— Я никогда не задумывалась над этим вопросом. Кольца нет, значит и жены нет. Хреновый из меня помощник и глупый.
— Ой, да перестань заниматься дармоедством. На самом деле…
— На самом деле, если захотеть, то можно и в космос полететь. Тебе, Денис, надо рот зашить, чтобы болтал поменьше и не приставал к моей Яне, — появившийся Олег подходит и демонстративно обнимает меня за талию, — Извини, но в сложившихся обстоятельствах времени на обед с тобой нет. Я занят.
Денис относится к виду сообразительных и с трагическим выражением лица уходит от нас, бросая напоследок фразу:
— Вот так всегда. Ради женщины родного брата оставляешь без провизии.
Олег пытается отвесить шутливому брату подзатыльник. Но тот умело уворачивается. На прощание кивает мне головой.
— Извини, за все что тебе наговорила Марина. Она не имела права оскорблять тебя. И я лопух тоже. Надо дверь закрывать на замок, чтоб не врывались все, кому захочется, — Олег старается улыбаться. Но по его пытливому взгляду я понимаю, что он переживает и ждет бурных реакций с моей стороны.
— Все нормально, — я крепче обнимаю чашку с горячим чаем. Я все еще немного дрожу.
— Яна, я развожусь. Это сто процентов. Поэтому не хочу, чтобы ты переживала по этому поводу.
— Олег, нам надо поговорить.
— Время обеда, Ян. Есть хочу нереально. Давай в ресторане и поговорим обо всем.
Пока мы ехали в машине, в голове то и дело крутились мысли о его жене, о Тимке, о нас с Олегом. Все смешалось в такой большой клубок разноцветных нитей. Который, кажется, проще перерубить, чем распутать своими руками.
Ресторан находится в десяти минутах езды от офиса. Поэтому слишком позаниматься самокопанием мне не удается. Олег помогает мне выбраться из своего автомобиля и всю дорогу до входа в ресторан не отпускает мою руку. Едва я пытаюсь ее выдернуть, он в ответ сильнее ее сжимает.
Наш столик в середине огромного зала. Все под стать Титова. Он всегда был и остается звездой и центром любой компании. Сегодня я присоединилась к нему.
Прошу Олега выбрать что-то из меню и мне. Потому что сама я не в состоянии сейчас думать о таких мелочах. Съем что угодно. А имеющиеся силы коплю, но то, чтобы разрубить этот «гордиев узел», который я начала плести еще в восемнадцать.
— Олег, я хотела поговорить.
— Обязательно мы все с тобой обсудим. Но для начала хочу прояснить ситуацию с Мариной. Да, мы действительно были женаты четыре года. Но вот уже четвертый месяц я бьюсь за развод. Марина, как ты понимаешь, против.
— Ты так рьяно хочешь развестись. Она тебя обидела?
— Нет. Скорее я ее.
Мое лицо вытягивается от удивления. Олег обидел жену намеренно? Изменил что ли? Мой немой вопрос «о чем ты?» Олег в этот раз не игнорирует:
— Мы с мариной поженились не от большой и светлой любви. Мы встречались каких-то пару месяцев от силы, и она забеременела. В общем, как порядочный человек я предложил пожениться. Мы пытались ужиться, узнать друг друга, привыкали к тому, что мы теперь вместе. Очень ждали рождения нашего ребенка. Я очень ждал. Но увы, судьба такая сволочь, лишила меня этого.
Олег замолкает. Какое-то время просто смотрит на меня. Его взгляд полон боли, обиды. Но он старается взять внутренний контроль над эмоциями. Я вижу, как ему все еще больно вспоминать свое прошлое.
— В общем, ребенок на позднем сроке перестал развиваться и замер. Поэтому, чтобы пережить эту потерю я старался больше вкалывать на работе. Марину всячески поддерживал, переживал за нее. Но разговаривать о случившемся, как она, я не хотел. Мне так было проще. Со временем мы научились жить с чувством утраты. Прошло полтора года с того момента. Но я стал понимать, что нас больше с женой ничего не связывает. Меня тянет, к спорту, к работе, а ей больше хотелось путешествий, отдыха. Вот так мы и жили последнее время. Я — на работе, она — заграницей. Думал год, полтора. Вот, наконец, в октябре решился поставить точку. Мы держались вместе в память о ребенке. Но это обман. Мы просто тянем друг друга в никуда. Развестись, не значит перестать помнить. Развестись — разрешить нам двоим быть счастливыми, но порознь.
— Это так ужасно все. Я вам двоим сочувствую. Потерять ребенка это самое страшное для родителей. Не представляю, что было бы со мной, если бы я потеряла Тима — мое нервное напряжение дает слабину. И слезы катятся по щекам. Тоненькие дорожки влаги, едва заметные.
— Яна, перестань. Это ужасное событие, но я рассказал не для того, чтобы ты тут плакала. А чтобы рассказать о своей жизни. Перестань, — Олег протягивает мне платок, чтобы я смогла вытереть свои слезы.
— Спасибо. Олег, я должна тебе кое в чем признаться. Не знаю, как ты отнесешься к этому, но…, — мое обращение к Олегу, как всегда, прервано на полуслове.
Я готова взглядом убить свою подружку Юлю, которая уже направляется к нашему столику. Я видела, что она с кавалером только заняли столик в другом конце зала. Но Юлькин глаз алмаз, как всегда, успел просканировать окружающих, среди которых нашел меня. И теперь она топает сюда, чтобы подойти поближе.
«Иди отсюда» — глазами пытаюсь сказать это Юле. Но подруга уже всецело поглощена разглядыванием спины моего спутника. Вот любопытная Варвара.
— Привет, Яночка! Вот так встреча. Ты какими судьбами тут сегодня? — Юля наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку и приобнять.
— Привет! Обедаю. — рычу я на подругу, но послать ее посреди ресторана мне воспитание не позволяет, — Олег, познакомься, это Юля — моя подруга. Юля, а это Олег Титов, он …
— О, привет, новоиспеченный папа! Как твои дела?
Уже жалею, что я такая у мамы вышла воспитанная. Юля, твою ж..
24
— Не понял, — Олег в недоумении отставляет стакан с минеральной водой и внимательно осматривает мою подругу. Не понимает, к чему такое обращение, ведь они с ней точно видятся первый раз в жизни.
— Ой! — Юля поворачивается ко мне и только сейчас замечает мое бледное лицо. И тише переспрашивает: — А он не в курсе до сих пор?
Все на что я способна сейчас посреди этого ресторана среди множества людей, это медленно и четко проговорить по слогам:
— Юля, уй-ди. По-жа-луй-ста, уй-ди.
Подругу уговаривать долго не пришлось. Она уже собралась размашистым шагом вернуться к своему спутнику. Возможно даже, что это тот самый пластический хирург, с которым она познакомилась в самолете.
— Стоять! — Олег указывает Юле на стул за соседним столиком, его тон не предвещает ничего хорошего, — Ты, Юля, садишься рядом с нами. И вы обе рассказываете мне, что за ерунда тут творится.
— Да… я… это… я не хотела. Ян, скажи ему? Я ведь ничего не знаю. Так просто ляпнула сгоряча. Обозналась, да, Яна? — Юля пытается выкрутиться, но ее жалкие попытки только все портят. Мне все труднее начать говорить.
В горле пересохло от волнения. Отступать некуда. Добралась до пика.
Надпочечники усиленно выбрасывают в кровь адреналин. Он мобилизует все силы организма для самозащиты. Происходит нечто, похожее на то состояние, когда, находясь в шоковом состоянии при получении серьёзной травмы, человек не чувствует боль в полную силу. Адреналин ее притупляет. Так как сильный болевой шок способен привести к летальному исходу.
Так и я сейчас, держусь именно на этом. Адреналин притупил мой страх, боль, желание спрятаться. Пульс зашкаливает, слезы текут градом, но внутри едва заметное волнение.
— Юля, иди к своему кавалеру. Все нормально. — еще раз повторяю просьбу подруге. Уже не злюсь, не психую, голос ровный и спокойный.
Юля осторожно поднимается со своего места и идет обратно за свой столик. Периодически оглядывается и шепчет беззвучно губами «я с тобой».
— Яна, да начни ты, в конце концов, говорить, — Олег с психом кидает салфетку на стол и стаскивает со своей шеи нелюбимый галстук. Расстёгивает верхнюю пуговицу воротника на рубашке. Его повышенный тон не остается незамеченный для посетителей за соседними столами. К нам уже спешит администратор. Титов дает ей знак рукой, что все в порядке. Понижает тон своего голоса.
