, Рейна?
Шепот моего имени, слетающего с его губ, это не просто имя. Это обещание. Проклятие. Зловещее путешествие, которое притягивает меня ближе, отказываясь отпускать.
Кто знал, что мое проклятое имя может так подействовать?
Его рука скользит с моей талии к месту, где мои шорты соприкасаются с бедрами. Я втягиваю воздух сквозь зубы, ощущая, как его пальцы исчезают под тканью.
Его большой и указательный пальцы сжимают мой подбородок, когда он бормочет:
— Я обнаружу тебя мокрой?
Я прикусываю нижнюю губу, останавливая голос, который пытается вырваться наружу.
И да, я совершенно мокрая. Мои бедра были скользкими от возбуждения с того момента, как он прижал меня к своему полуобнаженному телу.
— Думаю, я должен выяснить это сам.
Его рука останавливается между моих бедер. Я могла бы раздвинуть их, надеясь на большее трение или что-то в этом роде.
Что угодно.
— Я не настолько глуп, чтобы думать, что ты берегла себя для меня, но я хочу знать.
Его голос падает до опасного диапазона, от которого у меня по рукам бегут мурашки.
Я бросаю на него любопытный взгляд, борясь с симфонией чувств, проходящих через меня. Это все, что я могу сделать, когда я с ним.
Чувствовать.
А иногда, как сейчас, это уже слишком. Все обрушивается на меня со всех сторон.
— Кому ты отдалась?
Похоть все еще присутствует, но под ней скрывается нечто гораздо более пугающее.
— Ч-что?
— Твою девственность, королева выпускного. Кто ею завладел?
Королева выпускного.
Это первый раз, когда он так меня назвал.
Обычно это монстр.
Я снова сосредотачиваюсь на его вопросе. Разве он не мой жених с тех пор, как мне было десять или около того? Он должен был быть моим первым, не так ли?
Я пристально наблюдаю за ним, за его широкими плечами и скульптурным лицом, за тем, как его тело наклоняется ко мне как с угрозой, так и с чем-то еще.
Если бы я владела этим парнем, я бы не думала о том, чтобы изменять ему.
Но опять же, мы со Старой Рейной мыслим по-разному. Может, она не была так зациклена на Ашере, как я. В таком случае нам обязательно нужно поговорить, чтобы она могла дать мне советы, как избавиться от его чар.
— Это был Джейсон? — он продолжает тем же холодным, угрожающим тоном. — Кто-то из команды? Или подожди... — он оглядывает меня с ног до головы. — Ты вытащила карточку «пошел ты» и отдалась Оуэну или Себастьяну? Может, и тому и другому одновременно?
Я отвожу кулак назад и ударяю его в грудь. Удар достаточно сильный, что он отшатывается назад, создавая столь необходимое пространство, между нами.
Давление нарастает в моих глазах, но я отказываюсь позволять ему увидеть это.
Я отказываюсь позволять ему увидеть, как сильно он влияет на меня.
— Если ты хочешь думать обо мне как о шлюхе, вперёд, но не смей намекать, что я бы унизилась, только чтобы отомстить тебе. Новости, Эш: ты не заслуживаешь того, чтобы какие-либо мои действия были посвящены тебе. — я поправляю волосы, узнав от Наоми, насколько это наполняет меня уверенностью. — И ты мудак, что так мало думаешь о своих друзьях. Ты не заслуживаешь Оуэна и Себастьяна.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но сильная рука сжимает мое запястье и тянет меня назад. Я заканчиваю тем, что прижимаюсь к его твердой обнаженной груди, когда его глаза ищут мои.
В них есть что-то такое, чего раньше никогда не было. Как будто он действительно ищет что-то — или кого-то.
Его идеальные брови сходятся над бурными глазами, которые с каждой секундой пронизывают мою душу.
— Кто ты, черт возьми, такая? — бормочет он, все еще наблюдая за мной, как ястреб.
Я кладу руку ему на грудь, желая — нет, нуждаясь в том, чтобы он понял.
— Я не знаю, Эш. Я действительно больше не знаю, кто я такая. Однажды я проснулась, не помня, кто или что я есть, и поняла, каким монстром я была. Но я пытаюсь. Клянусь, я действительно пытаюсь стать лучше и исправить то, что я сделала. Так как насчет того, чтобы ты мне помог? Если ты скажешь мне, что я с тобой сделала, я сделаю все, что в моих силах, чтобы это исправить.
Я ничего не ожидала от своего признания. У Ашера уже сложилось свое мнение обо мне, и потребуется чудо, чтобы изменить его.
Он застает меня врасплох, когда вздыхает, как будто признавая свое поражение.
— Некоторые вещи невозможно исправить.
Я смягчаю свой голос.
— Испытай меня.
— Возможно, ты лишилась своих воспоминаний, но не я. — его голос становится язвительным. — Я все помню. Это все, что я могу помнить.
Мое сердце колотится громко и сильно, будто вот-вот вырвется из груди. В его глазах столько ненависти. Это как смертельная болезнь, разъедающая его изнутри. Там также немного путаницы, но его ненавистная сторона душит все остальное.
Комок размером с мяч встает у меня в горле, когда я выдавливаю слова.
— Что я сделала? Скажи мне.
— Ты разрушила мою гребаную жизнь, монстр.
Его обычная твердость исчезает. Его слова холодное, ледяное утверждение, которое пробирает меня до костей.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но тут сбоку к нам приближается тень. Ашер отпускает меня, и я отшатываюсь назад, словно меня обожгло.
— Рей.
Алекс останавливается рядом с нами с натянутой улыбкой на лице, которую я называю его адвокатской улыбкой. Обычно он использует ее для отвлечения нежелательного внимания, или всякий раз, когда разговаривает с Ашером.
То есть, когда они действительно говорят.
Алекс и Ашер могут выглядеть как отец и сын, но их разговоров не существует. Я едва вижу, как они узнают друг друга в доме.
Либо связь между отцом и сыном слишком незаметна, либо она просто разорвана. Иззи однажды сказала, что Алекс платит кучу денег за образование Ашера, но это все.
Печально, что он думает, что его отношения с сыном строятся исключительно на деньгах. Меня также пугала мысль о том, что, возможно, мои отношения с отцом ничем не отличались.
— Тц можешь зайти ко мне в кабинет? — Алекс спрашивает меня.
Я бросаю вопросительный взгляд на Ашера, но он сжимает кулаки и отводит взгляд.
— Зачем? — я спрашиваю.
— Детектив Дэниелс вернулся. — он скрежещет своими зубами. — На этот раз у него есть ордер.
Глава 23
Рейна
Атмосфера в кабинете Алекса не могла быть более удушающей.
В воздухе витает этот запах, что-то мощное и густое. Это не запах кофе перед детективом или виски в мини-баре.
Я сажусь на диван напротив детектива Дэниелса, мои руки лежат на коленях, а пульс стремительно учащается.
То, что Ашер решил присоединиться к нам, не помогает. Это первый раз, когда я вижу, как он входит в кабинет своего отца по собственной воле.
